Из Германии евреев не изгоняли, однако постоянно унижали и угнетали. Еврейские общины, словно отверженные, были отделены от местных жителей. В городах евреям отводились особые кварталы — «гетто» (по имени района Венеции, где жили евреи). Им было предписано носить на одежде желтую звезду, чтобы каждый мог отличить иноверца от христианина. Нередко в каждом из домов ютились до десятка семейств. Подавляющее большинство немецких евреев жили очень бедно. Обычным для них занятием была мелкая торговля. Более состоятельные занимались ссудой денег под проценты.

Гетто представляло собой в полном смысле слова «государство в государстве». Оно осуществляло связь евреев с властью, игнорировавшей отдельного человека. Община выражала интересы жителей гетто как единого коллектива; специально назначенным представителям поручалось действовать от имени общины в юридических и политических вопросах. Не следует полагать, что управление общиной было демократическим. Во главе ее стоял небольшой совет. Его избирал более крупный орган, в который входили все основные плателыцики общинного налога; этот орган решал все важнейшие дела. При такой системе беднота вообще не имела права голоса во внутренних делах общины. На руководстве общины лежала обязанность собирать тяжелый налог, который власти ежегодно взимали со всего еврейства. К этому добавлялись внутренние расходы самой общины: содержание синагоги, помощь беднякам, уход за кладбищем и оплата различных служащих, к которым относились религиозные служащие (раввин в конце концов тоже стал служащим на жалованье), секретарь общины, синагогальный служка, человек, будивший по утрам евреев на молитву, шохет (резник), письмоносец и мусорщик. Помимо всего этого приходилось изыскивать средства для уплаты стражам у ворот гетто, в назначении которых евреи не участвовали и без услуг которых охотно бы обошлись.

Германия с безжалостной логичностью и дьявольской изобретательностью довела систему издевательств в гетто до максимума. До какого-то момента евреи были полезны городу или государству, но затем их присутствие становилось излишним и вызывало недовольство. Официальное разрешение на жительство обычно давалось на определенное число семей, которое должно было оставаться неизменным. Но население, естественно, росло. Никакими постановлениями нельзя было регулировать рождаемость, но браки и число семей находились под строгим надзором. Только старший сын в семье имел право жениться и жить отдельно. В других местах разрешения на женитьбу выдавались строго в соответствии с числом умерших. Во всяком случае, ни один еврей не мог жениться без официального разрешения.

Гонения на евреев в Германии особенно усилились в XIV веке. «С тех пор, как евреи живут на свете, — по словам одного немецкого писателя, — они еще не переживали более жестокого столетия, чем четырнадцатое. Можно лишь удивляться, как после такой бойни остался еще в Германии хоть один еврей».

В 1348—1349 годах по всей Европе свирепствовала «Черная смерть» — невиданная по масштабам эпидемия чумы. Население сократилось более чем на треть. Вымирали целые города. Ужас царил повсюду, церкви были переполнены — люди каялись в грехах. В массах простолюдинов оживали самые дикие суеверия. В этой обстановке евреи вновь оказались «козлом отпущения». Сначала избиение евреев прокатилось по Южной Франции и Арагону, затем перекинулось в Германию, где приняло особенно страшные формы. Евреев здесь пытали, вешали, сжигали на кострах, не жалея даже детей. Нередки были случаи, когда евреи сжигали свои дома и семьи, чтобы не попасть в руки палачей.

Еврейский историк Г. Гертц свидетельствовал: «Если бы какой-нибудь путешественник проехал во второй половине XIV столетия через Европу, чтобы посетить еврейские общины, сосчитать и описать их, то он должен был бы набросать безотрадную картину их. От Геркулесовых столбов и Атлантического океана до берегов Одера или Вислы он во многих местах совсем не встретил бы евреев, а в большинстве случаев лишь немногие, обедневшие и жалкие группы, все еще страдавшие от тяжких ран, нанесенных им то одичавшими из-за чумы людьми, то отчаянной гражданской войной. Гибель евреев на западе и в центре Европы была близка».

В XV веке гонения на евреев в Германии несколько ослабли, хотя периодически наблюдались всплески еврейских погромов. На смену средневековью пришло новое время. В XVI—XVII веках вместе с утверждавшимся капитализмом появляется новый тип человека, с иным отношением к труду, обществу, религии, самому себе. Формируется общество, ориентированное на успех в земных делах. На смену средневековому рыцарю приходит буржуа, носитель капиталистического духа.

По сути дела, уже в эпоху зрелого средневековья началось постепенное перемещение интересов человека «с Небес на Землю». Кальвинизм учил, что люди изначально не были равны перед Богом, а следовательно, не равны и в мирской жизни. Их успех измерялся прежде всего деньгами, собственностью, социальным статусом. Спасение может быть только индивидуальным, человек должен рассчитывать прежде всего на собственные силы. Жизненный успех постепенно становился центром всех человеческих устремлений. Создать себя как личность — через успех. Важнейший критерий успеха — деньги. Стремление к обогащению становится для многих смыслом жизни. Деньги — это путь к независимости. А богатство заставляло постоянно трудиться, преумножая его.

И здесь вновь срабатывали предприимчивость и энергичность евреев. Вернер Зомбарт утверждал, что в XVI—XVIII веках евреи были самыми влиятельными поставщиками войска и самыми доверенными кредиторами князей. Не было ни одного немецкого государства, которое не имело бы при себе одного или несколько придворных евреев. От их поддержки зависели финансовые возможности страны.

Евреи хоть на шаг, но старались идти впереди других. Они повышали эффективность существующих экономических приемов и методов. Многих из них отличали рационализм и новаторство, умение быстро распознавать новое и реагировать на него. Быть может, сказывалось и то, что над ними не довлело общество с его устоявшимися традициями. Пол Джонсон пишет: «Едва ли не величайшим вкладом евреев в прогресс человечества было то, что они заставили европейскую культуру примириться с деньгами и их властью. Человеческие общества всегда демонстрировали упорное нежелание лишить деньги мистического ореола и увидеть в них только их истинную сущность — быть средством, чья цена, как и всего прочего, относительна». Большинство людей всегда вкладывало в свое отношение к деньгам неизбежный негативный оттенок. Апостол Павел говорил: «Любовь к деньгам есть корень всего зла». Люди выращивали хлеб, разводили скот, сооружали дома — и всегда считались тружениками. Однако стоило кому-то из них начать «делать деньги» — он сразу же превращался в глазах окружающих в паразита и подвергался всеобщему осуждению. Получать доход от обладания деньгами считалось самым презренным занятием. Подобное заблуждение присуще всем традиционным обществам.

В XVIII веке еврейская финансовая и коммерческая деятельность приобретает особенно широкие масштабы. Вместе с тем еврей в Германии считался, как и прежде, существом презренным, недостойным даже сожаления. Ему можно было, забавы ради, поджечь бороду, а обращались с ним не лучше, чем с собакой. Недаром крупные придворные евреи-финансисты были основными борцами за права простых евреев.

Для многих евреев восхождение Ротшильдов являлось образцовым решением, поскольку им удалось избежать крещения, но, тем не менее, добиться впечатляющего жизненного успеха. Дело в том, что в период эмансипации обращение евреев в христианство приняло довольно широкие масштабы. С падением роли, которую религия играла в общественной жизни, крещение становилось для евреев скорее актом мирским, сугубо утилитарным. Генрих Гейне, окрещенный в двадцать восемь лет, цинично именовал этот акт «входным билетом в европейское общество». Обращение в христианство сулило выгоды, в то время как иудаизм по-прежнему препятствовал и политической карьере, и экономической деятельности. Ведь, несмотря на начавшуюся эмансипацию, бесправие евреев еще не было преодолено.