Нельзя согласиться с таким решением. И эти округа нужно рассматривать, как второстепенные театры, и тянуть из них все, что возможно, на западную границу». Уже в 1915 г. Алексеев значительное внимание будет уделять вопросам дипломатической нейтрализации Швеции, вступление которой в войну на стороне Германии привело бы к осложнению Балтийского театра военных действий.
Вывод из вышеизложенного был ясен: «…при составлении боевого расписания № 19 нужно принять за основание: увеличить в пределах возможного количество наших сил за счет окраин и второстепенных театров».
Итак, вполне в духе «милютинских идей», главными признавались оперативные направления «передового театра», «польского выступа». Для их усиления требовалось усилить Западный фронт за счет корпусов, перевезенных из Петербугского округа, из под Риги и из Бессарабии. «…Все наши европейские полевые корпуса должны быть собраны туда, где решится участь войны». Все кадровые силы следовало, по мнению Алексеева, сосредоточить против Германии и Австро-Венгрии, тогда как на Кавказе, в Средней Азии и на Дальнем Востоке можно было бы ограничиться «резервными войсками» и запасными батальонами. «…Ополчение и должно принять на себя охрану окраин, а полевые войска оттуда постепенно должны быть привлекаемы на театр войны или послужить прочным кадром для новых формирований».
Туркестанские и сибирские корпуса следовало держать наготове для возможной переброски на запад. С учетом неизбежной, в силу обширных территорий Империи, длительности мобилизаций и перевозок, полное развертывание всех кадровых сил могло завершиться спустя два-три месяца после начала военных действий.
Но на этом планы Алексеева не останавливались. Развивая положения планов Милютина и Обручева применительно к новым условиям боевых операций, генерал считал неизбежным создание сильного резерва, способного действовать, в зависимости от складывающейся обстановки, на том или ином участке фронта. Полной уверенности в том, кто именно из двух потенциально опасных противников России (Германия или Австро-Венгрия) сосредоточит против нее свои главные силы и развернет широкомасштабные боевые операции, не было. «…Необходимо иметь в виду, что политическая обстановка может поставить нас лицом к лицу не против коалиции, а против только одной из держав. Хотя железнодорожная наша сеть и не отличается гибкостью, приспособленностью к переходу к изменениям в плане сосредоточения, но, считаясь с этим качеством, нужно так направить войска, чтобы они могли быть в большей своей части употребляемы против того или другого из противников».
И все же приоритетным для Алексеева являлось юго-западное направление. «Когда мы, сосредоточив все свои силы, будем считать возможным нанести удар, то, казалось бы, выгоднее направить усилие против Австрии. Здесь более определенная обстановка: мы в точности почти будем знать противопоставленные нам силы, район их сосредоточения, театр борьбы (первоначально Галиция) менее подготовлен в инженерном отношении и представляет противнику менее выгод при обороне».
Что касается Германии, то, не отказываясь от планов боевых Операций против наиболее сильной и подготовленной страны Тройственного союза, Алексеев был уверен в том, что перспективы российского-германского противоборства гораздо меньшие, чем перспективы удара против Австро-Венгрии. «Нанося удар против Германии, мы втянемся в долгую и — надо опасаться — бесплодную борьбу в Восточной Пруссии. Германцы немало потрудились над подготовкой этого выгодного для них района в оборонительном отношении, не упуская из вида обратить его и в базу для наступательных действий. Решительных результатов в борьбе против Германии мы можем достигнуть, лишь перенеся свои действия на левый берег Вислы», — писал он в записке.
Общий вывод из обозначенных предположений был таков: «Использовать в мере возможности все железнодорожные линии, ведущие к границе, в интересах ускорения подвоза; наметить так районы первоначального развертывания, чтобы Главнокомандующий имел возможность направить главную массу своих сил против одного из противников, оставляя против другого обеспечивающий заслон. При такой первоначальной группировке не придется переделывать плана перевозок в том случае, если нам нужно будет вести войну не с коалицией, а с Германией или Австро-Венгрией в отдельности; распределить войска для перевозки по железнодорожным линиям таким образом, чтобы, в зависимости от обстановки, можно было прерывать составленные маршруты и развертывать армии дальше от границы».
Следуя данному плану, Алексеев предлагал развернуть против Германии шесть корпусов из состава Петербургского и Виленского округов, а против Австро-Венгрии — семь корпусов, сформированных в Киевском и Одесском округах. Между ними, прикрывая центральное направление, следовало расположить десять корпусов, сформированных в Варшавском, Виленском и Московском округах. Составляя мобильный резерв, они, в зависимости от складывающейся боевой обстановки, могли быть использованы как против Германии, так и против Австро-Венгрии. Так же как и перевозимые из Сибири и из Туркестана корпуса могли пойти на усиление или «германского», или «австро-венгерского» направлений, или обоих сразу. Крепостной «район», который, по мнению Алексеева, следовало обеспечить всем необходимым, состоял из Новогеоргиевска, Ивангорода, Варшавы и Зегржа. Исходя из этого, следовало: как можно быстрее принять новое мобилизационное расписание, четко обозначить полномочия высшего командного состава и особое внимание уделить модернизации железнодорожной сети, ориентированной на западные рубежи Империи. «Общее содержание директив, — заканчивал служебную записку Алексеев, — даст направление подготовительным работам в округах. Отсутствие указаний на необходимость перехода в наступление повело к тому, что этот вопрос не получает сколько-нибудь основательного освещения. Нет изучения путей, соображений о порядке подвоза, устройства переносных железных дорог, этапов и т.д. Данная о цели действий по сосредоточении сил должна быть включена в директивы, дабы служить основой для разработки».
Итак, характерной чертой предвоенных планов, мобилизационных расписаний в России оставалось стремление удержать под контролем оба направления — как «германское», так и «австрийское». Споры о приоритетности того или другого можно было бы рассмотреть также через «призму» геополитических интересов, в соответствии с которыми удар в юго-западном направлении, на Балканы, способствовал бы решению задач, связанных с «освобождением славянства от ига Габсбургской монархии», а удар на Германию диктовался, прежде всего, важностью соблюдения «союзнических обязательств» перед Антантой. Однако эти обстоятельства влияли на то, что варианты приоритетных ударов периодически менялись. Так, уже в конце 1910 г. преимущество главного удара снова передавалось «германскому направлению». Ввиду этого близ российско-германских границ в Восточной Пруссии разворачивалось 19 армейских корпусов (тогда как Алексеев предлагал действовать только по левобережью Вислы), а против австрийцев предполагалось направить только 9.
Несмотря на «перевод» Алексеева из столицы в Киевский округ, планы, разработанные им в годы работы в Генштабе, в последующем были обобщены и развернуты в служебном докладе «Общий план военных действий», сделанном 17 февраля 1912 г. во время работы специально созванного в Москве совещания генерал-квартирмейстеров и начальников штабов военных округов. Здесь Михаилу Васильевичу потребовалось составить проект операций уже в масштабах практически всей западной границы Империи. В нем Алексеев критически оценивал официальные планы, принятые в 1910 г. генералом Сухомлиновым, ставшим уже военным министром. В этих планах стратегическое развертывание будущей войны основывалось на военной конвенции, заключенной в качестве основного документа Франко-русского союза 1892 г. Поэтому в «министерских» проектах, исходя прежде всего из соображений «союзнического долга» перед Францией, подчеркивалась необходимость нанесения сильного удара по Германии. В то же время, учитывая, что состоявшая в военном союзе с Германией Австро-Венгрия выступит против России, юго-западное направление продолжало считаться не менее важным, и игнорировать возможность нанесения удара здесь было недопустимо.