Тут он перевел взгляд на бледного Уильяма и прорычал:

- Немедленно проси прощение у неё!

Уильям горячо извинился перед Тори, а она приняла его извинения, понимая, что все это простая случайность. И все это понимали, кроме Себастьяна. Все видели эту сцену и теперь изумленно смотрели на него. Поведение Себастьяна потрясло всех. Но больше всех потрясенным был он сам.

Игры были объявлены законченными. Уилл наотрез отказался принять приз, поэтому граф вручил обещанную награду подавленному Себастьяну: золотые карманные часы с необычной гравировкой на крышке. Он принял их рассеянно, не замечая ничего вокруг, а когда все ушли в дом, чтобы пообедать, он остался стоять у дерева, тупо глядя вдаль, пытаясь осмыслить всё то, что произошло некоторое время назад.

Дождавшись, пока все скроются в доме, Тори тихо подошла к Себастьяну.

- Ты идешь с нами? - спросила она, глядя на его хмурое лицо.

Он не ответил, а лишь медленно перевел взгляд на Тори и заглянул ей в глаза своими потухшими, грустными глазами. Впервые в жизни он испытывал настоящий ужас и не знал, как жить с этим дальше.

У Тори защемило сердце, когда она впервые увидела боль в его изумрудных глазах.

- Ты о чем? - переспросил Себастьян, проведя рукой по своим спутавшимся каштановым волосам. У него по-прежнему неёстественно сильно колотилось сердце.

- Все пошли в дом, чтобы пообедать. Ты пойдешь со мной?

И снова он не ответил, как будто никак не мог собраться с мыслями. А может, в данный момент важным было не это? Глубоко вздохнув, он шагнул к ней, полез в карман и достал оттуда часы, которые выиграл.

- Возьми, - сказал он, протянув их Тори. - Они твои.

Тори изумленно смотрела на его протянутую ладонь, где лежали золотые часы. Его награда.

- Но… но ты же их выиграл!

- Для тебя. - Взяв её руку в свою, он повернул её ладонью вверх и вложил часы туда, а потом нежно сжал тоненькие пальцы. - Пусть они будут у тебя.

Тронутая до глубины души, Тори не знала, что и сказать. Какой-то непонятный комок застрял в горле и мешал ей произнести слова благодарности. Она долго смотрела в его такие знакомые, такие любимые зеленые глаза, подернутые дымкой усталости, и вдруг отчетливо поняла, что этот дар - нечто большеё, чем награда за победу. Как для него, так и для неё. Тори поднялась на цыпочки и мягко поцеловала его в щеку, зная, что только прикосновением к нему может наиболеё полно выразить свои чувства. Чувства, которые впервые заполняли каждую клеточку её души.

- Я буду беречь их, - тихо проговорила она, ощущая давление в груди, там, где билось её сердечко. - Обещаю.

И с тех пор кое-что неуловимо изменилось.

Глава 3

Менялись месяцы, сменялись года.

Подрастал малютка Габби и веселил всю округу.

Подрастала Тори. Подрастал и Себастьян. И их дружба становилась все крепче день ото дня. Вот только менялся оттенок этой дружбы. Она стала другой: болеё волнующей, глубокой и необычайно нежной. Тори по-прежнему с невероятной силой тянуло к Себастьяну. Почти так же как его. У неё сладко замирало сердце каждый раз, когда она видела своего хмурого мудреца, как в шутку однажды назвала его. Он вырос настолько, что перерос даже брата. Возмужал и стал таким красивым, что Тори не могла уже скрывать от себя свое восхищение им. Она гордилась своим другом, своим Себой. И была счастлива только от того, что он по-прежнему принадлежал ей.

Всё своё свободное время Тори старалась провести с ним, но теперь ей это удавалось не так хорошо, как раньше. Жизнь брала своё. Ей приходилось заниматься с учителями, постигать тайны этикета, рисования и музицирования. Себа же пытался найти свой путь в жизни и, будучи вторым сыном, ему нужно было заняться своим делом. Он так тщательно думал об этом, так скурпулёзно взвешивал свои решения, что Тори порой становилось не по себе за него. Он и так с рождения был серьёзным и ответственным человеком, а тут почти доводил себя до духовного истощения, ища ответы.

Однажды, сидя с ним на их любимом валуне теплым летним вечером, Тори поняла, что он стал ей больше, чем друг. Он занимал очень важное место в её жизни. Место, на которое не смог бы претендовать никто другой. Место, которое навсегда было отдано ему.

Тори переживала за него, отчаянно хотела помочь ему сделать выбор, но он не позволял ей этого делать, беспечно заявляя, что нет повода для волнений. Вот только она знала, что Себа никогда не бывал беспечным. И любое решение принимал с такой дотошностью, что иногда это изумляло и раздражало. Но больше всего её начинала тревожить его сдержанность. Себастьян всегда всё держал в себе, а она так сильно хотела, чтобы он делился с ней всем: своими мечтами, заветными желаниями, своими мыслями, своими переживаниями. Она была открыта перед ним как книга, а он был тайной, которую она никак не могла разгадать. Тори иногда это жутко пугало, а иногда и злило, однако она была слишком юна, чтобы понять, что за этим может скрываться.

Всё было в том, что он редко улыбался, мало смеялся и почти никогда не шутил. Тори хотела, чтобы её друг умел радоваться жизни, умел чувствовать необъяснимую легкость и восторг, которые заполняли её тогда, когда они бывали вместе. Но что-то внутри него постоянно сдерживало все его порывы. С другой стороны благодаря этому качеству он не играл с другими мальчишками и девочками. Тори не могла себе представить, чтобы он дружил с другими девочками или играл с ними. Ей это казалось чем-то ужасным, неприятным. Стоило только подумать, что он может привести к их валуну другую девочку и почитать ей, как Тори приходила в ярость. Это причиняло ей необъяснимую боль. Хотя, нет, она как раз объяснила это тем, что Себа принадлежал только ей одной. И точка. Слава богу, он знал об этом и нисколько не возражал!

Но чем больше они росли, тем больше мир делился на мальчиков и девочек, на мужчин и женщин. Появилось осознание своей принадлежности и места в этом мире. И это начинало пугать Тори, потому что законы жизни возводили невидимые барьеры между ней и Себастьяном. Она не понимала, что происходит, но что-то менялось, что-то уходило, а на смену приходило то, что не поддавалось объяснению.

В довершении ко всему Тори однажды увидела, как местный конюх поцеловал дочку их кухарки, и это запечаталось у неё в голове, как поворотный момент. Потому что Тори вдруг стала размышлять, а что было бы, если бы Себа поцеловал её? В губы, а не в щеку, как бывало прежде. Что бы она почувствовала? Что почувствовал бы он? И чем больше она думала об этом, тем больше эти рассуждения пугали её. И Тори засунула их в самый дальний угол сознания, не желая, чтобы хоть что-то омрачало их дружбу.

Однако она даже не предполагала, что их дружбу омрачит сам Себастьян.

В тот день они сидели на валуне и смотрели на пенящиеся волны, когда он тихо заговорил:

- Я долго думал, прежде чем решить.

- Ты всегда думаешь, сколько я тебя знаю, - с нежностью заметила Тори и повернула к нему улыбающеёся лицо. Но увидев его задумчивый профиль, девушка насторожилась: он выглядел чересчур серьезным. - И что ты решил? - обеспокоенно спросила она, нахмурившись.

- Мне нужно определиться по жизни, решить, кем стать.

Едва эти слова сорвались с его губ, как Тори ощутила острое беспокойство.

- И… и кем ты хочешь стать? - дрожащим голосом осведомилась она.

Тут он поднял голову и посмотрел на неё своими необыкновенно зелеными, блестящими глазами, и сердце Тори замерло в груди. Ему было уже восемнадцать лет. Боже, он был так красив суровой, присущей ему одному строгой мужской красотой! Черты лица его стали ещё болеё выразительными, подбородок выступал вперед, а темно-каштановые волосы завитками падали на широкий лоб. Но, как и прежде, сильнеё всего завораживали его глубоко посаженные, миндалевидные глаза. Их взгляд проникал ей в самую душу и заставлял невольно трепетать. Она по праву гордилась своим другом.