День пытки окончился. Горас слез с высокого табурета, снял подвязки с рукавов и надел свой поношенный саржевый пиджачок. Он был рад вернуться домой, в Флэтбуш. Полли, наверное, приготовила к обеду варёную бычачью печёнку и хлебный пудинг, и они в сотый раз будут обсуждать план будущей постройки коттеджа.

Но мистер Коуэн поджидал его.

— Пойдёмте со мной, прошу-у ва-ас, — сказал эксперт.

Горас не мог припомнить, приходилось ли ему когда-нибудь слышать, чтобы слова имели так мало общего с их значением, как это «прошу-у ва-ас». В коуэновском «про- шу-у ва-ас» слышалось: «ты — червяк».

Горас, нахмурив брови, последовал за мистером Коуэном в один из застеклённых кабинетов-аквариумов, которые обычно устраиваются крупными конторами с многочисленными служащими и ограниченной площадью помещения. В аквариуме стояли стол и два стула.

— Садитесь, — сказал мистер Коуэн, — пожа-алуйста.

Это очень трудно: мурлыкать и ворчать одновременно, но мистер Коуэн умел это делать.

Горас сел. Мистер Коуэн сел напротив; его немигающие голубые глаза впились в Гораса, и стальная клетка уже не защищала его больше.

— Я должен подвергнуть вас испытанию, — сказал мистер Коуэн.

Горасу показалось, что сейчас ему будут вывёртывать суставы большого пальца. Он замер. Мистер Коуэн вытащил из кармана мерку и, перегнувшись, смерил ширину лба кассира, затем приложил мерку к разграфлённой таблице. Потом тщательно измерил оба уха Гораса. Результаты, видимо, испугали его. Он записал их. Приложил мерку к носу Гораса. Осмотрел лоб Гораса с различных углов зрения. Измерил окружность и профиль его черепа. Результаты повергли его в большое смущение; он записал их на листке и целую минуту, не отрываясь, изучал их.

Потом мистер Коуэн сосредоточил внимание на корявых руках Гораса. Вымерил их, дважды пересчитал пальцы, обследовал оба больших пальца и записал несколько слов в листок обследования. Горасу показалось, что он уловил одно слово: «механический».

— Теперь, — торжественно произнёс мистер Коуэн, — произведём обследование ваших умственных способностей.

Сказал это он почти про себя, но у Гораса Ниммса на лбу выступили капли пота. Мистер Коуэн вытащил секундомер и положил на стол чистый лист бумаги.

— Прочтите его, пожалуйста, — сказал он, придвигая лист к Горасу, — вам даётся пять минут на его заполнение.

Подавленный, близкий к обмороку, Горас схватил лист и лихорадочно принялся за работу. Он бросился в лабиринт, где его ожидали западни и ловушки:

Если Джордж Вашингтон открыл Америку, напишите название главного города штата Небраски.

Если его прозвали отцом отечества, сколько будет 49х7?

Перечислите трёх президентов Соединённых Штатов в алфавитном порядке, включая Джефферсона, но не делайте этого, если лёд горячий.

Отбросьте следующие три вопроса за исключением двух последних:

Сколько будет 6х9=54?

Как называется столица Омахи?[4]

Сколько «е» в фразе: «Скажите мне, прелестная девица, есть ли, кроме, вас, ещё кто-нибудь в доме?»

Перечеркните все согласные буквы в предыдущей фразе.

Проставьте пропущенные слова в следующих фразах:

«Раскалывая…, я упал в… через…»

«Не кусай……которая тебя кормит».

Сколько вам лет? Помножьте это число на год рождения.

Если фунт стали тяжелее, чем фунт устричных раковин, не пишите здесь ничего.

Если нет, напишите три слова, кончающиеся на «ай-сикл».

Напишите своё имя и зачеркните все согласные.

Назовите три растения.

Горасу Ниммсу показалось, что он плутал в этом лабиринте вопросов меньше минуты, но мистер Коуэн резко сказал:

— Время истекло, — и взял лист у Гораса.

— Теперь испытаем ваши ассоциативные способности, — продолжал он, вынимая ещё один лист с проворством фокусника, извлекающего кролика из шляпы.

— Я буду говорить слова, — сказал он мрачно (Горас всё больше впадал в уныние), — а вы в ответ называйте слово, которое вам придёт в голову. Пожалуйста.

Горас Ниммс облизнул сухие губы. Мистер Коуэн нажал секундомер.

— Устрица, — сказал он:

— Бычачья печёнка, — пробормотал кассир.

— Этаж?

— Куст[5].

— Молоток?[6]

— Председатель;

— Мыло?

— Куски.

— Деньги?

— Сорок пять.

— Вверх?

— Вниз.

— Человек?

— Клетка.

— Очень интересно, — заметил мистер Коуэн, кивая Ниммсу. — Надо заняться разработкой результатов.

Горас не сдержался и вздохнул.

— Всё, — сказал мистер Коуэн.

Когда Горас добрался домой во Флэтбуш, опоздав к обеду, он не оценил хлебного пудинга, хотя пудинг был отличный, с изюмом. Не скоро он и заснул, несмотря на огромное количество перемноженных девятизначных чисел. Он думал, каково будет в его годы оставить клетку, если этого захочет мистер Коуэн. И во сне его преследовали глаза, холодные, как у совы.

На следующий день Горас Ниммс, сидя по-прежнему в своей клетке, получил неожиданно повестку, что после занятий состоится общее собрание служащих по организационному вопросу. Он пошёл. Собрание созвал мистер С. Уолмслей Коуэн, который расточал во все стороны улыбки.

Собрание созвал мистер С. Уолмслей Коуэн.

— Друзья мои, — начал он, — для некоторых из вас не секрет, что мистер Гаммер был не совсем доволен тем, как идут дела в его конторе. Он чувствовал, что здесь было много бесполезной затраты времени и денег, что ни размах дела, ни его доходность не таковы, какими бы могли быть. Он пригласил меня, чтобы обнаружить причину всех этих дефектов и водворить порядок в конторе, довольство и воодушевление среди служащих.

Мистер Коуэн скромно улыбнулся:

— Смею надеяться, — продолжал он, — что я успешно повёл дело. Я произвёл исследования, с которыми, вы, конечно, все знакомы по моим книгам. «Выбор профессии» и «Как воодушевить служащих». И я сделал интересное, прямо-таки удивительное открытие. Большинство из вас занимается не своим делом.

Он замолк. Слушатели смущённо переглянулись:

— Иллюстрирую это примером. Вчера я освидетельствовал умственные способности одного из вас. Я нашёл, что он принадлежит к типу служащих-одиночек, затворников.

Смотри страницу 239 моей книги «Проникновение в человеческий мозг». Но он всё-таки работал, сидя в клетке. Вот в этом-то и была загадка. Может ли быть он там использован по назначению? Нет. Тогда мне пришло на ум удачное решение задачи. Он находился не в той клетке. Поэтому я его перемещу из математической в механическую клетку. Я его перевожу на место машиниста при лифте. Это, вероятно, удивит вас, друзья мои, но завоевания науки всегда удивляют непосвящённых. Этот человек больше двадцати лет оперировал с цифрами, а измерением его больших пальцев я доказал, что он склонен к механической работе и будет много счастливее, работая при лифте. Я обнаружил у одного из служащих при лифте типично математический склад ушей и перевожу его поэтому в клетку кассира. Сперва ему, конечно, будет трудно, но мы посмотрим, мы посмотрим.

Мистер Коуэн улыбался. Служащие с сочувствием оглядели Гораса Ниммса. «Какой у него усталый вид, у старого дяди Ниммса», — подумали они. Горас точно во сне слышал, как произносили его имя. И это после двадцати одного года беспорочной службы. Потерять храм цифр.

С. Уолмслей Коуэн начал одну из своих зажигательных речей, от которых мужество служащих должно было подняться, как ртуть в термометре на свечке.

— Друзья, — сказал он, барабаня по столу, — когда приходит случай, он не всегда стучится в дверь. Не надо колебаться! Кто колеблется, тот пропал. Возможно, конечно, что кроткие наследуют землю, но это будет лишь тогда, когда перемрут все смелые. Не прячьте светильника своего под спудом; не загоняйте своих идей в сокровенные уголки мозга. Вытаскивайте их наружу! Ведь не станете же вы носить брильянтовое кольцо под рубашкой. Не стыдитесь, не стесняйтесь своих идей. Ловите случай, когда он приходит. Никто не будет его ловить для вас; идите сами ловите его. Если у вас возникает некий импульс, обдумайте его. Если он кажется вам хорошим, нужным, повинуйтесь ему. Понимаете? Повинуйтесь ему! Не бойтесь! Делайте, что вам угодно, но действуйте, ради всего святого, действуйте!