Спиро-маунд, как и большинство маундов Огайо, был разграблен «воскресными охотниками за сосудами» задолго до появления здесь археологов. Еще в XIX веке один из фермеров, распахивая землю на своем ранчо, обнаружил каменную трубку, вырезанную из красноватого камня. Он показал ее своим приятелям-фермерам, слыхавшим, что «на востоке» (США) есть чудаки, которые могут отвалить за подобную вещицу немало денег. Собрав урожай, фермеры «отправились на раскопки» маунда. Расчистили его от деревьев и начали рыть. С каждым взмахом лопаты они доставали из земли медные пластины, курительные трубки, бусы из камня, кости, раковины. Продажа древностей была поставлена на поток, и деньги от коллекционеров полились рекой. Сохранились даже описания грабительских раскопок, по которым и можно судить о богатстве этого древнего памятника. Наконец слух о сокровищах Спиромаунда достиг ушей ученых, и Оклахомский университет отправил специальную экспедицию для спасения оставшегося. Но не тут-то было! «Настоящим американцам» улыбнулась удача, и они не собирались выпускать ее из рук. Ковбои (то есть пастухи) организовали и официально зарегистрировали «Общество для раскопок» и доказали, что маунд является собственностью этого общества. От лопат «воскресные копатели» перешли к динамиту, при этом запретив ученым не только появляться на территории «частного владения», но и критиковать проводившиеся работы. Только в 1935 году специальным государственным декретом удалось прекратить этот археологический кошмар, и экспедиция Оклахомского университета смогла попасть на полуразрушенный памятник.

Применив систему вертикальных разрезов, возглавивший раскопки Клементс и его рабочие сделали ряд траншей, рассекавших конус маунда от верхушки до основания. В ходе работ во всех слоях были обнаружены погребения и различные предметы. «Весь маунд являлся погребальным сооружением, – прокомментировал Клементс, – содержащим приблизительно 900 захоронений с большим количеством погребальных предметов, и образцы, найденные в центральном конусе, составляют лишь малую часть от общего количества». Как и в Окмульджи, здесь внутри одного маунда были обнаружены несколько других, составленных по принципу матрешки.

Известны и другие маунды Северной Америки, но для нас важно следующее: американский маунд оказался разновидностью хорошо знакомого всем кургана.

Один из парадоксов истории состоит в том, что прошлое, случившееся или не случившееся, уже никак не изменишь. Человек целенаправленно творит настоящее, которое иногда влияет на ближайшее будущее, но он не может отвечать за то, что когда-то произошло без его участия. Наследие – и приятное, и неприятное – остается только принимать как некую данность. Жертвой этого горестного парадокса оказалась современная супердержава – США. Как известно, основателями «нации» стали европейские маргиналы – в основном бандиты и проходимцы всех мастей, которые, в отличие от испанцев, не допускали и мысли о праве индейцев жить на собственных землях. Психология индейца исключала возможность рабского подчинения, и потому «настоящему американцу» индеец, тем более сопротивляющийся, только мешал. Естественно, что большинство индейцев были обречены на варварское уничтожение, а оставшиеся в живых загнаны на плохие и труднодоступные земли. В качестве даровой рабочей силы были завезены африканцы, никак не угрожавшие «жизненным интересам» новых американцев. Кроме того, привезенные негры имели и кое-что общее с белыми колонистами: и те, и другие уже утратили собственное прошлое. Это самое прошлое было только у индейцев – их история уходила своими корнями во времена великих цивилизаций Мексики. Об историческом наследии аборигенов южной части США и пойдет речь в этой главе.

Появление так называемых «пирамидальных» маундов в южных районах США свидетельствовало о том, что сюда, наконец, также добралось мексиканское культурно-религиозное влияние. Задолго до этого по региону распространился маис и некоторые хозяйственные навыки. Значительно позже была воспринята и более прогрессивная модель мира, детально разработанная мексиканцами. Эти новшества появились вместе с новыми, более продуктивными сортами кукурузы и агротехническими приемами. Заодно появились и мексиканские бобовые, которые стали сеять вместе с кукурузой, что, с одной стороны, резко повышало ее урожайность, создавая эффект удобрения, а с другой – фасоль добавляла в рацион две отсутствующие в маисе «ключевые» аминокислоты. Сочетание этих двух продуктов – кукурузы и фасоли – покрывало недостаток в протеинах, столь необходимых для полноценной человеческой жизни.

Как отмечает Майкл Ко, распространение «трех сестер» – кукурузы, фасоли и тыквы – выводило древних обитателей Северной Америки на совершенно новый уровень существования. Если нормой расселения во времена Хоупвелл считалось 40 человек на 100 км², то экосистема и хозяйственные условия в районе Миссисипи позволили увеличить плотность населения, по крайней мере, в пять раз.

Поля располагались вокруг церемониальных центров и поселений. Сельское хозяйство носило интенсивный характер. Часто поля засеивались дважды, чтобы получать урожаи скороспелых сортов для немедленного потребления. Были поля, которые засевались лишь один раз – сортами, приспособленными для длительного хранения зерна. Фасоль, как уже было сказано, сеялась вместе с кукурузой. Края полей занимали тыквами, подсолнухом и другими овощными культурами. Использовались ирригационные и дренажные приемы, а также аллювиальное земледелие.

В вопросе о постоянных контактах между районами Центральной Мексики и юга (юго-запада) США остается много загадок. С одной стороны, с севера постоянно вторгались полчища варварских племен, причинявших немало неприятностей цивилизованным мексиканцам. С другой стороны, неясно, кто именно доставлял культурные новшества за пределы Рио-Гранде. Возвращавшиеся после набегов и шпионских рейдов варвары? Захваченные пленники?

Или же существовала и мексиканская экспансия на север? Пока мы об этом можем только гадать. Так или иначе, примерно с середины I тысячелетия на территории южных штатов США проникает новая для здешних мест культура и появляются протогородские центры, копирующие мезоамериканскую модель.

По аналогии с уже известными сооружениями американские археологи стали называть их «маундами», добавив, правда, во избежание окончательной путаницы определение «пирамидальные». Возникновение протогородских центров и обществ, перенявших мексиканский способ хозяйствования, не было случайностью: здешние земли, расположенные на территории бассейна Миссисипи, изобиловали водой и отличались благоприятными климатическими условиями. Именно поэтому в специальной литературе эти культуры стали называться «культурами средней Миссисипи».

Поселение Кахокъя, самое крупное из всех, что возникли к северу от Мексики до появления европейцев, было обнаружено в Сент-Луисе, штат Иллинойс. Оно же считается и лучше всего изученным. Во времена расцвета здесь проживало до 40 тысяч человек. Основано поселение было около 600 года, а его расцвет пришелся на 1050–1250 годы, затем Кахокья постепенно приходило в упадок и уже не пережило появления европейцев.

Городище разместилось на площади в 13 км², где было возведено около сотни платформенных и пирамидальных построек. А всего в округе насчитывается до 300 сооружений.

Ориентировка плана поселения следует архаической мезоамериканской модели: на юге – профанная часть городища, на севере – сакральная. При этом центр поселения имел собственные границы. С севера он примыкал к реке, отрезок русла которой здесь четко ориентирован с востока на запад. От точек, где русло начинало отклоняться от прямой, была выстроена сплошная деревянная ограда, западная и восточная стены которой располагались параллельно до того места, где заканчивалась центральная площадь, а затем смыкались под острым углом. Внутри ограды оказывалась территория площадью в 120 га. В целом фигура напоминала вытянутый пятиугольник или, более романтично, корабль, плывущий с севера на юг. На «носу корабля» располагались две пирамиды с плоским верхом – квадратная и круглая. Затем следовала широкая прямоугольная главная площадь, вокруг которой размещались круглые и квадратные постройки. С севера к площади примыкала Главная пирамида, на которую вела широкая лестница. Это было вытянутое прямоугольное сооружение, включавшее несколько неполных платформ.