Исландские саги сообщают о двух посольствах Ярослава: «К конунгу шведов… прибыли с востока из Хольмгарда послы Ярицлейва конунга, чтобы сосватать дочь Улофа конунга, и он хорошо принял их сватовство» и обещал отдать за него дочь.

На следующий год Ярослав вновь послал своих послов в Швецию «узнать, собирается ли Улоф конунг сдержать свое обещание». Ингигерд дала свое согласие, поставив два условия: Ярослав должен дать ей в управление (в вено) город Альдейгьюборг (Ладогу) и прилежащие к нему земли[4]. Такой свадебный дар князя должен был соответствовать величине приданого («большому богатству»), которое давал за нее шведский конунг. Кроме того, она хотела взять с собой ярла Рагнвальда, который в Новгороде получил бы те права и почести, которые имел в Швеции. Улоф был недоволен тем, что выбор дочери пал на человека, которого он считал изменником, но уступил просьбам дочери и сказал, что отпускает Рагнвальда, только пусть он уезжает из Швеции и никогда не возвращается назад. Рагнвальд снарядил корабли и отправился «на восток в Гардарики», где Ингигерд пожаловала ему Альдейгьюборг, «и он стал ярлом всей той области и правил там долго». Так в низовьях Волхова образовалось русско-норманское ярлство, в задачу которого входила оборона северных рубежей страны.

Как сообщают исландские саги, Ингигерд стала женой Ярослава в 1019 г. Это косвенно подтверждает Начальная русская летопись, где сказано, что Владимир родился в 1020 г. Этот брак укрепил отношения Швеции с Русским государством и усилил роль и влияние Швеции на севере Европы, а также способствовал решению шведско-норвежского пограничного конфликта.

В средневековой Европе существовала практика переименования невест при заключении династических браков. Поэтому, попав в новую этнокультурную среду, Ингигерд сменила имя. Предположение В.Н. Татищева о том, что Ингигерд приняла христианское имя Ирины («сия великая княгиня, в язычестве Ингигерда, называлась христианским именем Ирины») подтверждается тем, что в 1037 г. Ярослав Мудрый основал в Киеве монастырь св. Георгия и св. Ирины. Под этим именем ее упоминает святитель Илларион в своем «Слове о законе и благодати». Мысленно обращаясь к крестителю Руси князю Владимиру, он пишет: «Взгляни на сноху твою Ирину, взгляни на внуков и правнуков твоих, как они живут, как Бог их хранит, как они соблюдают веру, которую ты им завещал, как они восхваляют Имя Христово!»

Этим, практически, исчерпываются все сведения об Ингигерд, которые можно найти в русских источниках. Поэтому о ее жизни на Руси мы можем судить, главным образом, на основании источников скандинавских, в которых она упоминается как жена Ярослава и правительница Русского государства. При этом саги не только преувеличивают ее роль в политической жизни, но и противопоставляют ее мужу, даже подчеркивают ее превосходство над ним: «Она была мудрее всех женщин и хороша собой… великодушна и щедра на деньги, а Ярицлейв конунг не слыл щедрым».

Из саги «Гнилая кожа» мы узнаем о том, что Ярослав «так любил ее, что почти ничего не мог сделать против ее воли». Однако эта же сага рассказывает о конфликте между супругами, закончившемся рукоприкладством.

«Ярицлейв велел построить себе прекрасную палату с великой красотой, украсить золотом и драгоценными камнями… Она была обтянута парчой и ценными тканями. Сам конунг был там в княжеской одежде и сидел на своем высоком месте. Он пригласил к себе многих почетных гостей своих и устроил пышный пир. И вошла в палату княгиня в сопровождении прекрасных женщин, и встал конунг к ней навстречу, и хорошо приветствовал ее, и сказал: «Видала ли ты где-нибудь такую прекрасную палату и так хорошо убранную, где, во-первых, собралась бы такая дружина, а во-вторых, чтобы было в палате той такое большое убранство?» Княгиня отвечала: «Господин, в этой палате хорошо, и редко где найдется такая большая красота и столько богатства в одном доме, и столько хороших вождей и храбрых мужей, но все-таки лучше та палата, где сидит Олав конунг, сын Харальда, хотя она стоит на одних столбах». Конунг рассердился на нее и сказал: «Обидны твои слова, — сказал он, — и ты показываешь опять любовь свою к Олаву конунгу» — и ударил ее по щеке… Ушла она разгневанная и говорит друзьям своим, что хочет уехать из его земли и больше не принимать такого позора».

Возможно, не все было гладко в супружеской жизни Ингигерд и Ярослава. Тем не менее можно говорить о том, что, обладавшая силой воли и политическим чутьем, Ингигерд (Ирина) стала не только «первой леди», но и советником Ярослава, вместе с которым жила попеременно то в Киеве, то в Новгороде. В отсутствие великого князя она сама управляет делами. («Конунг Ярицлейв правил Гардарики и княгиня Ингигерд».) Она давала советы Ярославу и в самые критические моменты принимала личное участие в разрешении конфликтов.

Приехав на Русь, Ингигерд оказалась в эпицентре междоусобной борьбы русских князей. Активное участие в ней принимают скандинавские наемники под предводительством норвежского викинга Эймунда Хрингссона. «Он сделался человеком, охраняющим страну конунга Ярицлейва и получившим от него большое уважение». Ярослав обещал предоставить его людям дом, лучшие припасы и платить каждому воину эйрир (около 27 граммов) серебра. Наемники постоянно требовали увеличения жалования, и на этой почве у них часто возникали конфликты с князем. Однажды они просили Ингигерд быть посредницей в споре. Она согласилась, но предупредила их, что будет защищать интересы мужа. Когда Эймунд с дружиной из-за задержки с выплатой жалования решил уйти от Ярослава к его врагу полоцкому князю Вартилаву (Брячиславу), она пыталась убить Эймунда. Но ее план не удался, и Эймунд перешел на службу Брячиславу и воевал против Ярослава. Однажды ему удалось захватить ее в плен, и он привез ее к Брячиславу. Но даже свое пребывание в плену она использовала на пользу Ярославу. Склонив на свою сторону Эймунда, она сумела убедить Брячислава прекратить междоусобную борьбу. Вместе с Эймундом она производит раздел русских земель: «Эймунд конунг и Ингигерд должны были решать все трудные дела».

Когда против Ярослава восстал его брат Мстислав Тмутараканский, Ирина предложила решить спор в поединке с ней. Мстислав ответил, что с женщинами бороться не привык, и уступил брату.

Ингигерд оказала благотворное влияние на развитие отношения Руси со странами Северной Европы, сыграла заметную роль в установлении мира между Швецией и Норвегией. При дворе Ярослава Мудрого нашел приют изгнанный из Норвегии Олаф Харальдссон, назвавший ее «самой выдающейся из женщин». Здесь же после его гибели воспитывался его сын Магнус, ставший впоследствии конунгом Норвегии. Ингигерд была гостеприимной хозяйкой для сыновей английского короля Эдмунда — Эдуарда и Эдвина, бежавших на Русь после завоевания Англии датчанами. Позднее в Киеве нашли убежище Ингвар, Анунд, Якун, Шимон, Эйлиф. Около 1036 г. в Киев прибыл сын Эймунда — Ингвар Путешественник, отсюда он совершил поход на Восток, ставший последним военным предприятием викингов в Восточной Европе.

Укреплению международных связей Русского государства способствовали родственные связи с правителями западных стран. В том, что Русское государство при Ярославе Мудром играло важную роль в жизни Европы, была немалая заслуга княгини, которая стала «европейской тещей». Ее дочери стали «золотым фондом» для престолов европейских государств. Королевой Франции стала Анна Ярославна, за венгерского короля Андрея вышла замуж Анастасия. В 1030 г. в Киев приехал норвежский принц Харальд. Об истории его романтической любви к Елизавете Ярославне, известной, прежде всего, по «Саге о Харальде Суровом», рассказал Н.М. Карамзин:

«В юности своей, выехав из отечества, он служил князю Ярославу; влюбился в прекрасную дочь его, Елисавету, и, желая быть достойным ее руки, искал великого имени в свете. Гаральд отправился в Константинополь и вступил в службу императора восточного; в Африке, в Сицилии побеждал неверных; ездил в Иерусалим для поклонения святым местам и, чрез несколько лет, с богатством и славою, возвратясь в Россию, женился на Елисавете, которая одна занимала его сердце и воображение среди всех блестящих подвигов геройства…»