Когда закончилось представление и вся близкая ко двору знать готовилась перейти в столовую, где были накрыты столы, Наполеон, взяв Марию-Луизу за руку, проводил ее в спальню. Там их встретил монсеньор Феш, которого император тут же отвел к дальнему окошку.

– Считает ли церковь законным брак по доверенности?

– Да, государь.

– Значит, мы с императрицей законные супруги?

– Самые что ни на есть законные, государь!

Наполеон вздохнул с облегчением и широко улыбнулся:

– Спасибо!

Выпроводив вон епископа, Каролину, дам-компаньонок, он подошел к Марии-Луизе.

– С каким напутствием вас отпустили из Вены?

Молодая императрица слегка покраснела:

– Принадлежать моему супругу душой и телом и повиноваться ему во всем!

На этот раз Наполеон с удовлетворением потер руки.

– Вот и хорошо! – сказал он. – В таком случае раздевайтесь и ложитесь, я скоро к вам присоединюсь.

И, охваченный любовным трепетом, он отправился в отведенные ему апартаменты, чтобы снять мундир, принять ванну и надушиться. Спустя четверть часа, накинув на голое тело халат, он появился на пороге комнаты Марии-Луизы.

Закутавшись по самый нос в простыни, молодая девушка, которая еще год назад ничего не подозревала о существовании мужского пола, забившись в угол кровати, старалась вспомнить то немногое и неточное, что ей рассказали о первой брачной ночи.

Без лишних слов Наполеон скинул халат и одним прыжком оказался в постели супруги, которая тут же, по словам одного историка, поняла, что связала свою судьбу с человеком действия.

В то время пока Наполеон с присущим ему пылом давал императрице первый урок любви, приглашенные на церемонию гости томились в ожидании того момента, когда они смогут наконец сесть за стол.

Внезапно вошедший камергер объявил:

– Их Величества удалились!

Слова камергера вызвали всеобщее недоумение.

Всем показалось невероятным, что государи решили тайком поужинать в то время, когда их все ждут в гостиной. Кто-то из гостей спросил:

– Но где же они?

В этот момент в гостиную вбежал запыхавшийся генерал Бертран:

– Похоже, что они легли спать!

На этот раз все находившиеся в гостиной герцоги, герцогини, маршалы и бароны посмотрели в полной растерянности друг на друга. На памяти придворных еще не было случая, чтобы первая брачная ночь проходила с таким пренебрежением к этикету.

Поджав губы, все разошлись по отведенным им апартаментам. Но вопреки напускной суровости, которую они старались придать своим лицам, огоньки, загоревшиеся в их глазах, выдавали направленность их тайных мыслей…

«На следующий день, – рассказывает нам Констан, – когда император меня спросил, заметили ли присутствующие в гостиной нарушение программы, то я, с риском прослыть лгуном, ответил, что не заметили. В этот момент к императору вошел один из его приближенных, который до сих пор не был женат. Его Величество, потянув его за ухо, воскликнул:

– Мой друг, женитесь на немке. Это самые лучшие жены в мире: нежные, добрые, наивные и свежие, как розы.

По удовлетворенному выражению лица Его Величества было нетрудно догадаться, что он описывает портрет собственной жены, и было заметно, что художник только что отошел от мольберта.

Закончив свой туалет, император вернулся к императрице. К полудню он распорядился, чтобы фрейлинами Ее Величества им был подан завтрак на двоих рядом с кроватью, и до конца дня шутил и пребывал в отличном настроении…»12

Вечером он похвастался своим друзьям:

– Она это делала улыбаясь!..

Император был неистощим в течение всей брачной ночи, которая у него длилась целые сутки. Время от времени он делился впечатлениями о том удовольствии, которое получал, о продолжительности объятий и о девственности Марии-Луизы. Затем ему пришлось подумать и о делах серьезных.

29 марта свадебный кортеж выехал в Сен-Клу, где в присутствии двора прошла церемония гражданского бракосочетания, а 2 апреля под яркими лучами весеннего солнца император и императрица торжественно въехали в столицу.

Под восторженные приветствия трехмиллионной толпы Мария-Луиза вышла из кареты на Елисейских Полях и прошла пешком до площади Согласия. И на том же самом месте, где семнадцать лет назад была обезглавлена Мария-Антуанетта, родная тетка Марии-Луизы, французский народ аплодисментами встречал новую австриячку…

Далее кортеж проехал через парк Тюильри и проследовал в Лувр, где должна была состояться церемония освящения брака церковью.

В самом начале церемония была нарушена инцидентом: сестры Наполеона отказывались наотрез нести шлейф императрицы. Однако император быстро призвал их к порядку:

– Королева Неаполитанская! Великая герцогиня Тосканская! Княгиня де Боргезе, – воскликнул он, – после того, как всю жизнь таскали тяжелые корзины на рынок, можно, не уронив своего достоинства, понести императорский шлейф.И церемония пошла своим чередом.

В течение трех недель Наполеон и Мария-Луиза проводили все свое время в постели, на диванах и канапе. Когда им показалось, что они уже немного познакомились, то наконец с улыбкой посмотрели в лицо друг другу. И тогда император решил отправиться с молодой женой в свадебное путешествие. 27 апреля они выехали из Сен-Клу и направились посмотреть на своих северных подданных: фламандцев, бельгийцев, голландцев. И, нежно прижавшись друг к другу, они посетили Сен-Кантен, Камбре, Валансьен, Брюссель, Антверпен, Брюгге, Остенде и другие города. В одном крупном населенном пункте Голландии произошел довольно забавный эпизод. Местные муниципальные власти распорядились соорудить триумфальную арку, которую украшал транспарант с необычным приветствием:

Был прав наш шустрый молодец,

Ведя Мари-Луизу под венец.

Увидев эту надпись, Наполеон велел позвать бургомистра.

– Господин мэр, – обратился он к нему, – у вас в ходу французский язык?

Бургомистр покраснел:

– Государь, я немного пишу…

– А! Значит, это вы придумали… Вы нюхаете табак?

И император протянул ему табакерку, украшенную бриллиантами.

Бургомистр стал пунцовым.

– Да, государь, но мне так неудобно…– Берите, берите, – сказал с улыбкой Наполеон. – Сохраните и табак, и табакерку на память. – Затем театрально произнес:

Когда отсюда вы табак возьмете,

Мари-Луизу, я надеюсь, помянете…

Вот уже несколько дней, как Наполеон был исключительно весел.

Императрица приписывала его хорошее настроение исключительно на свой счет, не подозревая о том, что ее муж радуется полученному известию о рождении Белевича Валевского, пухленького побочного сына, подаренного Наполеону Марией Валевской…

Глава 3 Мария-Луиза мешает Наполеону заниматься государственными делами

Она высасывала из него все соки.

Жан-Рене Мартино

Как известно, Наполеон отличался выдающимися организаторскими способностями. Во время своего путешествия по Голландии немало времени он уделил «подготовке будущего короля Рима». В определенные часы приглашая императрицу разделить с ним широкое ложе, он, как добросовестный пахарь, в поте лица своего всеми известными ему способами стремился засеять свое поле.

Такое усердие как нельзя пришлось по вкусу Марии-Луизе, которая в любви оказалась способной ученицей. Истинная дочь своего папаши, она за считаные недели превратилась в достойную партнершу, у которой всегда наготове находился неиссякаемый запас новых идей и утонченных приемов, что вызывало восхищение и безграничную признательность Наполеона…

В свою очередь, молодая женщина была благодарна императору за то, что он научил ее любовным играм, дающим высшее наслаждение, и, если ее давняя ненависть еще и не превратилась в любовь, то, по крайней мере, уступила место нежному соучастию, которое создает иллюзию любви. Она стала наделять его нежными прозвищами: Нана, Попо – или же называть его «Мой сердитый ухажер» и говорила дамам из своей свиты: