Внезапное появление эсэсовских танков стало для красноармейцев в Городельце полной неожиданностью — советские части здесь собирались отходить и готовились к отступлению. В центре деревни немцы обнаружили длинную колонну грузовиков, с 12 противотанковыми орудиями на буксире. Ведущий грузовик был сразу уничтожен точным выстрелом из танковой пушки. Однако красноармейцы не растерялись, а мужественно приняли бой, атаковав танки в ближнем бою. И даже добились успеха: танк роттенфюрера СС Лорера был обездвижен. Несмотря на это, сопротивление обороняющихся было сломлено, и уцелевшие солдаты начали сдаваться в плен. Экипаж «пантеры» Лорера остался их охранять, пока остальные танки устремились к переправе через Турью. Здесь они настигли еще одну отходящую советскую транспортную колонну, отступающую в сторону реки. Йенсен объехал колонну слева, вышел к мосту и расстрелял первые грузовики, колонна остановилась, а красноармейцы начали спасаться бегством по направлению к близлежащему лесу. «Пантеры» тем временем перекрыли переправу. Задание было выполнено. Йенсен радировал в штаб полка: «Взял Городелец и перекрыл мост через Турью. Захвачено 12 исправных противотанковых орудий»^{234}. Интересно, что согласно приказу 56-го танкового корпуса, отданному в 12:25, Городелец предписывалось взять 131-й пехотной дивизии, а танковые части «Викинга» должны были выйти на западный берег Турьи у северных окраин Городельца и организовать там линию обороны. Так что получилось, что эсэсовцы выполнили задачу армейских пехотинцев. Впрочем, свою роль в наступлении 131-я пехотная дивизия сыграла, зачистив от противника тыловые районы, особенно леса юго-восточнее Старых Кошар и южнее Черкас.

Захват Городельца стал завершающим аккордом операции «Ильзе». Цель наступления была достигнута — советские опорные пункты юго-западнее Ковеля, необходимые для потенциального продолжения наступления на город, были ликвидированы. Линия фронта была отодвинута от Ковеля на 6 километров к юго-западу. Частями 5-го танкового полка СС было уничтожено или захвачено три танка, 43 76,2-мм противотанковых орудий, шесть 45-мм противотанковых орудий, семь тяжелых минометов, четыре пехотных орудия, 18 противотанковых ружей, 28 грузовиков, три легких зенитных орудия, 25 повозок и множество единиц стрелкового оружия^{235}.

28 апреля 1944 года в сводке Верховного главнокомандования вермахта было упомянуто об успехе немецких войск на реке Турья: «Части армии и войск СС с великолепной поддержкой люфтваффе прорвались через глубоко эшелонированную оборону противника юго-западнее Ковеля и отбросили Советы на линию реки Турья»^{236}.

День 28 апреля 1944 года должен был стать днем отдыха для танковых экипажей «Викинга». В 11 утра 28 апреля начальник оперативного отдела боевой группы «Гилле» приказал Муленкампу поротно возвращать свои подразделения в Ковель. К 22:30 все части 5-го танкового полка СС возвратились в город и сосредоточились на своих прежних позициях.

Последнее крупное боестолкновение в районе Ковеля перед наступлением затишья произошло в самом конце апреля 1944 года. Утром 29 апреля крупный отряд красноармейцев при поддержке танков внезапно ворвался на восточную окраину Ковеля. Немецкие войска оказались совершенно не готовы к такому повороту событий и были захвачены врасплох. Выбив немцев на некоторых участках, советские солдаты сумели быстро закрепиться в захваченных секторах, а попытки пехотинцев 131-й пехотной дивизии и кавалеристов 17-го кавалерийского полка СС восстановить положение контратаками обернулись тяжелыми потерями для атакующих, и провалились. Более того, некоторые отряды советских войск дошли чуть ли не до самого центра города, полностью ошарашив немецких штабистов.

На спешно созванном штабном совещании командир 131-й пехотной дивизии генерал-майор Вебер заявил: «Гилле, нам нужны танки и штурмовые орудия для ликвидации этого прорыва». «Вы получите их завтра утром», — ответил Гилле и отдал соответствующие распоряжения. Для атаки в поддержку 131-й пехотной дивизии им были выделены один взвод 8-й танковой роты и 1-я батарея 5-го дивизиона штурмовых орудий СС.

Утром 30 апреля к Веберу прибыл танковый взвод 8-й роты обершарфюрера СС Шееля (пять «пантер») и батарея штурмовых орудий (шесть самоходок). С этими силами Вебер должен был планировать контратаку. Обершарфюрера СС Шееля генерал-майор инструктировал лично. Свои силы Вебер разделил на четыре атакующие группы, каждой из которых придавался один танк и одно штурмовое орудие. Одна «пантера» и две самоходки оставались в резерве, их планировалось задействовать там, где потребуется массированный огонь. «Я желаю вам всем удачи», — подвел итог совещанию Вебер.

Между тем 30 апреля части 17-го кавалерийского полка СС сумели добиться некоторых успехов в борьбе с отрядами красноармейцев, прорвавшихся в центр города. В этом деле наиболее отличился оберштурмфюрер СС Оттомар Шаффнер, командир 6-го эскадрона, который лично возглавил атаку своих людей. Невзирая на сопротивление противника, эсэсовцы сумели достичь всех поставленных объектов атаки и полностью выполнить боевую задачу^{237}.

Теперь наступила очередь сказать свое слово 131-й пехотной дивизии. В 18:30 30 апреля пехотинцы, поддержанные бронетехникой «Викинга», пошли в атаку. Танки и штурмовые орудия катились в сторону железной дороги, следуя вместе со штурмовыми группами пехоты. Их задачей было огнем подавлять вражеские огневые точки и опорные пункты. Шеель увидел вспышки выстрелов из подвалов домов и приказал своему экипажу стрелять. Наводчик выбрал целью дом справа, на углу улицы, из подвала которого велся пулеметный огонь. Два фугасных снаряда уничтожили пулеметное гнездо. Затем два бронебойных снаряда были выпущены в стену второго этажа, после чего огонь прекратился и оттуда.

Шаг за шагом немецкие штурмовые группы медленно продвигались вперед под огнем противника. Сопротивление красноармейцев становилось все упорнее, они сражались до последнего, и их опорные пункты захватывались только после того, как последний советский солдат там был убит или тяжело ранен. Пытаясь усилить нажим, немцы ввели в бой также две резервные самоходки и танк. В один из моментов боя танки остались без пехотного прикрытия, чем тут же воспользовались красноармейцы, атаковав «пантеры» в ближнем бою. Чтобы избавиться от внезапной угрозы, танкистам пришлось вести пулеметный огонь по своим же танкам, расстреляв красноармейцев — истребителей танков, забравшихся на «пантеры». Несмотря на накал сражения, немцам удалось избежать потерь в танках. Ближе к полуночи Шеель отвел их для пополнения боеприпасов и дозаправки.

В час ночи к нему приехали Муленкамп и Николусси-Лек, привезя с собой ободряющие слова и новый приказ: «В 04:20 танки и штурмовые орудия начнут атаку, обстреливая бункеры и вражеские позиции. Затем танки пройдут мимо водокачки и попытаются достичь начала улицы с деревьями и конца станционной улицы, чтобы с обоих флангов охватить укрепленный оплот противника».

Однако эта атака закончилась неудачей. Нет, сначала все развивалось по плану: 1 мая в 04:20 танки и штурмовые орудия открыли огонь. Плотным огнем им удалось подавить советские огневые точки, после чего пехотинцы взяли первую линию обороны. Однако вторая линия встретила атакующих мощным огнем, после чего наступление сразу застопорилось. Поддерживающие атаку танки попали под артиллерийский обстрел, а танк обершарфюрера СС Шобера наехал на мины, и у него перебило обе гусеницы. «Пантера» была обездвижена, но еще могла вести бой, превратившись в огневую точку, досаждавшую красноармейцам своим огнем. В итоге в 15:30 советские солдаты выкатили противотанковое орудие и уже вторым выстрелом подбили танк в башню. Экипаж оказался перед выбором: либо попытаться спастись, либо геройски погибнуть. Выбор был очевиден, и под прикрытием дымовых гранат танк был оставлен, причем три члена экипажа получили ранения, но хоть остались живы.