Но все столкновения и стычки крупной буржуазии Германии с фашизмом, которые реакционная историография выдает за «противоборство» и «систематическое сопротивление», были не чем иным, как стремлением обеспечить свои узкокорыстные, классовые интересы. Как отмечал в свое время Ленин, бывает, что «банковые тузы как бы боятся, не подкрадывается ли к ним государственная монополия с неожиданной стороны. Но, разумеется, эта боязнь не выходит за пределы конкуренции, так сказать, двух столоначальников в одной канцелярии» ¹.

В 1944 г., стремясь избежать безоговорочной капитуляции и сохранить в Германии под новой вывеской реакционный государственный строй, группа монополистов, юнкеров и генералов решила организовать верхушечный «дворцовый переворот».

20 июля 1944 г. было совершено покушение на Гитлера. Демократически настроенный офицер-патриот полковник Штауфенберг, начальник штаба резервной армии, явился в ставку Гитлера с миной замедленного действия в портфеле. Покушение не удалось, Гитлер остался жив. Конечно, это покушение, этот заговор был свидетельством кризиса в фашистской Германии. Однако этот кризис был обусловлен прежде всего сокрушительными ударами Советской Армии.

Вальтер Ульбрихт писал по этому поводу: «Буржуазные круги привели Гитлера к власти и поддерживали политику германо-фашистского империализма до тех пор, пока ему сопутствовали военные успехи. Но теперь, накануне катастрофы, они попытались спрыгнуть с поезда, мчавшегося к пропасти, в надежде сохранить основы господства монополистического капитала»².

Что касается Италии, то здесь кризис фашистского режима закончился удавшимся государственным переворотом. К середине 1943 г. итальянская буржуазия, итальянские монополии, убедившись в том, что фашистский режим ведет государство к военному и социально-экономическому поражению, пошли на отстранение Муссолини и ликвидацию некоторых наиболее ненавистных народу фашистских институтов, стремясь в то же время сохранить в основном без изменения государственное устройство Италии. П. Тольятти, характеризуя заговорщиков, захвативших после свержения Муссолини государственную власть, отмечал, что «эти элементы направили свой главный удар не против фашистов, которые готовили тогда захват страны немцами, а против народа, который, видя грозящую ему опасность, требовал быстрых и решительных действий для ее предотвращения» ¹.

Итак, именно капиталистические монополии несут перед историей главную ответственность за то, что в XX в. в Германии и Италии был установлен самый жестокий, самый кровавый режим в мировой истории человечества, который вполне сознательно предпринял попытку уничтожить целые народы и ввергнуть Европу в состояние рабства.

Спустя годы в Нюрнбергском трибунале прозвучат суровые и горькие слова: «В 1923 году хватило бы семи полицейских, дабы разделаться с гитлеровским маскарадом в Мюнхене. Через 10 лет с этим справились бы 700 хорошо вооруженных солдат рейхсвера. Но прошло чуть более 20 лет после мюнхенского путча, и потребовалось пожертвовать 70 млн. людей из разных стран мира, чтобы покончить с Гитлером»². Таков результат, такова цена альянса монополий, военщины и фашистов.

Огромную роль в стабилизации, укреплении фашистского режима, особенно в Германии, сыграла поддержка империалистических кругов Германии со стороны международных империалистических сил, со стороны монополий и других влиятельных реакционных кругов Франции, Англии, США и других стран. Только за шесть лет, с 1924 по 1929 г., прилив иностранных капиталов, главным образом' американских и английских в Германии, по официальным данным, составил 10–15 млрд, марок долгосрочных вложений и свыше 6 млрд, марок краткосрочного кредита, причем некоторые источники называют еще более высокие цифры, доходящие до 25 млрд, марок³. Эти огромные средства пошли на восстановление позиций германских монополий, подорванных войной, на возрождение и дальнейший рост военно-экономического потенциала германского империализма, благодаря чему были созданы важнейшие предпосылки будущей фашистской агрессии.

Напуганные ростом демократических движений в своих странах, успехом коммунистических партий, правящие круги западных стран вдохновлялись примером фашистских государств, жестоко расправлявшихся с коммунистами и другими революционными деятелями. Так, например, лорд Гарольд М. Ротермир, магнат английской прессы, признанный выразитель взглядов крайне правого крыла британской буржуазии, заявлял в 1930 г.: «Если бы молодая Германия национал-социалистов не действовала столь энергично, то возникла бы большая вероятность того, что коммунисты добились бы больших успехов и их партия стала бы даже самой сильной среди других партий… Благоразумно рассудив, следовало бы и в Англии и во Франции отдать должное национал-социалистам в знак признательности за услуги, которые они оказали Западной. Европе… Самое лучшее для блага западной цивилизации заключалось бы в том, если бы к власти в Германии пришло правительство, проникнутое теми же здравыми принципами, с помощью которых Муссолини обновил Италию за последние восемь лет» ¹.

После прихода Гитлера к власти империалистические государства начали весьма активное сотрудничество с фашистской Германией, рассчитывая направить ее агрессивность против Советского Союза. При этом следует учесть, что германские империалисты еще со времен Великой Октябрьской социалистической революции в России громогласно твердили, будто миссия Германии — быть оплотом в борьбе против большевизма. Этот лозунг выступал и как фактор, обусловливающий установление «внутреннего покоя и порядка», оправдания террористического подавления революционного рабочего движения, и как средство, помогающее втереться в доверие к победившим империалистическим конкурентам, и как залог будущего сотрудничества с ними в борьбе против коммунизма. Придя к власти, Гитлер откровенно предлагал империалистическим силам Запада рассчитывать на германский фашизм в качестве главной ударной силы против СССР, против коммунизма. К антибольшевизму, антикоммунизму апеллировали фашисты Италии и Испании. Даже фашистская Румыния и та твердила о «защите европейской цивилизации», о «великой миссии по уничтожению большевизма». Так, «теоретик» румынского фашизма М. Антонеску призывал помочь Гитлеру и Муссолини в их борьбе за создание «новой Европы», за «установление политического равновесия». Фашистское руководство Румынии всегда заверяло, что Румыния рассматривает свой альянс с Германией не только как политический союз, но и как идеологический, что она «всегда будет идти вместе с Германией» и сражаться на ее стороне «до конечной победы». Румынские фашисты объявили войну против СССР «священной». Солдатам говорилось, что они якобы выполняют историческую миссию «освобождения своих братьев» защищают «церковь и европейскую цивилизацию от большевизма» ¹.

Западные лидеры, сами являвшиеся ярыми антикоммунистами и антисоветчиками, приняли фашистский лозунг «защиты цивилизации от большевизма». Именно миф о «немецком оплоте в борьбе против большевизма» объясняет терпимое отношение Запада к нарушению Германией Версальского договора, к ее милитаризации, к аннексии Австрии. Предательство западными державами Чехословакии в результате мюнхенского сговора также имело своей целью подтолкнуть Гитлера к агрессии против СССР. Лорд Галифакс, ближайший советник Чемберлена, в беседе с Гитлером (19 ноября 1937 г.) подчеркивал, что «он и другие члены английского правительства прониклись пониманием того, что великого сделал фюрер не только для Германии, но также и того, что он, уничтожив коммунизм в собственной стране, закрыл ему дорогу в Западную Европу. Поэтому Германию можно рассматривать как бастион Запада против большевизма»²,

Английские и французские правящие круги, те, кто задавал тон в политике этих стран, — Даладье, Лаваль, Рейно, маршал Петэн, Чемберлен, Галифакс и другие — рассчитывали, что гитлеровская Германия пойдет на сделку с Францией и Англией для того, чтобы затем сообща обрушиться на Советский Союз. В условиях роста в Англии и особенно во Франции влияния демократических сил, коммунистов, что во Франции нашло свое выражение в организации Народного фронта, империалистические круги буржуазии испытывали панический страх за свою судьбу. В борьбе с силами демократии их вдохновлял пример гитлеровской Германии, и они желали заключить с ней союз. Именно в этот период и в этих кругах был выдвинут лозунг: «Лучше Гитлер, чем Народный фронт». Этот лозунг в значительной степени объясняет все действия французской реакции как в довоенный период, так и во время войны.