А тем временем, Аграфена Петровна, совершенно незаметно накрыла стол горячими блюдами и холодными закусками, отведав которые, я откровенно почти засоловел. Ах, Командор, если бы вы, знали, что такое, например, русские борщ, холодец и соленья один натуральный запах которых, заставляют желудочный сок и, простите, слюну, выделятся так же обильно и мощно, как энергия при взрыве сверх новой звезды. Все наши тюбики и таблетки с имитаторами, якобы полезными добавками и прочей химией – это ничто, и если хотите – издевательство над организмом, самообман, иллюзия в сравнении с обыкновенной земной едой. А ведь каких-то десять веков назад наши предки, делая первые шаги в космос, также как эти люди, ещё вкушали подобную настоящую пищу.
Конечно, как мудро ими же замечено: «не хлебом единым жив человек». Но, чёрт меня задери совсем, Мудриус. Когда мы создали ВВС, став такими внешне могучими, рациональными, «покорившими» почти половину видимой части вселенной и, как, извините, маньяки, жаждем подмять под себя вторую её половину, то за этой бесконечной гонкой по освоению пространств мы неумолимо лишаем себя маленьких радостей, без которых наши жизнь стала какой-то механической, штампованной, серой. Мы сделались некими биологическими роботами. Иногда, мне кажется, что чем выше мы поднимаемся по ступеням научного прогресса, то всё более теряем связь с первородными корнями, которые щедро и безвозмездно питали нас самобытностью, традициями, культурой, что, в конечном счете, и предавало нам импульс развития и созидания на всём пути нашей цивилизации. Но, всё более отдаляясь от наших истоков, подменяя их искусственными, пусть даже и положительными ценностями, однажды, мы, точнее уже наши потомки, видимо, переродятся в нечто иное, возможно ещё более развитое качество. Но это будем уже не мы… Хорошо это или плохо – вопрос, определённо бессмысленный, ибо глупо и наивно полагать о том, что, двигаясь вверх или вниз, мы так или иначе не отвергаем предыдущий свой путь или хотя ба его часть. Такова, увы, плата за осознанный выбор положительной, а быть может – условно положительной, в нашем случае стези развития. Обретая новое, мы неизбежно и, увы, навсегда теряем старое и, возможно, более дорогое и близкое нам, нежели все сомнительные блага мира и знания о нём. Извините, шеф, опять меня понесло чёрти куда - проклятые сомнения не дают покоя ни уму, ни сердцу…
Ну, так вот…обретя благостные состояния души и тела, меня и Кузьмича, одновременно, наконец, потянуло на тот самый, настоящий разговор за жизнь.
IV
Должен, сразу оговорится, что пересказ нашего последующего диалога изобилует некоторой корявостью и непоследовательностью, чему есть объективные причины в виде влияния алкоголя: провалы памяти, которые становилась чаще по мере углубления беседы, но впоследствии были частично восполнены, диктофонной записью, которую я предусмотрительно успел тайно включить на мочке уха до потери сознания.
Начали мы, как водится в России, разговором о погоде и футболе. В первом случае, особо не споря, после очевидных тезисов сошлись на том, что климат в целом нестабильный и то, что будет завтра - никому не известно. Во втором, несмотря на то, что как выяснилось, мы не были даже любителями этой популярной среди землян игры: Кузьмич последний раз был на стадионе лет двадцать назад, да и то по случаю в связи со слётом егерей в Твери, где в честь юбилейного съезда безлико гоняли мяч местные «Зверолов» и «Тральщик», ну, а я - по определению ноль, ибо вовсе залётный: также не пришли к единому мнению. И, тем не менее, мы дружно и основательно перемыли косточки сборной России: каким-то Аршавину, Березуцким и Хидингу. Затем плавно и незаметно для меня перешли к семье и детям, где я, что бы случайно не запутаться в родственных связях и тем самым не насторожить Егеря, ляпнул, что, мол, ещё холостой, чем собственно вызвал трёхминутную, нравоучительную речь, закончившуюся тостом:
- А теперь, Федь, давай… что б тебе, Господь, жену красавицу, да хозяйку добрую послал, ну и детишек побольше: сам знаешь, за детей не выпить - грех… - это святое! И не затягивай с этим…пока молодой…
Мне, реально не женатому, бездетному, по сути, совершенно одинокому пришельцу, даже если бы я отбросил конспирацию и стал вновь самим собой - и возразить-то не чего было простым, очевидным и от того железобетонно убедительным тезисам авторитетного и умудрённого богатым жизненным опытом егеря. Более того, к тому времени, под умиротворяющим влиянием великолепных харловки и снеди, я уже внутренне не сопротивлялся никаким тостам и даже как будто сам живо потянулся к стопке и осушил оную раньше Кузьмича. При этом процесс восстановления организма сократился уже до одной минуты, что меня, безусловно, успокоило и даже взбодрило: я наивно полагал, что процесс адаптации к новым условиям бытия набирает живительную силу. О, как я жестоко ошибался…
- Вот скажи мне, Федь: чего в эту Москву все, как мухи на говно, слетаются…? - продолжал, меняя темы как генератор случайных чисел, витиеватый разговор егерь. - Вон и Надька моя, дочурка непутевая - уж лет семь как туда подалась счастья искать, а я ей каждый месяц с пенсии отсылаю? Спрашивается: и на кой было икру метать…? Одна нам старикам радость - хоть внучку нагуляла и сюда на лето привозит.
- Ну, так там жизнь дорогая… на то она и столица, – многозначительно заключил я, - и для убедительности добавил, – зато и возможностей больше чем на п…периферии. - Возьми хоть меня для примера. Окончил я среднюю школу в этом… как его…Мценске... вот память-то. Причём так себе учился – ничего выдающегося – с тройку на чётвёрку, лишь два предмета по душе были – физика и литература. Затем, как полагается, отслужил три года в галак…тьфу ты чёрт - в тихоокеанском флоте. Возвращаюсь домой - молодой, здоровый, - амбиций – пруд пруди. Ну, погулял, чуток, огляделся. На какое ж, думаю, поприще свои стопы направить…городок-то у нас маленький, в ф…фотонный телескоп не сразу разглядишь, одна войлочная фабрика и огороды: валенки валяем, овощи – поедаем. А до ближайшего райцентра, как до луны, да и там – три завода, два - банкроты, один институт коммунального хозяйства – вот и ищи, как хочешь, счастья. Эк, Кузьмич, меня, воспоминания т..торкнули - аж в рифму бросило. Давай, может по..- не осмелился я, продолжить фразу, не мало удивившись, тем не менее, своей, как мне тогда показалось естественности поведения и правдивости сочиняемой на ходу легенде собственной биографии, которая, как вы, шеф, надеюсь, заметили весьма схожа с реальной, если отбросить условности.
- Не вопрос, Федя, - сочувственно отреагировал Егерь, моментально разлив по стопкам харловку с горочкой.
Многозначительно выпили. С минуту выразительно помолчали. Удивительно, но в этот раз мой организм фактически никак болезненно не отреагировал на влитое в него произведение народного и, если хотите, кулинарного искусства, а напротив – испытал всё более уверенный подъём физических сил и лишь слегка заплетающийся язык начинал немного мешать диалогу. Впрочем, если бы мы по этой причине потеряли бы дар речи, то легко объяснились бы жестами или как-нибудь иначе – до такой степени с каждой рюмкой мы становились ближе и понятней друг другу.
- Ну, в общем, решив для себя, что мне нечего терять кроме…как это у вас… говорят, то есть, блин, у нас… «собственных цепей» – двинул в центр Всел…да что ж сегодня такое…- в Москву я имел ввиду. В Литературном институте, куда меня потянуло в первую очередь, наглухо задвинули, говоря что, мол, нет ни способностей, ни тем более - таланта, бегло прочитав всего пару строк из моей поэмы «Бытие и Бесконечность». Ладно, думаю, Латунские, мать вашу так – ещё пересечемся – жизнь штука извилистая – поглядим, кто есть ху. Здорово они, г..гады, тогда ранили моё самолюбие, едва не смертельно. Одним словом, хлопнул я им дверью на прощание так, что выпроваживали меня с милицией. Такая у меня, Кузьмич, понимаешь, злость на весь мир и на себя обуяла, что хоть камни грызи. Мол, что ж это я совсем круглый дурак – быть того не может: вон их сколько кругом шастает - хоть штабелями складывай и ничего мир не сошёл пока с ума. И двинул я наперекор всем поганым ветрам судьбы в физико-технологический университет, сдал на одном дыхании с отличием экзамены, до сих пор удивляюсь как; и поступил на факультет р…ракетостроения и н…навигации.