Род поднял кружку.

— Давай пожелаем Логайру долгой жизни.

— Да, — пылко согласился Туан. — Ибо Ансельм давно затаил обиду на королеву.

Род нахмурился.

— Какую обиду?

— Не знаю. — Лицо Туана обмякло, пока он не стал похож на гончего пса, страдающего от свища. — Не знаю.

Род откинулся на стуле, положив руку на эфес шпаги.

— Значит, и он и Дюрер одинаково хотят падения королевы. А другие Великие Лорды последуют за ними — если умрет старый лорд Логайр. Вот и все в пользу одной ножки трона. Что же с другой?

— Secundo, — произнес Туан с салютом малолетнего бойскаута, — народ: крестьянство, ремесленники и купцы. Они любят ее за это новообретенное облегчение их забот, но они ее страшатся из-за ведьм и колдунов.

— Ах. Да. Э-э-э… ведьм и колдунов. — Род нахмурился, сумев выглядеть внимательным, востроглазым и компетентным, в то время как в мозгу у него все крутилось: ведьмы как политический фактор?

— …веками, — говорил между тем Туан, — ведьм и колдунов предавали пыткам, пока они не отрекались от дьявола, или подвергали испытанию водой или, потерпев неудачу во всем остальном, сжигали на костре.

На миг Род испытал укол сочувствия к поколениям эсперов.

— Но теперь королева укрывает их, и некоторые говорят, что она сама ведьма.

Род сумел стряхнуть мысленный туман на достаточно долгий срок, чтобы прохрипеть:

— Как я понимаю, это не совсем вдохновляет народ с неослабевающим рвением сражаться за королеву и ее дело.

Туан закусил губу.

— Давай скажем так, что люди не уверены.

— Чертовски напуганы, — перевел Род. — Но я замечаю, чтобы ты не включил нищих в состав народа.

Туан покачал головой.

— Нет, они в стороне, на них косо смотрят и плюют все. И все же из этого источенного дерева я надеюсь вытесать третью ножку для трона королевы.

Род переварил эти слова, изучая лицо Туана.

Он откинулся на стуле, подняв кружку.

— Ты, может, как раз то, что нужно королеве, вот. — Он выпил. Опуская кружку, он сказал: — Я полагаю, что советники делают все от них зависящее, чтобы углубить этот страх народа?

Туан покачал головой, озадаченно поморщив лоб.

— Нет, они не делают ничего подобного, можно почти подумать, будто они и не ведают, что народ жив. — Он нахмурился, глядя в свою кружку, омывая вином внутренние стенки. — И все же мало нужды говорить народу, чего он должен страшиться.

— Он и так это слишком хорошо знает?

— Да, ибо люди видели, что все ведьмы и колдуны не могут отвадить баньши от ее замка.

Род озадаченно нахмурился.

— Ну и пусть себе протопчет борозду, если ему охота! Он же не причиняет никакого вреда, не так ли?

Удивленный Туан поднял взгляд:

— Разве ты не ведаешь значения баньши, Род Гэллоуглас?

Желудок у Рода сжался, нет ничего хуже демонстрации своего неведения о местных легендах, когда ты пытаешься быть неприметным.

— Когда на крыше появляется баньши, — растолковал Туан, — кто-то в доме умрет. И каждый раз, когда баньши гулял по стене, Катарина была на волосок от смерти.

— Вот как? — поднял бровь Род. — Кинжал? Упавшая черепица? Яд?

— Яд.

Род откинулся на стуле, потирая подбородок.

— Яд — оружие аристократа, бедный не может его себе позволить. Кто же среди Великих Лордов так сильно ненавидит Катарину?

— Да никто, — в шоке уставился на него Туан. — Среди них нет ни одного, кто унизился бы до яда, Род Гэллоуглас. Он стал бы лишенным чести.

— Честь здесь еще считается за что-то, да? — Видя оскорбленное выражение на лице Туана, Род поспешил продолжить. — Это отбрасывает вельмож, но фокусничает кто-то с их стороны. Не советники ли это, а?

В глазах Туана появились понимание и сдержанный гнев. Он кивнул.

— Но чего они достигнут ее смертью? — нахмурился Род. — Если один из них не хочет короновать своего лорда и стать королевским советником…

Туан кивнул.

— Возможно, все они этого желают, друг Гэллоуглас.

У Рода возникло неожиданное видение Грамария, разорванного на двенадцать частей — малых королевств, постоянно воюющих друг с другом, каждое управляемое своим властителем, которым правит его советник. Японская узурпация, человек, стоящий за троном, и анархия.

Анархия.

В Грамарие действовала внешняя сила, работали агенты с более высокой технологией и изощренной политической философией. Великие вельможи постепенно разделялись, а народ посредством Дома Хлодвига восстанавливался против знати. Двенадцать мелких королевств расколются на воюющие графства, а графства на приходы, и так далее, пока не возобладает всеобщая анархия.

Этой внешней силой, заботливо организующей состояние анархии, были советники. Но почему?

«Почему» это могло и подождать. Сейчас важно было то, что плелся какой-то тайный заговор, и сидел он рядом с лордом Логайром, и звали его Дюрер.

И его главной целью была смерть Катарины.

Замок, когда Род ехал обратно, обрисовался черным на фоне неба, и подъемный мост и опускная решетка были залиты светом факелов. Копыта Векса глухо застучали по подъемному мосту. Тень отделилась от полного мрака под аркой ворот — тень, что протянула руку и зажала голень Рода в тиски.

— Стой, Род Гэллоуглас!

Род опустил взгляд и, улыбнувшись, кивнул.

— Рад встрече, Бром О'Берин.

— Возможно, — ответил карлик, окидывая взглядом лицо Рода. — Ты должен предстать перед королевой за сне ночное дело, Род Гэллоуглас.

Когда они шли в палату аудиенций королевы, Род все еще гадал, откуда Бром мог узнать, где он был. У Брома, конечно, был шпион в Доме Хлодвига, но как сообщение могло столь быстро дойти до Брома?

Дверь была массивная, дубовая, обитая железом и задрапированная бархатом, зелено-золотым, Дома королевы. Бром пробежался тренированным взглядом по двум часовым, проверяя, вся ли кожа надраена и весь ли металл сверкает.

Род подарил им кивок — их лица остались деревянными. Не находится ли он под подозрением в государственной измене?

По кивку Брома один из гвардейцев постучал по двери тыльной стороной ладони. Три медленных тяжелых стука, затем широко распахнулась дверь. Род последовал за Бромом в помещение. Дверь за ним со стуком закрылась.

Помещение было маленьким, но с высоким потолком, обшитым панелями из темного дерева и освещаемым только четырьмя большими свечами, стоящими на одетом в бархат столе в центре комнаты, и слабым огнем в кафельном очаге. Противоположную стену комнаты занимал огромный книжный шкаф.

По обеим сторонам очага стояли два тяжелых резных кресла, еще два были придвинуты к столу. В одном из них сидела Катарина, склонив голову над большой старинной книгой в кожаном переплете. Рядом с ней лежали открытыми еще пять-шесть. Ее белокурые волосы свободно спадали ей на плечи, контрастируя с темно-коричневым платьем.

Она подняла голову, ее глаза встретились с глазами Рода.

— Добро пожаловать. — Ее голос был мягким, чуть хрипловатым контральто, столь отличным от резкого сопрано в палате Совета, что Род на мгновение потерялся в догадках, может ли это быть та же самая женщина.

Но глаза были настороженными, надменными. Это была Катарина, что и говорить.

Однако тяжелая корона лежала на столе рядом с ней, и она казалась несколько ниже.

— Был в Доме Хлодвига? — требовательно спросила она. Ее глаза словно вручили повестку в суд.

Род обнажил зубы в насмешливой улыбке и склонил голову в кивке.

— Все именно так, как вы говорили, моя королева. — В голосе Брома звучали мрачные обертоны. — Хотя как вы узнали…

— …не твое дело, Бром О'Берин. — Она бросила на карлика грозный взгляд, Бром мягко улыбнулся и склонил голову.

— Как? — фыркнул Род. — Да от шпионов, конечно. Великолепная разведслужба, раз столь быстро доставила ей сообщение.

— Нет, — нахмурился Бром озадаченно. — Наши шпионы достаточно немногочисленны, ибо в сей темный век верность встречается редко, и мы совсем не держим шпионов в Доме Хлодвига.