Наконец компиляция с гигантскими мыльными шарами закончилась. Один переливающийся радужным цветом пузырь, более похожий на батисферу, долго плавал над головами удивленных зрителей и почему-то не хотел улетать. Люди прыгали вверх, тянули руки к небесам, но никак не могли достать медленно вращающийся объект. Все же один ловкач, исхитрившись, древком знамени, будто копьем, проткнул его. Пузырь с легким треском лопнул, обрызгав плечи стоявших зевак шипящей пеной. Знаменосцу попало прямо в глаза, и он, уронив красное знамя, что-то громко и с обидой кричал, растирая слезы по испачканным щекам.

Эфиопы, измазавшись темным гримом, отжимались от пола, усиливая кровообращение и разогревая мышцы. Оба ниндзя делали невообразимую растяжку. Лихо садились на поперечный шпагат, и одновременно, на шумном выдохе, наносили резкие разящие удары по воздуху. Баядерки взирали на все это с выражением абсолютного презрения.

Объявили их выход, и рабы суетливо подхватили роскошный паланкин.

Яркое солнце ослепительными лучами прожигало сгустившийся воздух. Внизу шевелилось безликое человеческое марево. Лица сливались блеклыми невыразительными пятнами. Совсем близко от сцены стояли Петька, Антанас, Ирина…

Из разогретой массы народа выглядывали знакомые лица друзей, коллег-обвальщиков, спортсменов… Привиделся раскрасневшийся от жары, круглый анфас тети Раи. Окуляры Васьки Буторина интенсивно отсвечивали солнечными бликами.

Малыш неосторожно скосил взгляд и неожиданно увидел родное лицо супруги. На его плече уютно устроилась Елена-Клеопатра, и жена, сердито сдвинув брови, пригрозила ему увесистым кулаком. От испуга Сергей сбился с ритма, сбавил шаг, и тут же наступил босой пяткой на не до конца забитую шляпку гвоздя. Ногу пронзила острая боль, громадный эфиоп сильно захромал, чуть не уронив египетскую царицу, но сразу взял себя в руки и с блеском закончил выступление.

Публика громко ревела, рукоплеща и выкрикивая что-то одобряющее. Все слилось в безумной какофонии. Зрители подкидывали в воздух свои панамы, кепки, бейсболки… Какой-то благообразный, седовласый ветеран войны, весь усыпанный звенящими орденами и медалями, в отчаянии метнул на сцену огромный патиссон, который уже давно устал держать подмышкой. Добровольцы-дружинники тут же заботливо отвели разволновавшегося старого бойца в тень и аккуратно усадили на пенек.

После выступления Малыш, переодевшись, хотел было незаметно ускользнуть, слившись с ликующей массой, но был крепко схвачен за руку недовольной женой.

- Быстро домой! Бесстыдник…

- Но мы едем на остров!..

- Остров?!. – глаза метали молнии. - Вот и живи на острове тогда! А я подаю на развод!.. – и она быстро зашагала прочь.

Жить Сереге было негде. Ссориться с грозной супругой нельзя. И он, подавленный, удрученно подворачивая ступни вовнутрь и опустив голову, покорно поплелся вослед.

Антанас пригласил всех в ресторан и артисты радостно согласились. Заказали шампанского, клубнику со сливками, черного шоколада и много-много мороженого. Олигарх был щедр. Подкупил оркестр, и музыканты два часа без перерыва исполняли популярные баллады.

Весело поднимали бокалы за успешного хореографа Екатерину Карловну. Литовец, расчувствовавшись, объявил, что даже Симона де Бовуар, с которой он знаком лично, не может сравниться по экспрессии и творческому потенциалу с художественным вкусом и безграничной фантазией талантливого сибирского режиссера. И что эта прекрасная женщина достойна мужского поклонения. С этими словами предприниматель, чуть склонив голову, элегантно приник губами к пленительной руке.

Катерина, смущенная, с прелестным пунцовым румянцем на щеках, слушала восхищенные эскапады. Антанас шептал на ухо как змей-искуситель. Говорил, что если она не поедет на остров, то он поедет туда один. И надев власяницу, опоясав вервием чресла и уподобившись проклятым всеми отшельникам, питаясь лишь скользкими акридами и диким медом, собирая на каменистых отмелях улиток и речных моллюсков, будет в исступлении беспрестанно повторять заветное имя.

Катя только смеялась и совсем не верила велеречивому олигарху.

Петр не сводил глаз с Марины. Та сразу заметила его интерес, и легкими, быстрыми взглядами распаляла бывшего прапорщика, незаметно опутывая колдовскими чарами женского обаяния.

Витя с Ириной сидели рядом и слушали веселый гомон. Время незаметно шло, и организатор торжества спохватился, что пароход ждать никого не будет. Проголосовали – кто за продолжение праздника? Антанас, Петька с Мариной, и еще четверо участников застолья, готовы были ехать немедленно.

Екатерина Карловна чуть засомневалась, но встретившись с младшей сестрой глазами, с обаятельной улыбкой дала согласие. Тут же вызвали такси, и шумной гурьбой укатили на речной вокзал.

Остальные гуляки, посидев немного и послушав, как музыканты исполняют попурри из хитов итальянской эстрады, стали потихоньку расходиться.

Виктор с Ириной прогулочным шагом неторопливо шли по праздничному городу. Везде играла бравурная музыка. Народные гулянья продолжались до самой темноты.

- Не жалеешь, что не поехала с Катей? – он влюбленно смотрел на нее.  - Наверное, весело там будет.

- Нет, не жалею. Нам тоже не будет скучно. – Ира загадочно улыбнулась.  – Ведь их не будет до завтрашнего утра…

- Ира?!.

- Да, мы едем к Кате! – и показала ключ. – Только домой позвоню, чтобы не теряли меня.

Она подошла к телефону-автомату, набрала номер, и долго в чем-то убеждала родителей. Наконец вышла, вся сияющая.

- Все в порядке. Едем!

Витя схватил ее на руки и закружил по тротуару. Летний вечер всеми звуками, красками, запахами, вливался в молодые сердца. Все вокруг расцвело восторженными мерцающими оттенками ослепительной акварели. Взяли такси и стрелой помчались по зажигающим яркие огни улицам. Остановились на секунду, и он забежал в кафе-ресторан. Взял большой бисквитный торт и бутылку армянского коньяка.

Не успев закрыть двери и бросив на пол покупки, со страстным нетерпением бросился целовать девушку. Ирина еле отбилась от него, заметив, что торопиться теперь некуда. У Вити в душе разливалось романтичное ликование. Он смотрел, как она разливает чай, режет ножом торт…

За окном уже совсем стемнело. Неяркий приглушенный свет создавал атмосферу таинственной иллюзии, волшебной сказки, в которой живет прекрасная принцесса. Наполнили рюмки до краев и молча, глядя друг другу в глаза, медленно выпили душистый напиток. Внутри разливалось приятное тепло, голова чуть кружилась… Слились в безбрежном поцелуе и долго, очень долго не могли оторваться.

Неожиданно в прихожей раздался тревожный звонок в дверь.

- Кто это? – Виктор озадаченно смотрел на нее.

Ира удивленно пожала плечами и пошла открывать.

Как будто буря, сметающий шквал, кружащийся вихрь ворвался в темный коридор и завертелся, забился, заблажил нечеловеческим криком, запричитал речитативом, залил все вокруг безудержными слезами. Это оказалась близкая подруга, которую вот только что, полчаса назад, бросил муж. Навсегда.

Она буквально висела на шее Ирины, заливая ее платье солеными потоками, с обезумевшим взглядом и перекошенным от невыносимого горя лицом, безнадежным, трагическим голосом повторяла и повторяла одну и ту же фразу:

- Он бросил меня. Бросил… Что делать? Что?.. – и все сжимала подругу в крепких объятиях, требуя немедленного ответа.

Кое-как успокоили девушку. Усадили за стол, налили коньяк. Выпила залпом и начала с небывалым аппетитом налегать на торт. Потом отшвырнула ложку и вновь залилась слезами:

- Зачем вы меня сладким кормите? Я и так толстая…

Витя внимательно разглядывал удивительную подругу. Она была, конечно, полновата, но, в общем-то, миловидна. Растрепанные волосы торчали во все стороны.

- Кто это? – спросила незнакомка.

- Да, знакомьтесь, это Виктор.

- Алена, – отрекомендовалась брошенная кем-то девица, с подозрением глядя на Витю.

- А ты уверена, что он тебя не бросит?