4 глава

Хантер

Я растянулся рядом с Эм, пытаясь заставить мозги снова заработать.

Я спустил в штаны, как гребаный подросток.

Да уж. Если бы братья увидели такое, меня бы распяли.

— Ты меня точно убьешь, — пробормотал я, наклонившись к ней и заправив прядь волос за ее идеальное маленькое ушко. Ее кристально-голубые глаза смотрели на меня, ослепляя, но не убивая. Мне это чертовски нравилось.

Черт, она была красива. И к тому же, отлично пахла.

— Нет, это папа тебя убьет, — тихо произнесла она. Задумчиво. Ну прекрасно, если она начнет думать, ей от этого точно лучше не станет. — Лиам... постой-ка, а как, черт возьми, тебя на самом деле зовут?

— Лиам. Хантер — мое байкерское имя.

По ее лицу пробежала тень:

— Ты и вправду один из них?

Я не стал притворяться, что не понимаю, о чем она:

— Да, я — Дьявольский Джек. Номад (прим. переводчика: член мотоклуба с правом ношения цветов, но в отличие от большинства других, номад не принадлежит определенному отделению (чаптеру) клуба, путешествуя повсюду сам по себе. Номад посещает встречи клуба в разных местностях и платит взносы в том месте, куда его заведут путешествия). В мои обязанности входило какое-то время присматривать за тобой и твоей сестрой. Помимо прочего.

— Почему? — спросила она, на ее лице отразилось искреннее замешательство. — Мы не важны.

Я засмеялся, удивляясь, как она могла быть так непроходимо наивна.

— Ты чертовски важна, детка, — сказал я ей. — Этот клуб тебя любит, даже больше, чем твою сестру, потому что ты осталась в Кёр-д'Ален. Половина этих парней воспринимают тебя, как свою дочь, а оставшаяся половина хочет тебя. И все они боятся твоего отца. Все еще так и не понял, почему он не национальный президент клуба. Когда Атлас в прошлом году отошел от дел, мы решили, что именно он его сменит.

— Его это не интересует, — отстраненно ответила она. А затем, облокотившись на одну руку, начала изучать меня. Я смотрел ей прямо в лицо, ведь она совершенно точно забыла, что застежки на ее корсете были широко раскрыты, выставляя на показ сиськи. Но я ей об этом напоминать не собирался... К счастью, созерцание ее опухших губ вполне могло меня отвлечь. Я все продолжал думать о том, как они обхватят мой член. — Скажи мне правду, Лиам. Было ли между нами хоть что-то настоящее?

Надо было сказать ей, что настоящим было все. Сказать, что это была любовь с первого взгляда, что мы — современные Ромео и Джульетта, и что я предам свой клуб, лишь бы быть с ней…

Но, в кои-то веки, я насмерть устал от лжи.

— Я понятия не имею, что между нами, — проговорил я, до конца не уверенный в том, что говорю правду. Когда я впервые увидел Эм, мне словно под дых ударили. Мне тут же захотелось пригвоздить ее к кровати. И это чувство не изменилось, но сейчас, когда она лежала рядом со мной, по каким-то непонятным причинам мне гораздо сильнее хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше, чем засунуть в нее член. Поди разбери.

— Не уверен, что знаю, что значит по-настоящему, — сказал я. — Но я не верю в любовь, детка. Я верю в трах.

— Это самое грустное, что я когда-либо слышала.

Пожав плечами, я понял, что во всей этой ситуации есть что-то философское: быть абсолютно испорченным — это и есть настоящая свобода, но именно она на самом деле делает нас теми, кто мы есть, загоняя в определенные рамки. По сути же получается бардак во всех аспектах.

— Зато я точно знаю, что обкончал все штаны, а такое происходит не каждый день, — проговорил я. — Детка, ты чертовски горячая. Не важно, что ты себе там напридумываешь, в этом можешь даже не сомневаться. Не могу припомнить, когда в последний раз так взрывался. Понятия не имею, что это значит, но это уж точно что-то настоящее.

— Да уж, — выговорила она, затем перекатилась на спину и уставилась в потолок. — Меня убьют?

Я серьезно обдумал этот вопрос. В одном я был уверен на сто процентов. Я скорее сам себя убью, чем причиню боль ей — ну, в физическом смысле. Я был практически убежден, что уже причинил серьезный ущерб эмоционально. Но, пока мне нужно заставлять ее звонить папочке, я не могу позволить ей чувствовать себя в безопасности. Это звонки должны были его мотивировать, а для этого нужно чувство страха.

Дерьмо.

Я решил, что мне не нравилось это чувство. Мне в принципе чувства не нравились. Половина ребят в Джеках считали, что я — что-то вроде машины для убийств, и, в общем-то, они были правы. Дайте мне цель, и я ее устраню. Но обычно во всем этом участвовали пистолеты или ножи... или, как в одном очень памятном случае, чрезвычайно острый олений рог. Иногда просто приходится импровизировать. Я стараюсь немного разговаривать со своими жертвами, пытаясь заставить их почувствовать себя комфортно.

Но по причинам, которые я не желал обдумывать, мне хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше.

— Не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — наконец выговорил я, придя к компромиссу. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности.

— А Софи?

— Я и против нее ничего не имею. Все, чего я хочу, чтобы мой брат вернулся. Живой.

Снова повисла тишина. Я почти что мог слышать ее мысли.

— Что бы ты сделала для Кит? — внезапно спросил я.

— Что ты имеешь в виду?

— Как далеко ты бы зашла, чтобы спасти ее жизнь?

Сможет ли она провести параллель? Понять, почему я должен бороться за брата?

— Я бы сделала все, что нужно, — мягко отозвалась она, и в ее голосе я уловил нотки отчаяния. Да, она все начала понимать. Каким-то странным образом, так было даже хуже. — Я бы украла. Солгала... Убила. Все, что угодно.

И вновь это тяжелое молчание. Черт. Я быстро поднялся, скатываясь с кровати. Ее глаза следовали за мной, пока я проходил через комнату в ванну, открывал дверь, чтобы найти свою сумку и доставал оттуда чистое белье. Мне показалось, она даже шумно выдохнула, когда я спустил штаны и отбросил их в сторону, но это, скорее всего, были лишь мои мечты. Натянув чистый комплект, я стянул с себя джемпер.

Ее глаза расширились, когда она осматривала меня, пока я снова подходил к ней. Мне хотелось верить, что ее впечатлило мое тело, но черт — она, скорее всего, просто смотрела на мои татуировки, решая, какую из них ненавидит больше. У меня не было рокера с цветами клуба на спине, но символика клуба Дьявольские Джеки была то тут, то там.

— Тебе нужно что-нибудь на себя накинуть, — сказала она.

— Чертовски нужно поспать. Тоже можешь устраиваться поудобней, — сказал я, и это было правдой. Весь имевшийся в крови адреналин вышел через член, и, хоть я считал, что второй раунд сейчас вполне не помешал бы, но не думаю, что она была полностью согласна с этим. Наклонившись к кровати, я приподнял ее, усаживая на колени. Добравшись до пуговицы на джинсах, я решил, что ей будет гораздо удобнее без них, но также был уверен, что сама бы она их не сняла.

Вот тогда-то она и ударила меня в живот, и это был вовсе не девчачий удар.

Боже.

Было чертовски больно.

Эм следила за мной взглядом, медленно отползая назад. Руки она выставила вперед, и легко балансировала на носочках, готовая защищаться. Мило. Вот только, если бы она и была спецом в каком-то боевом искусстве, я бы за последние полгода заметил какое-то этому доказательство.

Господи, придурок, ты звучишь как чертов сталкер.

Вероятно, им я и был.

— Рад, что ты не в пах ударила, — проговорил я, смотря на нее. Сиськи наружу, розовые соски затвердели, дразня меня. Черт. Возможно, того быстрого раза было вовсе недостаточно?

— В следующий раз я оторву тебе член, — сощурив глаза, заявила она. Ладно, значит, пока второго раунда не предвидится. Понятно. Но все равно, разъяренная, Эм была чертовски прекрасна. Она была похожа на очень злого мышонка. — Что ты собираешься сделать? — потребовала она ответа.

— Я хочу спать, — ответил я. — Тебе тоже нужно поспать, а без джинсов будет гораздо удобнее. Вот так вот, детка, не самый злой план, чтобы избавить тебя от одежды. У нас впереди долгие разбирательства, лучше отдохнуть, пока есть возможность. Один Бог знает, что случится завтра.

— Завтра тебя убьет мой отец, — пробормотала она, но и радостной от этого она не казалась. Интересно.

— Говоришь так, словно тебе грустно, — сказал я. — Только не говори, что ты решила, что после всего этого я заслуживаю жизни?

— Иди ты в жопу.

— Это приглашение?

Она отвернулась от меня и начала застегивать крючки на корсете, что было чертовски жалко. Затем, увидев край марлевой повязки, я тут же протрезвел.

— Тебе больно?

— Все нормально, — процедила она сквозь зубы. — Ты же не собираешься тут спать?

— Собираюсь, — проговорил я.— Не переживай, я поделюсь с тобой покрывалом.

Эм повернула ко мне голову.

— Почему бы тебе не отвести меня к Софи? — спросила она. — Уверена, она напугана.

— А ты?

— Что?

— Напугана?

— Фиговый вопрос, учитывая обстоятельства, — выговорила она. — Полагаю, между нами все было ложью, только не надо думать, что из-за того, что я была настолько глупа, и купилась на все это твое дерьмо, я и в правду полная дура, идет? Я не собираюсь обсуждать это с тобой и давать тебе еще больше информации, или же позволять тебе играть со мной ради развлечения.

А вот это было уже опаснее. Моему члену очень нравилась идея немного с ней поиграть... Но она была права — все это была не игра, мы не были друзьями, и мне не нужно дурачить ее больше, чем требовалось для дела.

И за эти слова ее можно было уважать.

— Ладно, ложись, — спокойно произнес я. — Я пристегну тебе руку наручниками к кровати. Потом я буду спать, и ты тоже. Не пытайся со мной бороться, и тогда я не буду с тобой играть. Это не переговоры.

Я увидел, как что-то отразилось на ее лице... Разочарование? Возможно. Или же неоправданные ожидания.

В любом случае, я знал, что сломал ее еще немного.

Как и о многом другом, что произошло этим вечером, я не знал, что об этом думать.

Спустя час я все еще не спал.