Руслан вдруг встал и подошел к нему, заставляя запрокинуть лицо и посмотреть в глаза.

Парень сглотнул, опуская взгляд на его губы, находившиеся сейчас так близко. Сердце забилось быстрее, в горле возник комок и увлажнился взгляд – эта откровенность не могла оставить его равнодушным.

На этот раз ход был за ним. Только ответное действие могло окончательно скрепить все, что зарождалось между ними. И Лева решился.

Обхватив ладонями его шею, он притянул мужчину к себе, прижимаясь губами к губам. Его вкус был горьким, как кофе, и пьянил похлеще любого вина.

Руслан ответил ему с отчаянной страстностью, словно нуждался в этом, словно пытался через обычный поцелуй сказать: «Все хорошо. Я рядом. Я с тобой. Чувствуешь?»

И Лева чувствовал. Ощущал, как сорвало крышу, когда он сильнее притянул мужчину, углубив поцелуй. Как пропал весь мир, разлетевшись на сотни частей, когда он обнял его, стискивая пальцы на тонкой ткани футболки и тяжело дыша.

- Мы, верно, сумасшедшие, - прошептал Руслан, с трудом оторвавшись и нежно проведя по его щеке кончиками пальцев.

- Ага, - смутился тот, облизывая губы. – На всю голову.

- Давай хотя бы завтрак приготовим. Не хочу потерять контроль и сразу же все испортить.

- Ты прав, - кивнул Лева. – Знаешь, все это как-то немного непривычно. И я не знаю, как вести себя с тобой, чего ждать и что делать. Я ведь никогда…

- Я тоже, ты в курсе.

- Не думал, что ты примешь это так легко.

- Легко? Понимаешь, одно дело переключиться с женщин на мужчин, сменить ориентацию и все свои принципы. Ты – совсем другое.

- Почему?

- Потому что я никогда не встречал таких людей.

Лева смутился и недоверчиво взглянул на него, но Руслан продолжал, вцепившись в его плечи и пронзительно глядя в глаза.

- Как ты живешь – с душой нараспашку? Как ты умудряешься быть целостным и великодушным после всего, что с тобой произошло? Почему ты такой?

- Ты преувеличиваешь, - Лева смущенно улыбнулся. – У меня на самом деле много недостатков. Я ленивый, легкомысленный, эгоистичный, и вовсе не великодушный, потому что не умею прощать.

- Это ты эгоист? Скажи мне, каким образом, если все свое время ты отдаешь близким людям?

- А таким, что мне самому от этого становится хорошо, - улыбнулся парень. – Получается чистой воды эгоизм.

- Ты невероятен, - прошептал Руслан. – Что мне теперь делать? Я ведь не смогу тебя отпустить…

Мужчина увидел, как заблестел его взгляд, как он смутился от этих слов, а потом чуть придвинулся, совсем близко, но не касаясь, а только вдыхая его запах. Эта ласка не включала прикосновения, но была куда интимнее, чем самый страстный секс в его жизни. Взгляд медленно обвел линию шеи, подбородка, скул, обрисовал губы и устремился куда-то вниз вместе с вырвавшимся хриплым дыханием.

А после, когда за окном наконец-то выглянуло солнце, прогоняя прочь холодную ненастную осень, они уже забыли обо всем, исступленно целуясь на все той же кухне. Солнечные лучи, несмело скользнувшие сквозь окно, осветили их лица. Лева улыбнулся, заметив это.

Весь день они провели вместе – сходили в магазин за подарками для Дани, собирали ему кое-какие вещи, вместе приготовили обед и выгуляли пса.

Наверное, впервые в жизни Руслан ощущал себя настолько живым, будто очнувшимся от долгой беспробудной спячки. Когда он смотрел на Леву, весело болтающего о чем-то или самозабвенно увлеченного делом, казалось, что закончился их ноябрь, и на смену ему осторожной, боязливой поступью пришла весна.

Но осенью не бывает весны.

И смутная тревога в душе подтвердилась окончательно после раздавшегося на Левином телефоне звонка, после которого парень вернулся с каменным лицом и быстро распрощался с ним.

Что-то случилось, а что – Руслан узнать уже не успел. Он уважал решение парня самостоятельно разобраться со своими проблемами, но беспокойство это не умерило. Кроме того, нужно было собираться проведать Даню.

В больнице Руслан полностью переключился на сына. Дане было пусть и незначительно, но лучше, а принесенный деревянный солдат вызвал на его бледном лице счастливую улыбку.

- Ну как ты, чудо? Совсем тебя тут замучили? – грустно улыбнулся Руслан, обнимая мальчишку. Тот уткнулся в выглаженный воротник отцовской рубашки и тихо засопел, позабыв даже про свой подарок.

- Забери меня отсюда, - умоляюще посмотрел на него Даня. – Мне тут скучно и плохо. Пап, забери, я даже лекарства буду дома принимать. И кашу буду есть. А драться не буду.

- А дергать Джеки за хвост? – потрепал его Руслан по голове, но Даня лишь замотал головой, готовый на все условия, лишь бы уехать из этой больницы. – Давай вот как договоримся. Ты слушаешься врачей и стараешься поправиться как можно скорее, а я тебя потом забираю домой. Идет?

- Но они ведь такие злые!

- Почему злые?

- Уколы ставят, это больно!

- Дань, если б не было уколов, тебе было бы намного хуже, а я бы очень расстроился.

Даниил поразмыслил какое-то время и с серьезным выражением лица выдал:

- Хорошо, я постараюсь потерпеть.

- Уж постарайся. Покажи им всем, что Даня Королев ничего и никого не боится, - подмигнул ему Руслан, протягивая руку, которую сын тут же пожал своей все еще горящей от жара ладошкой.

- А я и не боюсь, - заявил он, улыбаясь во весь рот. – А Мишка в садик ходит?

- Ходит.

- Без меня?

- Конечно, без тебя, раз ты здесь.

- Я тоже в садик хочу. И к нему хочу.

- И к воспитателям?

- К воспитателям нет.

- Почему же?

- Они тоже злые.

- Вот тебе раз, - рассмеялся Руслан. – Мышонок, мир не делится на злых и добрых людей.

- Нет, делится! Если одни делают зло, а другие добро. Вот смотри…

Тут Даня начал с пристрастием жаловаться на своих воспитателей и нянечек, не забывая обойти каждый случай.

- Вот видишь! А есть хорошие люди. Вроде тебя и дяди Лиса.

Руслан хотел уже было ответить ему что-нибудь разумное на это, как вдруг вспомнил о Леве. Сердце неожиданно сделало кульбит, а в памяти всплыло, каким холодным, отстраненным было его лицо во время прощания. Но это ерунда, мелочи, убеждал себя Руслан. Просто у парня что-то случилось.

Некстати вспомнились его губы. Руслан сидел, прижав к себе засыпающего сына, а мыслями вдруг оказался с Левой. Вот бы еще раз так же прижать его к себе, услышать еще один тихий стон, сорвавшийся с губ, познать его близость, как редкий дар, и никогда не забыть. Клеймом запечатлеть на своей душе…

Он не заметил, как тоже заснул. Впрочем, долго это не продлилось – в палату вошла медсестра сообщить об окончании приемного часа. Даня провожал отца грустным взглядом, крепко сжимая в руке деревянного воина.

Романс

За ноябрем наступает декабрь. Казалось бы, прошло две недели, а на самом деле почти ничего не изменилось. Правда, Даню выписали из больницы, назначив длительное восстанавливающее лечение. А парни после того звонка так между собой толком и не разговаривали.

Лева объявился через два дня, тогда, когда Руслан уже собирался звонить сам. Мужчина был сильно обеспокоен, но так ничего и не выяснил. По какой-то причине Лева не хотел ему жаловаться, но то, что у него что-то произошло, не оставляло сомнений. Когда они виделись в садике, Руслан отмечал и бледность его лица, и темные круги под глазами. Не решался спрашивать – кто он такой, чтобы вмешиваться? Но за него становилось больно. Спасало ситуацию то, что Лева разрешал к себе хотя бы прикасаться, пусть и урывками, когда никто не видит.

Вот и сегодня, ожидая мальчишек, он затащил его в свою машину, пряча за темнотой тонированных стекол, и не выдержал – крепко обнял, сгребая его спортивную куртку на спине и чувствуя, как потихоньку отпускает внутри противный колючий ком.

- Привет, - выдохнул Руслан, вынужденный ослабить объятия, чтобы посмотреть парню в лицо. – Как ты? Замерз?

- Нет, я же на машине, - грустно улыбнулся Лева. – Все в порядке.