Из кабины видно, как удаляется лунная поверхность. Все меньше и меньше становится корабль. Ракета поворачивает и ложится на курс.
Когда поднимаешься над Землей, видишь, как проплывают облака, в их разрывах мелькают под крылом массивы лесов, реки, поля. Еще выше — и все окутывает сплошная облачная пена.
На Луне — иное. Внизу — словно четкая, рельефная карта. Ничто не закрывает лунный лик. Неудивительно: он не затуманен воздушной вуалью.
Сверху лунный пейзаж причудлив и по-своему разнообразен. Огромные кольцевые горы — цирки, поменьше — кратеры; их десятки тысяч. Наряду с гигантами, вроде цирков Гримальди и Птоломея, есть множество мелких, ускользавших от земных наблюдателей. Знакомые очертания приобрели новые детали. Наконец-то Луна показала свое лицо — со всеми мельчайшими черточками, складками, морщинками… Разноцветные полосы, сияющие на Солнце у подножья далеких кратеров… Живописная пустыня, именно пустыня, по сравнению с которой наши земные — это буйная жизнь. Все застыло, и ни единого движения не заметно на тысячах километров горного хаоса.
Море Спокойствия и Море Ясности, Море Дождей и Океан Бурь, Море Облаков… Нет, неудачны названия на лунных картах! Да, спокойствие и ясность, но ни морей, ни океанов, ни облаков, ни дождей, ни бурь. Лунные Аппенины, Альпы, Кавказ… Эти названия вызывают в памяти далекую родину. Кавказские горы… Разве они такие? Зеленью покрыты их склоны. Снегом укутаны вершины, уходящие в облака. Л у берегов плещется синее-синее море, высокогорные озера отливают стальной синевой. После дождя на небе прочерчивается разноцветная арка — радуга, и долго стоят над землею ее нежные полоски — красноватая, зеленая, голубая…
На Лунном Кавказе не встретишь ни одного деревца, ни одной травинки, ни одной снежинки. И ни капли влаги нет в лунных морях и океанах.
Луна — не только страна гор, но и страна ущелий. Их множество. Они тянутся на десятки, иногда на сотни километров. Земля не может похвастаться таким большим скоплением гигантских ущелий. Трещины, тонкие, едва заметные в самый сильный телескоп, на самом деле — глубочайшие пропасти, уходящие за горизонт. Подчас они идут напрямик, не обходя даже гор.
…Самолет-ракетка опускается в глубь пропасти, которая, кажется, пронизывает Луну насквозь. Лучи прожекторов упираются в непроницаемый мрак, не в силах справиться с тьмой. На экране локатора вырисовываются контуры дна. Оно усеяно кратерами. Край стены наверху освещен Солнцем. Светлая полоса возникает где-то вдали и, все расширяясь, уходит, пропадает тоже вдали. Слабые блики ложатся на другую стену, вырывают из мрака прихотливый узор скал. На дне же — темно, ибо нечему рассеять свет. Лишь при искусственном освещении, включив фонари на скафандрах, путешественники могут заняться своей работой.
Ущелье интересно для них как естественный разрез Луны — тут сразу видно, какова «кора» лунного шара. Именно в ущельях они нашли гнезда радиоактивных руд, могли наглядно убедиться, что наша соседка богата редкими металлами, которые еще пригодятся людям.
Взяты пробы, засняты виды, сделано все, что намечено планом. Как огни маяка, светят во мраке прожекторы. Вот уже шире кусочек неба… ближе освещенная полоса. Наконец весь небесный купол — над ними, и самолет вновь набирает высоту. И темной полоской среди гор становится громадная расселина, где только что побывали люди.
Есть черточка на Луне, которая невольно обращает на себя внимание земного наблюдателя. Это — Прямая Стена. «Прямая» — ее имя и характеристика одновременно. Триста метров высоты, сотня километров длины — внушительные цифры! Но только вблизи, у основания этого оригинального произведения природы, можно полностью их оценить.
Самолет приближается к этой ровной, как по линейке проведенной, черте. Рядом — такая же аккуратно очерченная тень. Машина опускается, и вдруг сразу возникает стена, закрывая собою чуть не весь горизонт. Около нее путешественники почувствовали себя, как Гулливер в стране великанов.
Конца стены не видно — она теряется где-то вдали. Отвесный уступ подавляет своей громадой. Самые гигантские сооружения — дела рук человеческих — не оставляют такого впечатления, ибо не с чем сравнить эту Прямую Стену, даже с Великой Китайской стеной. Трудно было поверить, когда ракетка снова оказалась над Луной, что вот эта царапинка — та самая Прямая и, хочется сказать, Великая Лунная Стена…
…В путешествиях и повседневной работе текли лунные будни. Настало время решить еще одну загадку, давно волновавшую астрономов, — загадку белых лучей. Стоит взглянуть на Луну с Земли, и сразу же они бросаются в глаза.
Какой художник нанес на желтоватом лунном глобусе эти светлые полосы, эти системы лучей? От многих цирков и на многие тысячи километров тянутся они. Их блеск заметен даже без телескопа. Больше всего — чуть ли не сотня — светлых лучей — у кратера Тихо! Во время полнолуния они светятся особенно ярко.
Возможно, эти загадочные белые лучи — что-то зернистое, вроде порошка. Или, быть может, застывшая гладкая масса? Теперь недолго оставалось ждать ответа. Ракетка уже готова к очередному рейсу.
«…Говорят, что человек ко всему привыкает, но для Луны надо сделать исключение. Не первый и не второй раз мы поднимаемся — чуть было не сказал «в воздух». Поворот, наш дом-ракета остается где-то позади. Вот и цель сегодняшнего путешествия — кратер Коперника. Эта кольцевая гора поражает своими невероятными вершинами, сверкает, словно кольцо, усыпанное крупными, белой воды, бриллиантами. Я сдвинул на шлеме темные шторки — свет померк, глаза отдыхали от нестерпимого блеска.
У кратера Коперника — мощная система светлых лучей. Он и Тихо (один в середине лунного диска, другой ближе к краю) всегда выделяются своими яркими лучами. К ним-то и направляемся мы сейчас. Луч — огромная, в несколько метров высотою, насыпь — берет начало у края цирка и идет прямо, никуда не сворачивая.
Лучу, разумеется, далеко до необъятной Прямой Стены, какой она оказалась у подножья. Но их роднит одно — обоим не видно конца. Словно в бесконечность, уходит стена и вправо и влево. Словно бесконечная дорога, и впереди и позади тянется луч. Цветом насыпь не выделялась на общем фоне. Секрет был в другом: тоже вулканическая порода, как и все остальные, но — и в этом все дело — еще более изрытая, более пористая. Отдаленно это напоминало соты, только очень крупные, с неправильной формы ячейками. Они отражают поэтому свет иначе, чем другие тела. И издали кажется, что луч состоит из какого-то особого, ярко светящегося вещества.
По склону я быстро взобрался наверх. Невольно думалось: сейчас увижу другой край этой лунной «дороги». Но я ошибался: лучу не было края, «соты» уходили вдаль, теряясь за горизонтом.
Не случайно, что лучи тянутся от цирков, от бывших вулканов. Они тоже появились из недр Луны. Вулканы — не все, конечно, — извергали вещество, и, выброшенное ими, оно застыло, образовало эти пористые насыпи, исчертившие лунный шар. Какова же была сила вулканических извержений, которые на тысячи километров разбросали лаву по Луне!»
Жажда «селенографических» открытий не мешала экспедиции вести и другую научную работу. Вооруженные чувствительными приборами, посланцы Земли искали ответы на многие вопросы, интересующие ученых.
Правда ли, что в «подлунье» всегда ровная температура, хотя на поверхности сменяют друг друга страшная жара — днем и не менее страшный холод — ночью? Разница температур — почти триста градусов! Что же творится под поверхностью, в толще лунных пород?
Оказалось, что на метровой глубине неощутимы эти перемены. Лунная почва пористая и очень плохо, куда хуже, чем наши земные породы, проводит тепло. Быть может, когда здесь поселятся люди, они заберутся в подлунье, устроят свое жилье в недрах Луны.
Какова плотность лунной атмосферы? Ее определяли с Земли разными способами, всевозможными хитроумными путями. Настала очередь выяснить все на месте. Измерять пришлось, по существу, пустоту.