В камине обрушилось полено, и Ричард вздрогнул от неожиданности. Даже руки похолодели. Он протянул их к огню, но не ощутил тепла.

Внезапно ему отчаянно захотелось, чтобы рядом оказалась Кейт. Захотелось положить голову ей на плечо, как вчера, и чтобы темное облако ее кудрей скрыло весь мир. Он прошелся по комнате, все больше утверждаясь в Желаний поехать к ней. Но у двери замедлил шаг, и плечи его поникли. У нее сейчас уроки, ее окружают дети. Надо чем-то заполнить день, пока она не освободится и сама не придет к нему. Она войдет в эту дверь, с пылающими щеками, закудрявившимися от влаги волосами, и скажет…

Он хорошо знал, что именно она скажет.

«Ты говоришь, что не поехал в замок из-за тумана, хотя твоя кобыла знает каждый дюйм пути. Стыдись, Ричард!»

Рывком распахнув дверь, он крикнул, чтобы седлали лошадь. Затем накинул на себя плащ, схватил треуголку и вышел. На крыльце остановился, поигрывая хлыстом, с нетерпением поджидая, когда из тумана вынырнут два силуэта. Он успел увидеть испуганное лицо грума, когда из-под копыт его вставшей на дыбы лошади брызнули во все стороны комья земли и гравий. Он пустился вскачь по аллее так стремительно, словно решился сломать себе шею.

В холле Соколиного замка ярко пылали в огромном камине березовые поленья. Но стоявший рядом со сцепленными за спиной руками человек казался сделанным из вечного льда. На портрете сэр Чарльз — тучное тело облачено в камзол, отливающий всеми цветами радуги, вокруг ластятся любимые собаки — выглядел по сравнению с ним настолько живым, что, казалось, говорил: «Носишь по мне траур, Генри? Вот это лицемерие!»

Ричард нехотя отвел глаза от портрета и отошел назад. Его уши, помнившие добродушный голос прежнего владельца имения, оскорбляли безжизненные интонации сэра Генри с его неприятной манерой неестественно тщательно выговаривать слова.

— Вы не замедлили с визитом, мистер Кэррил. Могу я объяснить это близким соседством или же вами двигало любопытство?

Вспыхнув, Ричард ответил ровным тоном:

— Я имел честь быть другом вашего брата, сэр.

— А теперь надеетесь стать моим?

Смущенный холодным тоном хозяина, Ричард поклонился и опустился на стул, на который баронет указал ему коротким жестом худой бледной руки.

— Я не завожу друзей, мистер Кэррил, только знакомых. Дружба отнимает много сил и зачастую вступает в противоречие с долгом.

— Как я понимаю, сэр, для вас долг превыше всего?

Сэр Генри расправил плечи и качнулся на каблуках.

— Именно так. Я намерен исполнять его, несмотря ни на что.

Он при этом пристально посмотрел на Ричарда блеклыми, лишенными выражения глазами. Ричард спросил:

— Вы имеете в виду что-то конкретное, сэр?

— Да. Я намерен наконец искоренить контрабанду в округе.

Ричард, разглядывая свой забрызганный грязью сапог, спросил:

— У вас есть основания полагать…

— У меня есть все основания. — Он достал из кармана серебряную табакерку, помедлил и снова положил ее в карман, словно не мог позволить себе даже этой поблажки. — Поскольку вы, сэр, часто навещали моего брата, несомненно заметили, что его запасы бренди практически не иссякали?

— Сэр Чарльз был очень щедрым хозяином.

— По-видимому, его щедрость превосходила благоразумие.

Ричард вскинул глаза, но хозяин смотрел в окно, сдвинув на переносице тонкие брови. Костлявая фигура баронета, узкий лоб под старомодным париком, острый хрящеватый нос и тонкие губы — все это меньше всего наводило на мысль о щедрости.

Тиканье напольных часов подчеркивало затянувшееся молчание. Ричард откашлялся. Хозяин резко обернулся, словно совсем забыл о присутствии постороннего.

— Вы давно живете в усадьбе, мистер Кэррил?

— Всю свою жизнь.

— Тогда вы, без сомнения, в курсе того, что здесь творится?

— Не вполне. Я… до некоторой степени отшельник и никогда не принимал особого участия в общественной жизни. Впрочем, нельзя сказать, что она здесь бьет ключом. Мы всего лишь маленькая община в этом уголке Суссекса.

Он замолчал, смущенный пристальным взглядом собеседника.

— Я говорил не об общественной жизни, а об уже упомянутом мной преступном промысле.

— Кажется, некоторое время назад здесь появлялись кое-какие контрабандные товары.

— Некоторое время назад? — Сэр Генри поджал губы. — Это все, что вы можете сказать?

Ричард резко поднялся. Эти расспросы начали выводить его из себя. Он словно слышал рядом смех Кейт, толкавший его на безрассудство.

— Что вы хотите от меня услышать, сэр? Что в каждом уголке моего дома спрятаны бочки с бренди и что я главарь этих преступников?

Сзади раздался тихий смех. Ричард круто повернулся. Руки его беспомощно повисли, глаза раскрылись от изумления. Несколько мгновений он не мог собраться с мыслями.

На середине лестницы, облаченная в черное шелковое платье с широкой юбкой, с длинными кружевными оборками на рукавах, стояла девушка, которую он видел лишь однажды и запомнил так отчетливо. Ее точеные плечики покрывала белая батистовая косынка, маленький чепчик оставлял на виду светлые локоны. В голубых глазах он увидел ту же слегка насмешливую улыбку, с которой она тогда посмотрела на него через многолюдный салон.

Словно издалека до него донесся голос баронета:

— Позвольте представить вам мою дочь Арабеллу.

Она медленно двинулась вниз по ступеням, протягивая руку изящным, томным жестом. Он склонился над ней, а когда поднял голову, увидел, что она с интересом рассматривает его. Он мысленно порадовался, что оделся во все новое. Правда, ненапудренные волосы с головой выдают в нем коренного сельского жителя.

Плавной походкой она подошла к колокольчику.

— Вы выпьете с нами шоколаду, сэр? Хотя из ваших слов скорее следует, что нам лучше запереть от вас двери на засов и вооружить наших слуг.

Снова в холле прозвучал ее тихий смех, а на щеках заиграли ямочки. Она опустилась в кресло, скромно сложила на коленях руки и лукаво взглянула на Ричарда.

— Вы прячете бочки в скалах, мистер Кэррил? Я угадала?

— Здесь у нас, в западном Суссексе, нет скал, мэм.

— Неужели? Тогда как же вы все это проделываете?

Ричард покосился на ее отца, но взгляд сэра Генри был обращен к двери, а его лицо выражало недовольство, поскольку слуга не спешил появиться. Ричард склонился над креслом Арабеллы и тихо произнес:

— Мы грузим бочки на лошадей и таким путем переправляем их в Лондон.

Она весело улыбнулась. Может быть, жизнь в этом медвежьем углу окажется не такой уж несносной? Утром она намеревалась доехать верхом через парк до деревни, но за окном клубился серый туман. Не оставалось ничего иного, как заняться домашними делами с экономкой, но тут она увидела, как грум ведет через двор чужую лошадь. Обрадовавшись, что подвернулось хоть какое-то развлечение, Арабелла быстро переоделась и спустилась вниз.

Появившемуся с серебряным подносом Джонатану пришлось выслушать строгий выговор хозяина. Ричард тоже не избежал упрека.

— Я бы не советовал вам говорить легкомысленно о таких вещах в присутствии должностного лица, сэр. Я не из тех, кто одобряет подобные шутки.

Ричард, который поднес к губам чашку с шоколадом, почувствовал, что краснеет. Арабелла же пропустила мимо ушей замечание отца и спросила беспечно:

— Вы, вероятно, знаете многих деревенских жителей, мистер Кэррил? Не приходилось ли вам встречать слепую девушку лет… пятнадцати на вид?

Ричард заметил, что молодой лакей замешкался, затем придвинул столик к Арабелле на дюйм ближе, чем требовалось.

— Должно быть, это Джудит.

— Джудит… Приятное имя. Наверное, она живет в маленьком домике на опушке леса…

— В хижине лесника? О нет, Джудит живет вместе с… с мисс Хардэм, владелицей школы для маленьких детей.

Арабелла бросила взгляд на лакея, который топтался за ее стулом.

— Ты свободен, Джонатан, — пробормотала она и заметила на лице удалявшегося лакея мечтательное выражение, которое ее позабавило. Но она снова сосредоточила внимание на Ричарде: — Если вы не контрабандист, сэр, чем же заполняете свой досуг в этом сыром холодном краю? — Она зябко повела плечами и протянула к камину ручку изумительной формы.