Изображение медленно погасло, затем энергичный женский голос перекрыл монотонное чтение данных о производителе и стоимости изделия: «Еще не попробовали личностные модули-стимуляторы? До сих пор удовлетворяетесь 3-D порнухой?

Давайте начистоту: если использовать резинку — все равно что целовать собственную сестру, то смотреть 3-D порнуху — целовать изображение сестры! Зачем разглядывать картинку Хони Пилар, если, купив ее новый модик, можно затрахать до полусмерти живую богиню любви, и делать это снова и снова, пока есть желание! Смелее! Подарите подружке или дружку новый модик Хони Пилар уже сегодня! Личностные модули-стимуляторы продаются только по ценам новинок».

Голос замолк; я перевел дыхание и вернулся к реальности. Другие прохожие, освобожденные от чар рекламного ролика, неуверенно оглядываясь, разошлись по своим делам. Я зашагал по направлению к Улице. Сначала мои мысли целиком поглотила Хони Пилар, потом модик, который, как только выдастся возможность, я обязательно подарю Ясмин (повод найдется, а если нет, то придумаю!). Наконец принялся размышлять о том, что давно уже не давало мне покоя. Эта мысль впервые мелькнула у меня в голове еще в чиригином клубе во время разговора с Оккингом об убийстве; сегодня догадка превратилась в уверенность.

Тот, кто просто захочет устроить себе маленький праздник, наделав несколько трупов, не выберет модик Бонда. Нет, агент 007 чересчур специфичен и стерилен, у него слишком узкая «специализация». Он не получал удовольствие от убийства. Психопат, решивший использовать личностный модуль, чтобы тот помог ему испытать максимальное удовлетворение, возьмет кого-нибудь из доброй дюжины темных личностей, имевшихся в широкой продаже. Вдобавок, существует черный рынок, на котором предлагаются самоделки, недоступные посетителям модшопов; выложив немалую пачку хрустиков, раздобудешь кого угодно, хоть Джека Потрошителя! Там есть персонажи 3-D фильмов и книг, а также реальные личности в записях, сделанных прямо с их мозга, или искусно реконструированные специалистами. Когда я думаю о дегенератах-пользователях нелегалок и паразитирующем на них большом подпольном бизнесе, который выпускает из своих зловещих лабораторий Чарльзов Мэнсонов, вампиров Носферату или, скажем, Гиммлеров, меня просто кидает в дрожь[13].

Человек, нацепивший модуль агента 007, преследовал совсем иную цель, отлично зная, что особой радости от его применения не получит.

Нет, псевдо-Бонд вовсе не стремился к запретным наслаждениям. Он не маньяк-извращенец, а, скорее, хладнокровный исполнитель, ликвидировавший намеченный к уничтожению объект.

Смерть Деви — и, конечно, русского! — не дело рук какого-нибудь нового Потрошителя, безумца, наводящего ужас на обитателей трущоб и притонов. Оба преступления были заранее продуманными убийствами. Политическими убийствами.

Лейтенант не станет слушать подобные рассуждения без серьезных доказательств. Я и сам не до конца разобрался, что к чему. Какая связь может существовать между неким Богатыревым, мелким функционером небольшого слабого восточноевропейского царства, и Деви, одной из печально знаменитых в Будайине Черных Вдов? Их миры никак не пересекались.

Требовалась дополнительная информация, но неясно, где ее искать… Тут я очнулся от напряженных размышлений. Куда же я шел? Ну конечно, в квартиру Деви. Люди Оккинга наверное до сих пор прочесывают там каждый миллиметр в поисках следов, а у здания протянуты ленты с надписями «Проход запрещен». Там всюду расставлены фараоны. Там…

…никого и ничего нет! Ни ограждений, ни оцепления, вообще ни одного полицейского. В ее комнате горит свет. Я подошел к зеленым ставням, закрывавшим смотровое окошко в двери. Теперь они были распахнуты; с того места, где я стоял, хорошо просматривалось бывшее пристанище Деви. Немолодой араб, стоя на коленях, красил стену. Мы приветствовали друг друга, и он пожелал узнать, не хочу ли я снять помещение: дня через два ремонт закончится. Вот и все почести, которых посмертно удостоилась Сестра Черной Вдовы. Вот и все, что сделал Оккинг для поимки убийцы. Деви, как и Тамико до нее, не стоила того, чтобы ради нее болела голова у власть предержащих. И та, и другая плохо выполняли обязанности граждан своей страны; они не заслужили правосудия.

Я огляделся. Здания на стороне, где обитала Деви, совершенно одинаковы: низенькие, с побеленными стенами, плоскими крышами, зелеными дверьми и окнами со ставнями того же цвета. Где тут укрыться Бонду? Он мог пробраться в квартиру жертвы, спрятаться и ждать, когда она вернется с работы, либо подстерегать где-то поблизости. Я пересек древнюю, вымощенную булыжником улицу. Здесь у некоторых строений имелись низкие крылечки с железными перилами. Подойдя к дому напротив жилья Деви, я примостился на верхней ступеньке и огляделся. На земле, прямо под ногами, справа от лестницы валялось несколько окурков. Кто-то сидел тут до меня и дымил; может, местный, а может и чужак. Я опустился на корточки и стал их разглядывать. Вокруг фильтра у каждого блестели три золотых ободка.

В книгах о Джеймсе Бонде говорилось, что он употреблял сигареты, сделанные специально по его заказу из табака какого-то особого сорта, причем на них наносились именно те обозначения, которые я только что обнаружил. Убийца серьезно отнесся к делу: использовал древний пистолет небольшого калибра, очевидно «Вальтер-ППК», в точности как персонаж Флеминга. Я вспомнил, что агент 007 держал курево в портсигаре из оружейной стали, куда вмещалось пятьдесят штук; интересно, сделал его подражатель себе такой же?

Я сунул улики в сумку. Оккингу требует доказательств. Теперь они у меня имеются. Конечно, не факт, что лейтенант сразу со мной согласится. Я взглянул на небо: уже поздно, скоро стемнеет. Сегодня ночью мы не увидим луны. Тоненький, девственно-нежный серпик появится только завтра, возвестив начало священного месяца рамадан, и накопившееся за светлое время суток лихорадочное возбуждение жителей Будайина перейдет в настоящую истерику. Зато днем в период поста здесь у нас царит тишина. Мертвая тишина. Мертвая… Я тихонько рассмеялся, пробираясь по узкой улочке к бару Френчи Бенуа. Трупов я уже навидался вдоволь, и возможность немного расслабиться в атмосфере покоя и умиротворения казалась ужасно привлекательной.

Каким же я был дураком…

Это сто восемьдесят пятый аят второй суры Благородного Корана «аль-Бакара» — «Корова». Посланец Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, указал нам блюсти пост в священный период рамадана, девятого лунного месяца по арабскому календарю, что является одним из пяти столпов веры.

До его завершения правоверные обязаны воздерживаться от еды, питья и курения от зари до захода солнца. Полиция и религиозные лидеры строго следят за тем, чтобы даже такие, как я, мягко говоря, пренебрегающие своими духовными обязанностями люди, не смели нарушать запрет. Ночные клубы и бары, вместе с кафе и ресторанами, закрыты в светлое время суток. Нельзя даже выпить глоток воды[15], пока не наступит полночь. Когда же наконец на землю опускается темнота и приходит время дозволенной трапезы, мусульмане начинают пировать и веселиться. Атмосфера, царящая везде, такова, что даже добропорядочные жители других частей города, которые благоразумно избегают заглядывать в наш квартал в течение года, могут без опаски прийти в Будайин и расслабиться в уютном кафе.