Это и случилось с вами, Кармоди. Вы ушли из своей привычной среды обитания и одновременно ушли от привычных врагов. Автомобили не гонятся за вами, вирусы не пробираются к вам в кровь, а полисмены не стреляют в вас по ошибке. Вы избавлены от земных опасностей, а к галактическим невосприимчивы.

Но улучшение ситуации (ПП=ЕЕ+1) было, к сожалению, временным. Железные законы равновесия уже начали действовать: и вы сами не можете обойтись без охоты, и на вас должны охотиться. Пожирание – необходимо. Вне Земли вы уникальны, и рожденный для вас хищник тоже уникален. Ваш хищник порожден универсальным законом как его персонификация и воплощение. Он кармодияден, то есть может есть вас, и только вас. Его форма и размеры целиком определяются вашими характеристиками. Даже не видев его, мы знаем, что его челюсти устроены так, чтобы грызть одних Кармоди, лапы расположены так, чтобы хватать и сжимать только таких, как вы, Кармоди, а его желудок рассчитан на переваривание исключительно Кармоди. Все его естество создано так, чтобы обеспечить преимущество перед вами...

Вы оказались в уникальном положении, Кармоди, поэтому уникален и ваш хищник. Вас преследует именно ваша смерть, Кармоди, и гонит ее чувство столь же сильное, как и ваше отчаяние. Вы и ваш хищник неразрывно связаны. Если он схватит вас, вы погибли. Но если вам удастся вернуться к привычным врагам вашей родной планеты, то погибнет ваш хищник – из-за отсутствия кармодической пищи. Больше мне сказать вам нечего. Я не могу предсказать всех его уловок и хитростей, не могу предсказать и ваши трюки. Мне остается только уведомить вас, что преимущество всегда на стороне охотника, хотя бывали случаи и удачного бегства... Такова ситуация, Кармоди. Вы меня хорошо поняли?

Кармоди вздрогнул, словно его только что разбудили.

– Понял, – с трудом выговорил он. – Не все, но большую часть.

– Хорошо, что поняли, – сказал Мелихрон, – потому что времени больше нет. Вы должны сейчас же покинуть планету. Даже на собственной планете я не могу отменять универсальные законы природы.

– А вы не можете отправить меня на мою Землю?

– Мог бы, будь у меня больше времени, – сказал Мелихрон. – Конечно, мог бы. Но это нелегко. Надо определить все три «К», а они влияют друг на друга. Сначала надо точно определить, Куда ушла ваша планета к настоящему моменту, затем узнать, Какая из альтернативных Земель – ваша, и еще вычислить темпоральные характеристики вашей личной мировой линии, чтобы найти Когда. Потом еще надо учесть взаимное влияние эффекта временных трещин и фактора удвоения. В результате при известном везении я мог бы вернуть вас в ваш собственный мир (удивительно деликатная операция), не разрушив все мироздание.

– Вы можете это сделать? – спросил Кармоди.

– Нет. Времени уже нет. Но я отошлю вас к моему другу Модсли. Он сможет вам помочь.

– К вашему другу?

– Ну не совсем к другу, – Мелихрон замялся, – скорее к знакомому. Хотя даже это – слишком сильное определение для наших отношений. Видите ли, однажды, некоторое время тому назад, я собирался покинуть свою планету, чтобы познакомиться с другими мирами. Если бы я сделал это, я встретился бы с Модсли. Путешествие мое не состоялось, и потому я так и не встретился с Модсли. Но мы оба знали, что если бы я в это путешествие отправился, то мы бы обязательно встретились. Обменялись бы новостями, потолковали о том о сем, отпустили бы шутку-другую и расстались с теплым чувством.

– По-моему, узы, связывающие вас, слишком уж эфемерны, – усомнился Кармоди. – Не могли бы вы отправить меня к кому-нибудь другому?

– Боюсь, что нет, – сказал Мелихрон. – Модсли – мой единственный друг. А дружба потенциальная ничем не хуже реальной. Уверен, что Модсли позаботится о вас.

– А если... – начал было Кармоди, но тут же заметил, что за его левым плечом возникает Нечто – огромное, темное, угрожающее. Он понял, что отпущенное ему время истекло.

– Иду! – крикнул он. – И спасибо за все!

– Не стоит благодарности, – ответил Мелихрон. – Ведь это моя Вселенская миссия – помогать чужестранцам. Удачи вам, Кармоди!

Огромное и грозное Нечто начало уплотняться, но прежде, чем оно окончательно оформилось, Кармоди исчез.

Кармоди очутился на зеленом лугу. Был, должно быть, полдень, ибо ослепительно яркое оранжевое солнце стояло прямо над головой. Поодаль, в высокой траве, паслось небольшое стадо пятнистых коров. За лугом темнела опушка леса.

Кармоди медленно огляделся. Луга окружали его со всех сторон, а лес обрывался густым подлеском. Слышался собачий лай. Вдали виднелись горы – длинный изрезанный хребет со снежными вершинами. Седые облака цеплялись за их склоны.

Уголком глаза он заметил, как в траве мелькнуло что-то рыжее. Кармоди обернулся. Ему показалось, что это лиса. Она посмотрела на него с любопытством и пустилась наутек к лесу.

«Похоже на Землю», – подумал Кармоди и тотчас же вспомнил о Призе, который перед этим был впавшей в спячку зеленой змейкой. Ощупал шею – Приза не оказалось.

– А я тут!

Кармоди оглянулся и увидел маленький медный котелок.

– Это ты? – переспросил Кармоди, недоверчиво щупая котелок.

– Конечно. Ты что, не можешь узнать свой собственный Приз?

– Э-э... Ты того... несколько изменился...

– Да, изменился, – сказал Приз. – Но моя сущность, мое истинное «я» никогда не меняется. В чем дело?

Кармоди заглянул в котелок и чуть не выронил его. Внутри была ободранная и полупереваренная тушка маленького животного, может быть, котенка.

– Что это у тебя там внутри? – спросил Кармоди.

– Завтрак, конечно, мог бы и догадаться, – сказал Приз. – Перехватил кое-что по дороге.

– О!

– Призам ведь тоже нужно есть, – язвительно добавил Приз. – А также отдыхать, заниматься спортом и сексом, иногда пропускать рюмочку и, конечно, опорожнять кишечник. Обо всем этом ты даже не подумал.

– Но у меня с собой ничего не было, – смутился Кармоди.

– А вам тоже нужно все это? – удивленно переспросил Приз. – Впрочем, да, конечно же, нужно. Странно, но я до сих пор воспринимал тебя как некую отвлеченную фигуру без житейских потребностей.

– Я о тебе думал то же самое! – признался Кармоди.

– Это неизбежно, по-видимому, – согласился Приз. – Гости из других миров, видимо, представляются всем этакими... монолитными, без желудка и кишок. Но и сами они делают ту же ошибку.

– Я сразу же начну о тебе заботиться, как только выпутаюсь из этой катавасии, – пообещал Кармоди, почувствовав внезапную симпатию к своему Призу.

– Ладно, старик, не обижайся на шпильки, – сказал Приз. – Ты не возражаешь, если я доем свой завтрак?

– Давай, продолжай.

Кармоди заглянул было в котелок – ему захотелось посмотреть, как будет перевариваться ободранное животное, но тут же отвернулся. Оказалось, что он слишком брезглив.

– Чертовски вкусно, – сказал Приз. – Оставить тебе кусочек?

– Нет, не надо, я не хочу есть. Ты только скажи, что это такое?

– Мы называем их «орити», – сказал Приз. – Это такая порода гигантских грибов. Очень вкусны и сырые, и сваренные в собственном соку. Лучший сорт – белые с крапинками, они вкуснее, чем зеленые.

– Я запомню, – пообещал Кармоди. – Возьму, если они попадутся. А земляне могут их есть?

– Думаю, что могут, – сказал Приз. – И, между прочим, если тебе повезет, ты услышишь, как орити, перед тем как его съедят, декламирует стихи.

– Какие стихи?

– Орити – хорошие поэты.

Кармоди поперхнулся. Беда с этими экзотическими формами жизни! Думаешь, что разобрался во всем, а оказывается, ничего не понимаешь. И наоборот, кажется, что тебя мистифицируют, а на самом деле все проще простого.

«В самом деле, – подумал он. – Может быть, потому-то чужаки и кажутся такими чуждыми, что в глубине они похожи на нас. Сначала это забавляет, потом раздражает».

– Уррп! – произнес Приз.

– Что?

– Я просто рыгнул. Извини, пожалуйста. Но, как бы то ни было, старик, ты должен признать, что я провернул все очень ловко.