...

Мне уже двадцать два, не много, но и не мало. Вы спросите, что же изменилось? Ничего, почти ничего. Та же работа, то же место проживания. Одно лишь изменилось - я сумела забыть, забыть его окончательно, любовь усохла, как цветок на пустынной земле. А я была этому рада. Ведь теперь мое сердце было закрыто для нее, не допущу больше никогда, не позволю появиться ей в моем сердце. Я едва сумела склеить его, собрать все мелкие осколки и долго, кропотливо и терпеливо приводила его в порядок. Теперь оно было целым, я была целой. Для всех, но сама-то знала, что склеена, знала, где есть шероховатости на поверхности, видела шрамы, ощущала их.

Я уговаривала Виталика приехать, ведь со дня его отъезда два года назад мы больше не виделись. Хотя очень часто созванивались, слали друг другу подарки и были в курсе любых, даже мельчайших изменений в жизни каждого. Он признался мне лишь недавно, что тогда, по приезду встретил Малика, рассказал об их разговоре, и что удивительно - у меня внутри ничего даже не дернулось. Словно я говорила об абсолютно чужом мне человеке, ничего не значащем. Это ведь прошлое, уже далекое. А в настоящем ему не место.

Уломать его приехать все же получилось, и я не могу сдержать улыбки, вспоминая, что мы творили первую неделю после его приезда. Во-первых, я взяла даже отпуск на две недели в честь его приезда. Во-вторых, мы выпили, наверное, половину запасов алкоголя моего отчима, ну, а в-третьих, я уже начинала сомневаться, правда ли он гей. Ведь когда мы напивались, начиналось безумие, вещи летели в стороны, голос срывался от стонов, а его спина была похожа на поле боя - вся исцарапанная, а плечи в синяках с четким очертанием моих зубов. Я с усмешкой подкалывала его, а тот лишь закатывал глаза и говорил что-то вроде: Кукурузка, ты единственная особа женского пола, которая способна возбудить меня. Я проверял.

В ответ я громко хохотала, хотя прекрасно знала, что это правда. Я аномалия! Меня хочет мой друг гей, круто, что тут скажешь. Он же, гаденыш, пользуясь тем, что я скучала по нему, ненавязчиво уламывал меня вернутся с ним. Сразу я брыкалась и отмахивалась, после молчала, ибо не было сил доказывать, что мне там делать нечего. А в итоге он контрольным доводом добил меня. Оказывается, что та самая Оксана давно ждет моего возвращения и будет совсем не против, если я буду работать в ее клубе. Это льстило, ведь ее клуб был, можно сказать, элитным, и заработок и танцы, что еще надо-то? И когда я практически поддалась на его уговоры, подключилась моя мамочка, которая стала на сторону Виталика. Выхода не было, и я согласилась, но поставила условие, что поеду только после того, как отмечу двадцатитрехлетние в Египте. Которое я отметила, надо сказать, с огромным размахом.

Мы поставили на уши весь клуб, я танцевала до упаду, реки мартини и шампанского, легкие закуски и кучи десертов. Горы подарков... И хоть я не особо любила праздники, но этот день рождения отчего-то хотелось отметить просто крышесносно.

Яркие вспышки светомузыки, диско-шары под потолком и клубы дыма. Громко кричащая музыка заставляла вздрагивать внутренности в такт. Оглушало и дурманило... А я кружилась, танцевала, закрыв глаза, то одна, то с Виталей. Наслаждалась свободой, пустотой в мыслях. Упивалась тем, что сама себе хозяйка и могу творить все, что душе угодно. На следующее утро я смутно помнила, что вообще произошло. Нет, сразу все было прилично. Мы танцевали, выпивали, веселились... А потом... Я закрыла лицо руками и захохотала на всю комнату, разбудив Виталика, что спал под боком.

- Ооо, Ром, убавь звук, голова отваливается, - пробурчал тот недовольно.

- Ром, это в последний раз, - перекривилась я, припомнив ему вчерашние слова.

- Ты о чем? - приоткрыл он глаз уже с интересом.

- Вспоминай, что мы натворили вчера, Кексик, - загадочно протянула, вспоминая подробности.

- Твой тон меня пугает. Говори давай, поганая баба, - со смешком плюхнул он лицом мне в живот, заставив ойкнуть.

- Ладно, подсказка: текила, подсобка... - начала я.

- О, бог ты мой, я вспомнил, - перебил он меня, шумно выдохнув.

- Нас не застукали? - с надеждой спросил он, подняв голову.

- Неа, но все были очень расстроены, что я уволилась. Я, знаешь ли, привыкла уже там работать.

- Ты посмотри, как быстро она от темы секса к работе перепрыгнула,- ехидно выдавила эта зараза, получив по носу от меня следом.

- А что толку говорить об этом, ты же сам сказал - это в последний раз. Так что забудь, а точнее, не забывай, - засмеялась я и встала на ватных ногах.

- Так забыть или нет?

- Как твоей гейской душеньке угодно, - развела руки в стороны и побрела в душ.

- Такое, блин, забудешь... - пробубнил тот еле слышно и стал копошиться на кровати. Он воистину невыносим по утрам.

Мамик моя ходила грустная, но не уговаривала остаться. Прекрасно понимая, что если я что-то решила, то вряд ли отступлю. Вещи собирала я медленно, даже слишком медленно, словно оттягивая момент отъезда. Мой старый дом Виталик продал, как и машину... Потому начальный капитал у меня был немалый. Плюс все, что я заработала за эти три года. Возвращаться в свой город я не захотела, да и Виталик, собственно, переехал, и теперь жил в столице, практически в центре, и яро уговаривал меня помогать ему, преподавать хореографию. Ребят он набрал, они стали неплохой командой, а так как через четыре месяца, или чуть больше, планировался крупный фестиваль, Кексик тормошил меня, чтобы я решила скорее: с ними я или нет.

В день отлета я проснулась, уверенная в том, что поступаю правильно. По обыкновению утром была пробежка, после завтрак, душ и сборы окончательные. Чемоданов было намного больше, чем когда я только приехала сюда... Ну, вот люблю я красивые вещи, хотя кто их не любит-то?

...

Люблю перелет. Чем? Ощущением, что ты выше всех проблем, выше вообще всех... ты в облаках... Глядя в иллюминатор и видя пушистые облака, что как взбитые сливки разливаются по голубой глади неба, я всегда улыбаюсь. Как жаль, что нельзя сесть на крыло самолета, свесив ноги и разведя руки в стороны, жадно вбирать в себя это ощущение свободы. Было раннее утро, и солнце еще не припекало, оно лениво поднималось из-за горизонта, освещая небо золотисто-розовым светом. Истинная красота, натуральная. Она завораживала, подталкивала на размышления. С высоты полета объекты, что были на земле, казались точками, никчемными букашками... Я усмехнулась своим мыслям, продолжая рассматривать сменяющиеся картинки за маленьким круглым окошком.

- Мечтаешь? - выбил меня из моих размышлений голос.

- Нет, любуюсь, - пожала плечами и, достав телефон, сделала снимок.

- Уже скоро прилетим.

- Люблю летать, я даже не заметила, что уже около пяти часов прошло.

- Не вижу ничего прекрасного в долбанном перелете, у меня все затекло, меня тошнит и тут не особо вкусно кормят, - начал свою тираду друг мой.

- Зануда, - выдохнула, глянув на него. Нам сообщили о том, что мы готовимся к посадке.

Приземлившись без происшествий, поднялись и пошли на выход. Выйдя из самолета, я вдохнула полной грудью непривычный влажный воздух. отчего голова чуть закружилась. Забрав багаж, поехали к Виталику, и спустя два часа мы были в его квартире.

- Мне нужен интернет, срочно.

- Зачем? - приподнял бровь Виталя, распаковывая чемоданы.

- Ну, хотя бы для того, чтобы поискать жилье.

- Ты можешь у меня, собственно, пожить какое-то время, и позвони Оксане, - дал мне указания этот невыносимый. Что я и сделала... Да-да, иногда я его слушаю. Но я решила сразу все-таки залезть в интернет, разыскав там пару объявлений. Записав адреса и телефоны, решила, что самое время позвонить той самой брюнетистой мегере.

- Слушаю, - ответил грубоватый женский голос.

- Это Ромина, - сказала я сразу, возможно, это было не слишком вежливо... но мы с ней никогда особо не ладили, потому формальностями можно было легко пренебречь.

- Здравствуй, Ромина, - мне кажется, или ее голос потеплел?