Красавец склонил голову в знак того, что воспринял информацию.

- А это Марат...

Было мгновенное озарение.

Без всякого последовательного раскручивания логической цепочки, одним махом, как Моцарт свою симфонию, как Менделеев Периодическую систему, я увидел всю картину. Он, наверное, представлялся ей диким ревнивцем, расспрашивал обо мне в мельчайших подробностях: как я работаю, где сейчас живу, чего от меня можно ждать. Я буквально увидел, как они смеются надо мной, все эти кожаные и седые, и едва смог удержать дрожь в руках. Мне показалось, что Марат внимательно наблюдает за моим лицом, и я выдавил на нем улыбку. Интересно, понял он, что я догадался'? Пожалуй. Представляю, как он сейчас клянет свою пассию!

Мы еще раз обменялись вежливыми улыбками и, не найдя больше тем для разговора, откланялись.

Черт возьми, думал я, возвращаясь обратно, бывают же в жизни совпадения! Ну, лучше поздно, чем никогда. Теперь ты, милый друг, никуда от нас не денешься! Вот мы и встретились - случайно, как я хотел, но никаких действий от меня не требуется. В понедельник тобой, я надеюсь, займется Сухов, благо ты теперь всегда под рукой: Ниночка поможет связаться.

- Что с тобой? - спросил Феликс, когда я сел за стол. - Ты же весь дрожишь! Нина предложила тебе сойтись обратно?

Я помотал головой, не зная, как бы поэффектнее выложить им новость.

- У тебя очень красивая жена, - серьезно сказала Светлана.

- А главное - умная, - подхватил я. И стал рассказывать. В общем, как сказал потом Феликс, вечер можно считать удавшимся: посидели, потрепались и дело сделали. По-моему, удался он главным образом потому, что я сидел к Нине спиной, а Светлана сразу внесла очень разумное предложение прекратить все разговоры, касающиеся Марата и компании, вообще этой истории. Поэтому надеюсь, что мы выглядели естественно. Вот только Лика, по выражению Феликса, чуть глаза не сломала на той парочке. Впрочем, и в этом, пожалуй, ничего противоестественного не было.

Часов около половины одиннадцатого, когда Ляля уже принесла мороженое, Светлана сказала тихо:

- Кажется, они собираются уходить.

- Что поделаешь, - философски отреагировал Феликс. - Прокурор спит и ордер на арест нам выдать не может.

- Боюсь, этот Марат не такой дурак, вроде меня, чтобы ездить в ресторан на машине, - сказал я. - А то мы бы сейчас проверили и насчет номера с тремя семерками.

- Он тоже весь вечер пил минеральную, - сказала Светлана.

Что за женщина! А мне казалось, что она не кинула в ту сторону ни одного взгляда.

Я посмотрел на Феликса.

- Что-то душно тут, - сказал он, поднимаясь. - Пойдем, Лика, подышим свежим воздухом.

Нина ушла, со мной не попрощавшись. То ли решила сделать вид, что обиделась, то ли кавалер вкрутил ей шарики. А минут через пять вернулись наши.

- Осечка, - сказал Феликс. - У него новенькая с иголочки "пятерка" с номером 43-57.

- С семерочками недобор, - прокомментировала Лика.

- Новенькая с иголочки? - спросила Светлана. - Официант из бара говорил ведь, что не видел его больше месяца. Он мог за это время сменить машину.

- Да, у них это просто... - протянул я задумчиво.

- Завидуешь? - язвительно спросил Феликс. - Продай сюжет Протасову: жена ушла от бедного, но честного журналиста к богатому и нечестному жулику.

- Феликс, нечестный жулик - это восхитительно! - тут же ввернула Лика. - Сразу видно, что ты у нас не художник слова.

- Он - художник проявителя и закрепителям - сказала Светлана.

Мы вышли на улицу. Перенасыщенный запахом теплого асфальта воздух сопротивлялся нашим движениям, как вода. Я вспомнил протасовский совет: эх, прогуляться бы сейчас со Светланой бульварами! Вдвоем, просто так, болтая о всякой ерунде. Но шедшие впереди Лика с Феликсом уже остановились возле машины.

- Сейчас откроем все окна и поедем с ветерком, - деловито сказала Лика. - А то духота страшная.

Я вздохнул и полез за руль.

Сначала решили отвезти Лику - она жила у Сокола. С Суворовского бульвара я свернул налево у Никитских ворот, по улице Герцена доехал до площади Восстания, пересек ее и через Пресню двинулся в сторону Беговой.

Я люблю езду по ночному летнему городу. Мало машин, постовых, прохожих. Неумолимые днем светофоры мигают добродушными желтыми глазами, и ты катишь себе один по знакомым с детства улицам, как мальчишка, приехавший в пересменок из пионерского лагеря, инспектирующий пыльный и пустой двор, где было столько бурных событий и столько еще будет!

- Игорек, поглядывай назад, - вернул меня к прозе Феликс. - Этот парень раза два выходил куда-то. Мог, между прочим, и вызвонить своих приятелей.

- И прибавь газку, - жалобно попросила Лика. - Может, посвежее будет.

- Не могу, - ответил я ей. - В такое время чаще всего ловят за скорость.

Большое сердечное спасибо профилактической работе ГАИ. Быть может, именно она нас спасла. На мосту перед Беговой улицей, объезжая троллейбус, я вышел в левый ряд. Навстречу мне, обгоняя ночного поливальщика, окруженного тучей воды и пыли, снизу вверх летела черная "Волга". Разделительная полоса в этом месте собирается делать довольно крутой поворот вправо, и я, повинуясь ей, тронул руль в ту же сторону. В следующее мгновение все и произошло.

Да, произошло все в одно мгновение, хотя на его описание у меня уйдет, наверное, довольно много времени. Мне показалось, что машина подпрыгнула, будто наскочив на крупный камень или доску посреди дороги, а потом со страшным ударом ухнула левым боком в какую-то яму. Сердце мое ухнуло вместе с машиной, потому что шоферский инстинкт крикнул ему: "Опасность!" гораздо раньше, чем мозг сумел понять, что случилось. Этот же инстинкт, вероятно, скомандовал моим пальцам, до того небрежно лежавшим на руле, вцепиться в него что было силы. И очень вовремя. Руль рванулся в сторону, как бешеный зверь, чуть не вывихнув мне плечо, его с нечеловеческой силой закрутило влево. Я отчаянно сопротивлялся, сам не понимая чему, стараясь хотя бы не дать баранке выскочить из рук и до отказа вдавливая тормоз. С диким визгом и скрежетом машину стало заносить задом, разворачивая правым боком вперед, одновременно выкидывая на встречную полосу, прямо в лоб "Волге" с безумно горящими фарами. Вся прошлая жизнь не мелькнула перед моими глазами. Мелькнула мысль, что справа сидит Светлана.

Не могу понять, как это случилось, но через мгновение "Волга" оказалась уже не слева, а справа от нас. Там, наверное, сидел водитель высочайшего класса с великолепной реакцией, он обошел меня, выскочив на мою сторону улицы. Наша машина влетела в водяную тучу, дико вибрируя, пропахала еще десятка два метров и остановилась.

Поразительно, но все мы несколько секунд сидели, не проронив ни звука, пока через заляпанное грязью и мокрой пылью ветровое стекло не заглянуло чье-то испуганное лицо. Потом выяснилось, что это был шофер-поливальщик.

- Приехали, - сказал Феликс. - А вот и торжественная встреча.

Действительно, со всех сторон к машине бежали люди. Мне было не до шуток. Ватными руками отстегнув ремень, я, как сомнамбула, вылез наружу.

- Пьяные, что ли? - спросил кто-то.

- При чем тут пьяные, не видишь - колесо отлетело, - возразил другой.

- Живы? - спросили сразу несколько человек.

- Вроде... - ответил я, с трудом ворочая языком. Кругом собралась уже довольно порядочная толпа. А ведь минуту назад улица казалась совершенно пустынной. Один за другим вылезли Феликс, Лика и Светлана.

Машина стояла, косо уткнувшись в парапет; Левого переднего колеса не было, ступица стесана, как яблоко, которым прошлись по крупной терке. Через весь мост тянулась глубокая борозда в асфальте.

- Я видел, я видел! - говорил в толпе кто-то возбужденный. - Ка-ак завизжит, ка-ак пролетит надо мной чтой-то черное! Мамочки, думаю, конец света! А это, значит, колесо ихнее...