- Я думал, вампиры неуязвимы…

- Заблуждение. Многие ткани действительно легко регенерируются, но есть определённые ограничения. Для среднестатистической особи выстрел в голову из дробовика одинаково смертелен, будь ты человек, животное или вампир. Что бы избежать ненужного словоблудия расскажите мне, что вы вообще знаете о вампирах.

- Ну, я читал “Дракула. Брема стокера”.

- Сомнительное достижение… Простите старого дурака, мой лорд, давнишняя заскорузлая привычка вставлять свои пять копеек, продолжайте, пожалуйста - Быстро добавил Знахарь лукаво улыбаясь.

- Зачем ты называешь меня на “вы”, не то что бы мне было неудобно, просто режет слух и очень похоже на издевательство.

- Прошу прощения. Речь не в коем случае не идёт об издевательстве, хотя признаю, некоторая доля иронии в моём обращении присутствует. Думаю, мы можем легко это исправить. - Лицо лысого старика обрело серьезность, хотя в глазах ещё таились искорки задорного ребёнка желающего игр и веселья. - Не пойми меня неверно. Я не хотел тебя обидеть. Просто очень редко выпадает такая замечательная возможность, как подтрунивать над существом, которое теоретически намного могущественнее тебя. Пусть даже в данный момент находится, так сказать, в твоей полной и безраздельной власти. Я имею в виду конечно информационный аспект дела. Давай забудем этот глупо неуместный клочок наших отношений и познакомимся заново.

- Было бы замечательно…

Вампир поднялся и протянул руку. Сету, чтоб не обидеть старика, тоже пришлось встать и пожать её. Ладонь была совершенно холодной и мягкой, складывалось впечатление, что прикасаешься к руке покойника.

- Знахарь.

- Сет. - Почему-то вырвалось давно въевшееся и прилипшее, а значит зазубренное и почти родное. - Это кличка конечно…

- Клички, дорогой друг, удел псов. А у вас я полагаю прозвище, как и у меня впрочем.

- А… ну да.

- Своё, ты одобрил сам, а моё досталось мне в наказание. Очень любил на заре времён поэкспериментировать с науками, да и сейчас, если честно балуюсь, за что так сказать и был заклеймен товарищами по службе. Поскольку времена были седые и тёмные.

- А имя у тебя есть?

- Нет. Вернее, если оно и было, я об этом ничего не знаю…

Знахарь замолк, всматриваясь в потолок. Затем как будто что-то решив для себя, Отдёрнул таки свою руку, поскольку они так и стояли, сжимая рукопожатие, и уже стала ощущаться некоторая неловкость. Присели как по команде вместе и Сет что бы немного сгладить неловкость, взял свой бокал. Движение получилось дёрганным и неловким вино естественно плеснуло через край на пол, желая выровнять бокал, Сет пролил ещё немного напитка себе на штаны, после чего замер, глубоко вздохнул и улыбнулся. Заметив, что Знахарь тоже скалится безгубым ртом, он сел поудобнее и за весь вечер впервые расслабился. Вампир задрал голову и просто вылил своё вино себе в глотку, наконец, найдя оптимальный способ питья, затем откинулся на спинку кресла и стал рассказывать. Голос его зазвучал намного дружелюбнее, чем был за всю беседу.

Однажды открыв глаза, я ничего не увидел. Затем понял, что имею знание о том, что могу видеть, но не имею знаний о том, что именно я могу видеть. Кажется, я немного закрутил, да? Ладно… Очнулся в полной темноте, совершенно ничего не помня. Вытянув руки, обнаружил, что лежу в замкнутом пространстве, напоминающем ящик и, напрягшись, попытался сдвинуть крышку, получилось. Она была жутко тяжелая, эта крышка, вырезанная из тёмного камня. Это был гроб, вернее саркофаг. Он стоял посреди огромного круглого зала, куполом уходящего в темноту. Факелы, приделанные к стенам на высоте человеческого роста, практически догорали, их умирающий свет не достигал вершины купола. Они… Тринадцать одинаковых саркофагов из чёрного мрамора, расположенных по окружности вокруг невысокого постамента в центре. На постаменте, испещренном множеством витиеватых символов, как демон ночи возвышался незнакомец. Тогда он казался мне воплощением могучей силы и безраздельной власти. Я был напуган, точнее мы все были напуганы, все тринадцать мертвецов одновременно вылезающих из своих мраморных утроб. Конечно же, мы не знали что мертвы, да мы вообще ничего не знали, и это делало двухметровую фигуру, с мышцами атлета, стоящую в позе уверенного в своих силах воина, Богом. Богом, по крайней мере, для нас ничтожных. В последствии Каин всегда старался поддерживать в нас непоколебимую уверенность в своём превосходстве над нами. Мы не могли ему не верить, поскольку не представляли, что может быть иначе. Мы были только слугами, призванными для служения и почитания. Владыка не стремился безраздельно властвовать над нами, предоставляя определённые свободы и поощрения, но наказания за неугодные поступки были страшны. По крайней мере, по началу. Это потом я понял, что отсечённая рука отрастёт снова, а выбитый глаз через несколько месяцев снова станет видеть. В начале же было просто жутко, я уж молчу про то, как это мучительно болезненно. Каждому было дано новое имя в соответствии с умениями или качествами. Моё мне досталось за тягу к составлению различных зелий и интерес к наукам сопутствующим этому.

Мы стали Апостолами. Так нас называли те немногие, кто выживал после знакомства с нашей силой. Хотя это было много позже. В начале же было обучение. Обучение всему, что должен знать Свободный. Несколько веков, что хозяин натаскивал нас, мы менялись, становясь сильнее, быстрее и живучее. Естественно всех учили владеть оружием, а в последствии тактике, стратегии боя и основам командования армией. Пока не настал момент выполнять своё предназначение, уготованное нам создателем. сейчас мне даже смешно: мы именовались Свободными, хотя, по сути, были рабами Каина, неся его волю в окружающий мир. Воля его сводилась к одному: ВЛАСТЬ. Он хотел властвовать над всем и вся. Обладать миром или мирами, коли таковые существуют. И мы его верные генералы вели непобедимую армию Каина. Практически четыре сотни лет мы создавали бойцов полукровок и обучали их всему, что некогда преподал нам наш создатель. Земли вокруг Замка Заката опустели и пришли в упадок. Неплодородная почва и суровый климат и до этого не способствовали развитию региона, а уж после воцарения Каина почти все пахари переродились в нежить. Орала были перекованы в мечи.

Когда численность армии возросла до пяти тысяч, в нынешнее время число смехотворно, но учитывая тогдашние реалии и качество воинов вампиров, это неимоверное количество. Возникли естественные неурядицы с питанием. Беря во внимание специфику потребностей кровопийц, выход тут один: движение в людские массы или попросту завоевание. Вот тогда-то мы и заслужили своё звание Кровавых Апостолов Заката. Реки крови и горы трупов.

Столетняя война, а соответственно и более чем обильное питание, превратили наших полукровок в закалённых кровью и сталью бойцов. Северные пределы мира стали вотчиной тьмы и хаоса порождённой всевластием вампиров. Что такое для вечно живущих простой смертный - букашка. Слабый выдох натруженных лёгких. Ничто.

Такое положение вещей естественно не могло продолжаться вечно. Когда влияние Каина стало распространяться в южные земли. Людские Князья, обычно разрозненные междоусобицами, стали объединяться перед лицом новой опасности. Но что они могли противопоставить мощной и мобильной армии, приходящей после заката и бесшумно пробирающейся внутрь укреплений и замков. Наутро солнце освещало только безлюдные пустые строения. Солнце. Только его лучи затормаживали продвижение наших войск. Сложно спрятать тысячное войско от неумолимо наступающего рассвета. Нет, мы не рассыпаемся в прах от одного прикосновения лучей светила, но пятнадцатиминутное пребывание вампира под прямыми солнечными лучами обеспечит ожоги четвёртой степени даже для самых стойких. Благо практически любой замок обычно изобилует подвальными помещениями. Там мы прятались днём как крысы и мечтали о возвращении в Северные пределы, местом которое смертные называли Сумрачные Земли, поскольку рассвет там не наступал никогда, а вечно царили утренние сумерки: Когда солнце вот-вот должно взойти и окончательно рассеять тьму. Такое “вот-вот” зависло там навечно, даруя раздолье нашей расе. Надо сказать, что пребывание наше в подвалах было не долгим, поскольку мы продвинулись на юг всего лишь до мест, где день продолжался несколько часов, но уже это сильно замедлило наше движение.