Мда… не жалел хозяин еды хуторянам, да и желудки перестроились далеко не сразу, еще и дождик прошел перед обедом, короткий, но обильный. В общем, утонуть не утонешь, но стоять пришлось на носочках и высоко задирать предельно откинутую назад голову. Довольные зрители ржали и гавкали громче лошадей, но тут ветерок поменял направление…

Добровольных спасателей не нашлось, а МЧС еще нет и дай бог никто до такой супердорогой глупости не додумается, но и хорошую веревку для спасения упрямого барана Алекс портить не собирался. Нет, сам залез, сам и вылезет, доломает доски за ночь потихонечку и часика через четыре выберется. Хлебнет конечно бодрящего, как же без этого, а и поделом. Мы же баиньки, вон и солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Да и куда девать его потом такого гм… пахучего. По ночам сейчас не холодно, вон и закат на дождик кажет. Алекс конечно не метеоролог, но в эту пору льет почти каждую ночь.

9.06.3003 год от Явления Богини.Хутор Овечий

Выходной.

Алекс с удовольствием поерзал в на диво удобном кресле. Он сам притащил его из дома. Алекс хмыкнул вспоминая переполох переходящий в стихийное бедствие возникший на хуторе в связи со столь неимоверным поступком хозяина, великого и ужасного. А-а-а пошли они все, надоело. Прежде чем пальцем шевельнуть, приходится думать полчаса! Вместно-невместно, скоро в туалет на руках носить будут. Зато когда он бревна вчера в одиночку в траншее устанавливал, все только охали от восхищения. Правда, если быть честным, он сам шуганул помощничков, когда чуть не зашиб Ларга. Очень уж тяжело с непривычки дозировать силу оборотня. Вот и устроил цирк одного силача, с напряженными банками мускулов, рычанием при рывках и прочими красивостями. Земной мировой чемпионат по культуризму отдыхает. Пожалуй, если бы воздух испортил, вроде как от натуги, зрители сей аромат за запах лучших цветов вкушали.

Алекс чувствовал изменения. Тело перерождалось, вчера на вырубке подбирая заготовку для перемычки, он, в человеческом облике, как спичку сломал дерево, что едва-едва охватил ладонями обеих рук. И частичная трансформация… Сегодня ночью не спалось и попаданец ушел в воспоминания. Пальцы почти в живую ощутили клавиатуру и не какую-нибудь, а свою, старую, со слегка стертыми уголками кнопок. А перед глазами мелькнул ползунок загрузки, даже процентовку разобрал. А потом мозг словно взорвался от сумасшедшей идеи. Соскочив с кровати, уселся на пол в позу лотоса, где-то на задворках сознания мелькнуло удивление. В зале Борисыча эта поза стоила ему океана пота. Сосредоточился, представил экран огромного монитора с ползунком посередине и крупную надписью “трансформация” над ним. Чуть напрягся, движок медленно пополз и замелькали цифры: 55, 56, 57… Резко открыл глаза и обалдел. Руки обросли густой кудлатой шерстью, из пазух между пальцами рук выдвинулись ятаганы острейших когтей, по спине спускается узкий шерстяной клин и длинные белые клыки вздернув губы рвутся изо рта наружу.

Сколько он так игрался, Алекс не заметил, вскоре стало понятно, что знакомая компьютерная картинка не заклинание, а всего-навсего шуточка психики, просто знакомый рисунок заставил представить, что он что-то регулирует, да еще и количественную опору дал, чего же ждать от дитяти эпохи цифр, возможно его отец увидел бы пляшущий цветной столбик или вообще дрожащую стрелку индикатора. А то и просто вообразил себя за рулем любимой волги. К утру желудок терзал жесточайший голод, но теперь Алекс мог остановить трансформацию в любой момент, причем делал это мгновенно и совершенно не задумываясь.

Вчера команда лесорубов притащила последние сухие колья. Два дня, всего пять ходок. Вымотались, последние бревна приволокли на чистом упрямстве. Теперь Алекс действительно командовал, мужики работали молча и только впрягаясь в импровизированный лесовоз злобно зыркали на хозяина. Им проще по привычке, думать только о самой работе, а обо всем остальном еще предки побеспокоились. Прежде чем забрать сухое, наруби и уложи на просушку новое, тогда и не придется рвать волосы на заднице когда беда придет. Но зато вернувшись вчера после обеда, они успели до вечера собрать новую стену и даже установить переделанные ворота. Поэтому Чужак и ворочал бревна один. Григ успел переделать железный набор на ворота пока Ларг и Рэй переделывали створки. Шейн, Малик и Ларг-младший подсыпали землю и камни, они даже слегка уплотнили засыпку небольшой но тяжеленькой трамбовкой. Конечно это еще не тот частокол, что легко выдержит нападение бандитской шайки, а при удаче и десятка наемников кровью умоется. Даже воротный столб пока поддерживали временные подпорки, но главное сделано, Засыпку трамбовать придется еще дней десять, хорошо хоть воду для проливки таскать не нужно, ночные дожди зарядили с завидным упрямством. Но все это не требовало особого присмотра и большой физической силы. Бабская работа. А мужики должны денек отдохнуть.

Алекс с матом и смехом вспоминал школьный учебник истории с его стенаниями о тяжелой доле средневекового мужика-крестьянина. Лодырь он, этот мужик и всегда был лодырем. Да, вспашка и сенокос требовали адской работы и немалой физической силы, но ведь длились они пару раз по десять-пятнадцать дней в году! А вот у баб такая пахота каждый день!. Ежедневно, с утра до вечера, монотонно и непрерывно. А мужик-кормилец в основном командовал. Нет, он конечно не балду гонял, но невместно мужику бабскую работу делать. Да и не способен он, если честно, монотонно раз за разом делать одно и то же. Сколько раз баба поклонится махая серпом пока зерно переместится в амбар, сколько раз она с детьми перевернет сохнущее на лугу сено, пока кормилец храпит в холодке или с умным видом в сотый раз правит ножи, зимой свиненка колоть, вдруг подготовиться не успеет. Какую работу не возьми, нужна не столько физическая сила, сколько умение, терпение и готовность сдохнуть, но сделать. А на широкие мужские плечи ложились тяжелые и важные, но какие-то кратковременные заботы. Ну если конечно забыть про самое главное, ночные труды по воспроизводству рабочих рук. Даже защищать семью приходилось как-то все больше в кабаке.

Вот и получается, мужик он конечно кормилец, без его рук и изба не построится, и поле не вспашется, и много еще чего не сделается, вот только все это без толку, если рядом не шуршат не разгибаясь бабы и подростки с утра до ночи. А потому нагибать ее надо покрепче сучку ленивую, чтобы и не думала без хозяина-мужика жить, да и вообще не думала. А то не дай бог сообразит, что на пахоту и прочее неподъемное да короткое, можно и нанять. Поденщика, батрака, соседа, наконец, даже если и не удастся натурой расплатиться, все одно, дешевле выйдет чем постоянного кормильца круглый год обихаживать, да пинки его с зуботычинами терпеть. Вот и получается, что главная задача мужика-кормильца баб своих и прочую семейную мелочь в узде держать, да гонять, чтоб не сидели задницы отъедали, а работали во благо хозяина-владетеля, ну… и его самого, любимого.

А защитник… толку от такого, если староста проходу не дает, все за задницу ухватить норовит, козел стоялый. Про владетеля и вспоминать больно. По запрошлом годе с малой охотой проезжал, водицы испить в село завернул, ну пока его староста потчевал, егеря с охранниками чуток расслабились. Когда ее с дочкой на сеновал волокли, защитник ворота придерживал, не приведи Богиня, гости дорогие оцарапаются. А потом почти год лупил по поводу и без повода жену-шалаву, да дочку-шлюху. Хорошо обошлось, не понесли и нутро совсем не долго болело, вот только дочь уже в глаза перестарком называют, женихи носами крутят, да на сеновал намекают, типа пробу снять перед серьезным разговором.

Сообразив, что воспоминания вернулись с Земли на Аренг, Алекс замотал головой. А ведь о егерях-охранничках, это мама Зита Ринке рассказывала, то ли с бабкой ее такое случилось, то ли с прабабкой, а он… Ну что делать, уж больно чуткий у оборотня слух.

Смешно, конечно, вот только его доморощенные социологические измышления не только на грустный бабий рассказ так хорошо легли, управляя хутором всего-то с месяц, почти готовый инженер понял—без карцерно-погребной кодлы и он, и хутор легко ли нет ли, но обойдутся, а вот Гретту с Лизой и их заклятую подругу-соперницу Зиту заменить некем, а самому их работу делать… Да он… Так и не найдя соответствия, Алекс тихонько заржал.