– Я помню все это. Но то, что ты в сопровождении своей гвардии, лично явился на поимку простого беглеца, дает мне основание полагать что ты не размажешь меня без слишком веской причины. А значит, у меня есть шанс поторговаться.

– Быстро соображаешь шельмец. Но прежде чем начать торги, – давай прикинем, каков товар и какова расплата…, – за все. Я буду говорить, а ты можешь потом меня поправить, если я в чем ошибусь.

Итак, ты, работая по моему приказу, над заклинаниями усиливающими Силу бойцов, на что‑то наткнулся. Судя по всему, это что‑то было очень грандиозным. Настолько грандиозным, что ты решился на предательство.

Прикинувшись сумасшедшим и начав нести всякую ересь, ты усыпил нашу бдительность и сбежал. (Должен сказать, – это был хороший ход, – ты провел даже меня).

Спрятавшись в глуши, ты продолжил свои разработки уже исключительно в личных целях. Я полагаю, – надеялся дождаться, когда мы достаточно сильно измотаемся в этой войне, а потом появиться, размахивая вот этой своей «секретной» дубиной.

Но мы тебя все‑таки отыскали, раскрыли твой план и теперь ты в наших руках. Скажи, если я не угадал?

– Все примерно так и было Верховный. Угадал. Однако позволь уж и мне, продемонстрировать свою способность угадывать. – Эта война, достаточно измотала ваши силы. И сейчас вам, как никогда нужно что‑нибудь, что сможет перевесить чашу весов на вашу сторону. И такой гирькой может стать моя «секретная» дубина. Вот поэтому ты здесь. И поэтому я до сих пор жив, несмотря на свое, как ты говоришь, – «предательство». Угадал?

– Ну, это‑то угадать было не сложно. Поэтому, – когда ты знаешь о том что надо мне, – скажи, что хочешь взамен ты? Только помни, – скромность лучшее украшение благородного человека. И лучшая защита для того, кто не хочет быть размазанным отсюда до…., (короче ты в курсе).

– Мне нужно полное прощение и ранг Первого Советника.

– А рожа не треснет? Могу пообещать тебе лишь формальное наказание и возвращение предыдущего ранга Старшего Ученика.

– На формальное наказание согласен, но ранг Первого Советника мне просто необходим, иначе меня сожрут более «преданные» тебе сторонники. Вряд ли им понравиться общество «предателя».

– Ранг Второго Советника по вопросам Общего Планирования, – это большее, на что ты можешь рассчитывать.

– Ранг Второго Советника по вопросам Общего Планирования, – дается тем, на ком окончательно и бесповоротно поставили жирный крест. С таким же успехом можешь послать меня в ясли, подтирать задницы Отобранным в Ученики. Такая должность куда сильнее потешит мою гордость и принесет куда больше творческого удовлетворения.

– А что тебе принесет превращение в тонкий слой грязи, начинающийся отсюда и до….

Кажется ты забываешь, кто здесь у нас предатель, а кто Верховный Учитель. Кто победитель, а кто проигравший. Кто ставит условия, а кто молит о пощаде. Скромнее надо быть. Или может, ты вообще желаешь занять мое место?

– Конечно желаю. Иначе зачем бы я пустился в эту авантюру?! Но короткий путь мне не удался. Придется идти более длинным, карабкаясь по карьерной лестнице. И должность Второго Советника, – это тупик, в котором я застыну, сгнию и превращусь в пыль. А это хуже смерти.

– Что ж, – это я могу понять. Всегда уважал чужое честолюбие. Но только тогда, когда оно не шло наперекор моим планам.

– А мое и не идет. Подумай сам, – это, (небрежный кивок в мою сторону), мое изобретение, не должно оставаться в единственном экземпляре. Ведь это же прорыв. Прорыв, которого не было уже лет пятьсот. Я, в смысле Мы, наша Школа, – может выращивать их, как тупой крестьянин, – редьку. А кто знает, как это делать? – Только я! Значит только я, могу возглавить класс магов Повышенной Силы, Но как я могу делать это на должности Второго… .

– Но сколько ты, – проживешь на должности Первого? Чтоб стать Первым, нужно отрастить такие зубы и когти, которых у тебя нет, и возможно никогда и не будет. Тебя схарчат в первые же полгода.

– Вот поэтому, я и хочу чтоб ты принес мне Твердую Клятву, что этого не произойдет.

– Ты хочешь…!!! Ты осмеливаешься требовать у меня, – Твердой Клятвы?!?!

– Это смелость отчаяния Верховный. Или Твердая Клятва или какой мне смысл о чем‑то договариваться? Оцени насколько тебе нужен он, (кивок в мою сторону) и прими решение.

– Хорошо, – сказал Верховный после долгого раздумья, – ты получишь то что просишь. Будем считать, что сегодня твой счастливый день.

Сказав это, он кивнул своей страже и исчез. Вслед за ним, с легкими хлопками стали исчезать его охранники. Внезапно весь окружающий пейзаж, завертелся у меня перед глазами, и какая‑то сеть обхватив меня, дернула в пустоту. Я даже не сразу понял, что это гвардейцы Верховного прихватили с собой и нас с Наставником.

ПОЛТИННИК

Наступившее утро сильно попахивало дымом, запахом мертвечины и разгильдяйскими настроениями. Люди, ложившиеся спать еще солдатами, просыпались уже «штатскими лаптями», которым приходилось заново объяснять их обязанности и долго «уговаривать» эти обязанности выполнить.

Поэтому‑то, обычная процедура подъема и сбора на марш‑бросок, заняла чуть больше двух часов, вместо обычного получаса. Но и после этого, мои вояки не пожелали идти дальше, а вдруг начали митинговать и выяснять отношения. – Кто‑то хотел вернуться на пепелище и поискать добычи. Кому‑то «не хватало» виноватых, и они предлагали вернуться и поискать недобитых Врагов. Другие спорили о том в какую сторону идти, почему‑то предполагая, что наикратчайший путь к их дому, – это и есть самый лучший маршрут для всех.

И мне опять пришлось уговаривать и убеждать этих засранцев, что, – «Уходить надо всем вместе, что не стоит тратить время на поиск ненужной добычи и виноватых. Что рано расслабляться, и что глупо умирать когда война уже кончилась, из‑за собственной жадности».

Продолжался этот бардак больше часа. Наконец мне все это надоело, и я просто приказал всем встать в строй, или проваливать хоть к Злыдню в задницу. Что характерно, – в строй встали все! И мы, наконец смогли сдвинуться с места.

Уходили по той же дороге, по которой, всего несколько дней назад пришли сюда. Только прямо в противоположную сторону. И столь же, прямо противоположное впечатление, вызывали идущие рядом люди. Если несколько дней назад, это были вымуштрованные жестокой дисциплиной солдаты, идущие стройными колонами, печатая шаг под барабанный бой и лязг доспехов…, то сейчас это был сброд. Сброд бредущий расхлябанной походкой, сгибаясь под тяжестью наворованной добычи. Кто то шел один, кто‑то малыми группами, иногда встречались и отряды подобные нашему. Многие уже побросали предписанные уставом вещмешки и фляги, заменив их притыренным барахлом, но вот с оружием и доспехами, – пока вроде, расставаться никто не собирался.

Но несмотря на доспехи и оружие, они больше не выглядели солдатами. Что‑то неуловимое исчезло из их глаз. Они потухли и потускнели, пропали решимость и кураж, исчезла стойкость и готовность к самопожертвованию. Надвигающиеся мир и свобода, пугали их куда больше чем вчерашняя резня. – Еще вчера, они были баранами, бредущими на бойню. Нет, скорее бойцовыми псами, чья судьба, – издохнуть за хозяина. Но эта судьба у них была! И у них был смысл жизни!

Но Хозяин сдох раньше, и теперь они, внезапно для самих себя, стали свободными. И только дорвавшись до этой свободы, – уже не знали, что с ней делать, и чувствовали себя обманутыми. До них вдруг стало доходить, что с утратой хозяйского ошейника, они потеряли и доступ к миске, в которую рачительный хозяин сбрасывал свои объедки.

Кто‑то пытался маскировать свой страх натуженным весельем, и беспричинной бравадой. Кто‑то лез в драки. Но неуверенность и страх, уже накрыли нас темной тучей.

Так мы и шли, тупо, без приключений и происшествий еще один день.

Однажды нам встретился отряд, идущий навстречу всем, – к полю Последней Битвы, чтобы исполнить свой долг в Войне со Злом. И сколько мы им не рассказывали о происшедших событиях, они, не видевшие этого собственными глазами, – отказывались нам верить.