Тут гость вынул из генеральского вальтера обойму и выщелкал на стол все патроны. Взял один, вставил, вбил обойму в пистолет.

   - Один патрон. Мы оставим вас одного, на пару минут. А после этот обер-лейтенант (кивок в сторону адъютанта) позаботится о вашем теле. Вот только это будет совсем не по-солдатски - уйти, когда враг на пороге, и оставить других расхлебывать то, что заварили вы. Через сутки здесь будут русские. А меньше чем через час сюда войдет полк ваффен СС. Частью на трофейной технике - нам еще не хватает недоразумений с вашим гарнизоном! Выбирайте - уходите сейчас, или решать вашу судьбу будем после, по вашему поведению в бою?

   И положил пистолет на стол. Генерал молчал. Конечно, подумал адъютант, нелегко решиться на такое. По-видимому, эсэсовец истолковал это точно так же.

   - Рихард! - в дверях тотчас же возник один из автоматчиков. - Проследи, чтобы нам не мешали. И никого не впускать! - И адъютанту: - Свободен пока!

   Обер-лейтенант пулей вылетел из кабинета. Вытер вспотевший лоб, со страхом покосился на эсэсовцев, как статуи замерших у дверей. Вот, значит, как работает "комиссия 1 февраля"! А если и его, за тот разговор, когда он всего лишь усомнился в гениальности фюрера? Да ведь любого, если подумать, так можно - лучше подальше отсюда и не попадаться на глаза! Но покинуть свой пост адъютант не мог.

   - Будьте вы прокляты! - в это время шипел генерал, потирая горло. - Вам все равно не уйти отсюда живыми! Предлагаю вам сдаться, обещаю что сохраню вам жизнь! Хотя это не положено, для переодетых шпионов!

   - Вам уже лучше? - спросил "штурмбанфюрер". - Чуть сильнее - и этот удар ломает гортань, гарантированный труп. А так ничего страшного, дышите глубже. Но кричать не советую, по крайней мере до того, как закончим нашу беседу. И, ой, не надо негодовать - не одним же вам с "Бранденбургом" играться? Вы были на Остфронте, генерал? Даже если и нет - то наверняка знаете, как ваши солдаты поступали с нашим населением. Мы же для вас недочеловеки, рабочий скот. Ну так не обижайтесь, если и к вам так же - по совести, мы имеем право превратить Германию в пустыню.

   - Варвары! - просипел генерал. - Теперь вы пришли мстить? Бедная Европа!

   Он взглянул на картину на стене. Падение Рима - белые ступени, белые колонны какого-то храма или дворца, и толпа в белых одеждах, все женщины, прижимающие к себе детей, почтенные старики или подростки - с ужасом смотрят на надвигающуюся толпу звероподобных варваров с окровавленными мечами. Кровожадные морды дикарей кажутся черными, как и их доспехи, небо закрыто черными тучами или дымом, лишь близкий пожар дает кровавый отсвет.

   - Ваши предки! - заметил гость, также взглянув на картину. - Еще в ту войну вы грозили "показать изнеженному Парижу ярость истинных гуннов". Вот только если вы солдат, а не собачье дерьмо, то должны прежде всего думать о тех, кто доверился вашей защите. О жителях этого города, например.

   Тут русский снова взглянул на часы.

   - Я напомнил вам о ваших зверствах над нашим населением - чтобы вы поняли: у очень многих из наших солдат, что будут здесь меньше чем через час, кто-то погиб так - наверное, в России нет семьи, кого бы это не коснулось! И что будет, если этот город придется штурмовать - или вы думаете, что ваш эрзац-гарнизон сдержит танки армии Катукова и морскую пехоту? Вот только населению не позавидуешь - во время штурма атакующие стреляют во все, что шевелится, и бросают в подвалы гранаты, и жгут огнеметами. От города останется ровное место, как от Варшавы - которую дешевле отстроить где-нибудь рядом, чтобы не вывозить щебень и мусор. Уйти на тот берег или получить оттуда помощь вам не дадут - мои люди уже засели на мостах, сменив ваших саперов - чтобы или сохранить, или самим взорвать, смотря по обстановке. На помощь сынов гор из крепости как и на фольксштурм не надейтесь - мосты в цитадель заминированы уже нами и перекрыты пулеметами, час продержимся по-всякому. И что, будете с полуротой жандармов и несколькими зенитными батареями против танкового корпуса воевать? Ну-ну!

   - Вы все равно убьете всех. И меня, и моих солдат. Варвары, дикари!

   - Не нервничайте, генерал, а то сердце посадите, раньше помрете. А будет с вами после, как товарищ Сталин указал. И в "Правде" о том было написано.

   - Не читал ваших газет!

   - Вот интересно, что это как в Европе заводится очередной великий завоеватель - Карл, Фридрих, Наполеон, Вильгельм или Гитлер - так он обязательно ищет жизненное пространство на востоке? Как будто наша русская земля - это бесхозная, кому достанется? Нам это наконец надоело - и, как сказал товарищ Сталин, чтобы с германской территории никогда больше не приходила к нам война, мы здесь останемся навек! Так зачем нам грабить и жечь своего будущего вассала?

   - Варвары. Это нонсенс - чтобы варвары господствовали над цивилизованными людьми!

   - Они же смогли, - кивок на картину. - Уж если дикари, бегающие в тевтонбургском лесу в звериных шкурах, стали позже вами, а также англичанами, французами. Оставим спор историкам, генерал - для вас же важно, что Германия минимум до конца этого века будет нашим вассалом. А существование любого суверенного государства подразумевает армию - так что у любого, кто сделал правильный выбор и не запятнал себя преступлениями против нашего народа, есть шанс сделать успешную карьеру. Или по крайней мере получать пенсию от новой народной власти.

   - Вербуете меня в свою Свободную Германию?

   - Гитлеры уходят, а Германия и немецкий народ остаются. А "тысячелетний рейх" обречен, и вряд ли доживет до следующего года. Считаете, что все немцы должны совершить коллективное самоубийство? Как решите вы сейчас за всех жителей этого города: останется ли он стоять, или будет стерт с лица земли? Кстати, проявляя упорство, вы предстанете перед рейхом как изменник - уж мы постараемся, чтобы ваш адъютант как ценный свидетель остался жив. Или те, кому он успеет рассказать - и чтобы эта информация дошла до той стороны. Что тогда будет с вашей семьей и вашей репутацией?

   - Будьте вы прокляты! В старые добрые времена все же воевали честно. Не унижаясь до клеветы.

   - Это в какие? Не в прошлую ли войну, когда британцы писали в газетах, что вы пускаете в пищу и на мыло тела своих же убитых солдат? И если ваш Геббельс сказал: "чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят", так что вы хотите от нас? Вас же, генерал, никто ни к чему не принуждает - а предлагает сделать абсолютно свободный выбор.

   - И что вы от меня хотите?

   - Во-первых, улаживания по телефону недоразумений, если таковые возникнут, когда наши войска войдут в город. Во-вторых, приказ гарнизону о капитуляции - во избежание лишней крови и разрушений.

   - Если я это сделаю, то согласно приказу фюрера, следующий по чину офицер гарнизона обязан будет немедленно расстрелять меня и отменить приказ. Например, майор Викль, командир охранного батальона. Или кригс-комиссар, по совместительству командир фольксштурма.

   - Думаю, генерал, что оба пункта, касаемо и вашего расстрела и отмены приказа, им будет выполнить крайне затруднительно. Если вы в этом качестве нужны нам живым. И вся связь тоже у нас.

   Передовой отряд Первой Гвардейской танковой армии вошел в Кюстрин в 22:00 первого февраля. Немцы сначала приняли его колонны за своих, а когда разобрались, было уже поздно. Мосты через Одер, автомобильный и железнодорожный, были захвачены с ходу, прикрывающие их зенитные батареи, одновременно атакованные осназом, не успели сделать по танкам ни одного выстрела. На товарной станции следующий на фронт артиллерийский полк не успел разгрузиться из эшелона, железнодорожная батарея ПВО была расстреляна танками в первые же минуты. Бои в городе свелись к отдельным стычкам, дольше всего сопротивлялись полицейские участки, выпавшие из списка разведываемых осназом целей, но имеющие на вооружении пулеметы; 710-й батальон, подчиняясь приказу, капитулировал прямо в цитадели, часть личного состава, побросав оружие, переправилась через канал на подручных средствах и разбежалась в неизвестном направлении.