— Одна минута кончилась!

Сам остановился без видимой причины, приложил руку к южной стороне дерева и не сводил глаз с его вершины.

— Торопись, Сам! Что ты теряешь время? — кричал его друг.

Сам не отвечал. Он наблюдал за ходом ветра и ждал сильного порыва. Наконец верхушка дерева покачнулась, и раздался зловещий треск. Сам еще раз для проверки толкнул ствол. Как только дерево стало отклоняться назад, он тремя сильными ударами прорубил всю выемку с западной стороны, оставив только трехдюймовый треугольник. Теперь центр тяжести переместился на северо-запад. Дерево накренилось в эту сторону, но еще качалось около несрубленной части. Налетел новый порыв ветра, и оно рухнуло на землю, вгоняя кол, который скрылся из виду.

— Ура! Ура! Ура! Минута и сорок пять секунд! — ликовал Ян.

Сам молчал, но глаза его были веселее обыкновенного. А Гай говорил:

— Эка важность!

Ян вынул из кармана рулетку и подошел к пню. Измерив его в поперечнике, он воскликнул:

— В том месте, где ты перерубил, семь с половиной дюймов!

И опять он приветствовал Сама, подбрасывая шляпу в воздух.

— Ну, и молодец же ты! Это — настоящий гранку, какого я никогда не видел.

Несмотря на предложение Гая, чтобы «окончательно рассудил Калеб», Сам получил большое орлиное перо, как первый плотник среди Сенгерских индейцев.

Однажды вечером Сам, прежде чем итти спать, смотрел на звезды. Где-то недалеко кричала сова:

— Ху-хо-ху! Хо-хо! Х-о-о-о-о!

В то время, как он присматривался, сова бесшумно вылетела из листвы и села на верхушку «заколдованного столба», шагах в двадцати.

— Ян, Ян! Дай мне лук и стрелы! Скорее! Здесь воробьиная сова, из тех, что таскают цыплят. Я хочу ее пристрелить.

— Он тебя дурачит, Ян, — спросонья сказал Гай, лежавший уже в постели. — На твоем месте я бы не пошел.

Однако Ян выбежал, захватив оружие для себя и для Сама.

Сам выстрелил в большую птицу, но, очевидно, промахнулся, так как она расправила крылья и улетела.

— Пропала моя лучшая стрела, моя Верная Смерть!

— Совсем стрелять не умеешь, — ворчал Ян, раздосадованный неудачей.

В это время зашуршали крылья, и опять на «заколдованном столбе» появилась сова.

— Теперь моя очередь, — шепнул Ян.

Он натянул лук и спустил стрелу, но сова, как в первый раз, улетела.

— Что ж это такое, Ян? Ты прозевал такой удобный случай! Каждый идиот мог бы теперь попасть. Отчего ж ты промахнулся?

— Вероятно, оттого, что я не идиот. Я целился так же, как и ты, и пролил столько же крови.

— Если она еще раз вернется, то позовите меня! — крикнул Гай своим пронзительным голоском. — Я покажу вам, как надо стрелять. Вы со мной тягаться не можете. Вспомните, как я стрелял в оленя…

Соплеменники так яростно кинулись к кровати Ветки, что он остановил поток своего красноречия и запищал:

— Отстаньте! Я вам ничего не сделал.

Ночью их опять разбудил крик на верхушках деревьев. Ян присел на постели и сказал:

— Ребята! Должно быть, это все та же воробьиная сова.

— Правда, — ответил Сам. — Удивляюсь, как я раньше не подумал об этом.

— А я знал! — воскликнул Гай.

Утром они пошли искать свои стрелы. «Заколдованный столб» представлял из себя высокий шест, на котором прибит был щит, украшенный перьями. Ян, по индейскому обыкновению, нарисовал на нем девиз своего племени — белого буйвола. Мальчики шли по прямой линии от типи к столбу и смотрели далеко вперед в том направлении, куда летела стрела. Не прошли они и двадцати пяти футов, как Ян в неописанном изумлении воскликнул:

— Смотри, что это значит?

На земле недалеко друг от дружки лежали две огромные ушастые совы. Обе были прострелены в самое сердце, одна Верной Смертью Сама, другая Свистуньей Яна. Выстрелы были настолько удачны, что мальчики могли только сказать:

— Если б мы это видели на картинке, то не поверили бы.

Однако в жизни бывают такие изумительные происшествия, и все племя, за исключением одного голоса, присудило гранку каждому из охотников.

Гай все время ворчал:

— Они попали случайно, сами того не подозревая. Вот если б я стрелял… и т. д. и т. д.

— А как насчет крика в деревьях, Гай?

— Р-р-р-р!

Естествоиспытатель всегда радуется, когда найдет интересную птицу. Восторгу Яна не было пределов. Он измерил у каждой совы ширину распростертых крыльев и длину от клюва до хвоста. Он рассматривал их оперение и трепетал при виде их больших желтых глаз и длинных крепких когтей. Ему было неприятно думать, что через несколько дней эти удивительные создания начнут разлагаться, и их необходимо будет закопать в землю.

— Если б я знал, как набить чучела! — воскликнул он.

— А ты попроси Си Ли показать тебе, — ответил Сам. — Кажется, я на картинках видел индейских колдунов с чучелами птиц, — добавил он с лукавой улыбкой.

— Непременно попрошу.

Тут возник спорный вопрос: нужно ли пойти к Си Ли и тем самым сделаться «белыми», то-есть нарушить очарование индейской жизни, или же попросить его, чтоб он вел работу у них на бивуаке, хотя и без достаточных приспособлений. Решено было пригласить к себе Си Ли.

— Иначе папа подумает, что мы вернулись!

Мальчики добыли все необходимое, а Си Ли согласился открыть у них вечернюю школу набивания чучел. Принадлежности, которыми они запаслись, были: пучок пакли из раздерганной веревки, хлопчатая бумага, крепкие нитки, две длинные штопальные иглы, полужидкое мышьяковое мыло, кукурузная мука, толстая и тонкая железная проволока, напилок, клещи, резак для проволоки, острый нож, пара больших ножниц, бурав, две готовые деревянные подставки и, наконец, хорошая лампа. До тех пор мальчики ограничивались светом костра.

Таким образом в лесной типи Ян взял первый урок того искусства, которое впоследствии должно было доставлять ему много радости, хотя и не мало огорчений.

Гай посматривал с любопытством, но в то же время и с презрением. Сам был очень заинтересован. Ян не помнил себя от восторга, а Си Ли чувствовал себя героем. Его румяные щеки и круглое лицо светились гордостью; даже его лысая голова и толстые неуклюжие пальцы как будто свидетельствовали о его важности.

Прежде всего он заткнул совам глотки и раны хлопчатой бумагой. Затем он взял одну из них и сделал разрез от грудной кости почти до хвоста (линия А-В на рис. 1). Ян, в точности подражая ему, проделал то же со второю совою.