Никто не понял во всем этом шуме дождя и суматохе в холле отеля, что я была Лолой Купер.

Что меня похитили у всех на виду.

Никто не знал, что произошло со мной. От осознания этой истины моя кровь похолодела.

Мой похититель наклонился, источая слишком сильный запах виски.

— Ты там в порядке? Тебе удобно? — прикусив тряпку у себя во рту, я издала невнятный звук, выражая злость. Джонни моргнул, вставая в полный рост. — Послушай, ты единственная, кто вчера сходил с ума.

Вчера вечером? Как долго я была без сознания?

Слева от меня послышалось дребезжание, парализуя меня от страха. С того места, где я сидела, я увидела горящий гаджет и я поняла, что это было такое. Спокойно, это был просто мой телефон. Кто-то пытался дозвониться до меня! Это породило новую, отвратительную мысль у меня в голове. Он вытащил телефон у меня из кармана.

Странный сон о Дрездене, его лицо расплылось, превращаясь в Джонни. Желчь подступила к горлу, я сглотнула, чтобы отогнать эту горечь. Если он взял мой телефон, то это означало, что он касался меня... обыскивал.

Что еще он сделал, пока я была без сознания?

— У меня не оставалось выбора, только это.

Мое внимание сосредоточилось на его небритом подбородке. Он пытался убедить себя или меня? Я была в руках у кого-то еще более неуравновешенного, чем думала. Выкручивая свои оковы, я пыталась все проверить. Понять насколько сильно были связаны мои запястья. Все было таким липким, словно старая карамель.

Потирая свой нос, он сделал глоток из бутылки.

— Я уже стал волноваться. Ты была без сознания так долго, я подумал, что у тебя могло бы быть сотрясение мозга.

И он не отвез меня в больницу? У меня задрожали колени. Бл*дь, бл*дь, бл*дь. Джонни было безразлично мое здоровье. А если бы что-то пошло не так...

Я могла умереть здесь.

Его ладонь коснулась моего лба, раздражая меня.

— Ты бледная, — рассматривая меня внимательно, промурлыкал он. — Мне на самом деле жаль, если ты себя плохо чувствуешь. Если серьезно, то ничего из этого... я не планировал делать.

Нет, я не думаю, что он спланировал это. То, как он последовал за мной, как распсиховался в моем номере, все это выглядело спонтанно. Меня не мог захватить какой-то герой водевиля. Это был просто сумасшедший, слетевший с катушек, эгоистичный придурок.

Прекрасно.

Кашляя с кляпом во рту, я застонала. Джонни отстранился, поджав губы.

— Что такое? Слишком туго?

Я напрягла мышцы, сосредоточившись на его вопросе. Если бы я смогла заставить его развязать меня, возможно, я смогла бы выбраться отсюда. В знак согласия я медленно кивнула.

— Хорошо. Но ты послушай. Если ты издашь хоть один звук, то я затяну это еще туже. Ясно? — когда я кивнула еще раз, он потянулся к моему затылку, ослабляя узел. Когда я снова получила возможность двигать своим ртом, то заметила, как сильно болела моя челюсть. — Вот. Лучше?

Мой голос звучал надломлено, словно из преисподней.

— Могу я попить? — он протянул мне открытую бутылку, сильный запах алкоголя ударил мне в нос.— Вода, у тебя есть вода?

— О, — сделав еще глоток этой жидкости, он вытер рот тыльной стороной руки. Он ушел за пределы моей видимости, я услышала звук текущей воды – раковина. Картонный стаканчик, который он принес мне пах хлоркой, но я осторожно пила из него, когда он наклонил его.

Отбросив стаканчик в сторону, когда все было сделано, Джонни вытащил пачку сигарет из кармана.

— Куришь?

Я поджала губы.

— Зачем ты сделал это?

— Будем считать, что это значит «нет», — когда он поднес зажигалку ближе, то огонь окрасил его губы в вишнево-красный цвет. Дым поднимался вверх, его запах заставлял меня думать о Дрездене. — Как уже сказал, я не планировал этого.

На столе снова зазвонил мой телефон. Мы оба посмотрели на него – он, с отвращением и страхом? А я, ну что же... я не могла похоронить свою надежду.

— Джонни, просто отпусти меня. Тебе не нужно удерживать меня здесь.

Отмахнувшись от дыма, он перекатил сигарету в уголок рта, покручивая ее.

— Черт побери, не должен. Я пытался отговорить тебя от этой группы. Пытался, черт побери, рассказать тебе о том, каким ужасным был Дрез. Ты не хотела слушать, — пепел упал на ковер. — Это был единственный способ отстранить тебя от игры.

Поменяв свое положение на стуле, я вздрогнула от боли в плече.

— Какая тебе разница буду я играть или нет? Ты больше не участник группы, какое тебе до этого дело?

Он резко обернулся, прислушиваясь... к чему-то. Сделав еще одну затяжку, Джонни выпустил серую дымку, обволакивавшую его.

— Ты слишком много болтаешь. Хочешь еще воды?

Почему он хочет убедить меня, чтобы я покинула группу? Чтобы я отказалась от Дрездена? Я поняла, почему Шон пререкался с ним, но почему это делал Джонни – не понимала. Мои брови взметнулись вверх.

— Ты хочешь, чтобы я ушла, чтобы вновь занять мое место!

— Вновь? — он пнул стул так, что тот взлетел вверх. Я поджала подбородок, ожидая, что он ударит меня. — Вновь! Ты заняла мое место, а не наоборот!

Тяжело дыша, я прикусила кончик языка, чтобы успокоиться. Джонни выглядел бешеным, он был в шаге от того, чтобы покусать меня. Я видела края его десен, огонек сигареты освещал все для меня. Он пришел в движение, его руки опустились на мои плечи.

— Не трогай меня! — вскрикнула я, отклоняясь.

— Трогать тебя? — осознание разгладило черты его лица. Выбросив сигарету, он растоптал ее ботинком. — Черт – трогать тебя? Ты думаешь, что я такой?

Пожалуйста, пусть его реакция скажет мне о том, что он не сделал ничего ужасного со мной, пока я была без сознания. Вместо ответа, я просто смотрела на него, пытаясь не дрожать.

На столе снова зазвонил мой телефон.

Джонни отошел, с виноватым выражением на лице.

— Лола, я не из таких парней! Я, просто так, не делаю людям больно! — вспоминая то, как вчера вечером ударилась о журнальный столик, я сдержала при себе свои аргументы. — Просто успокойся, — пробормотал он. Джонни разговаривал со мной или сам с собой? Прикурив очередную сигарету, он рухнул на постель и уставился в потолок.

Я заметила, что его потряхивало. Он не мог видеть моих рук. С большой осторожностью, я скрестила запястья у себя за спиной. Словно ребенок, когда я играла с Шоном и мы связывали друг друга, притворяясь что мы полицейский и преступник. Это были глупые игры, и хотя они не давали мне никаких навыков для того, чтобы развязать свои запястья, но воспоминания придавали мне сил.

Мой телефон, звонивший где-то позади, подбадривал меня еще больше.

Люди должны были узнать, что что-то не так. Сколько сейчас было времени? Грязные шторы над окнами скрывали за собой окна, так что я не могла понять. Аккуратно, не выпуская Джонни из виду, я продолжала выкручивать свои запястья. Не знаю, чем он воспользовался, но этот материал начал поддаваться моим усилиям.

Скотч? Это именно он? Даже не изолента, а такой дешевый очевидный материал. Джонни на самом деле не продумывал какой-то грандиозный план. Просто хотел, чтобы я ушла из группы, а он бы мог появиться и спасти этот важный день.

Но у него ничего не выйдет.

Ему следовало знать об этом.

Я не могла не рассказать всем о том, что произошло. Кроме того, ему должно быть известно, что его арестуют за похищение. Но все, что Джонни делал в этот момент – курил, нервно постукивая ногами, слишком много энергии было сосредоточено в его конечностях.

Клейкая лента расширилась достаточно хорошо, чтобы я могла освободить свои пальцы. Каждое движение превращало мой адреналин в горючее топливо. Одно неверное движение и я вспыхну пламенем.

То, что впустила Джонни, было последней ошибкой, которую я допустила.

Мои лодыжки были примотаны к стулу. Мои руки были уже свободны, но я ничего не могла сделать. Если бы Джонни подошел ближе, могла бы я что-то сделать? Ударить его в челюсть – вот что я хотела сделать, но это не помогло бы мне убежать.