Если материалы Совещания коммунистических и рабочих партий 1960 г. только цитировались в программе ЮАКП, то материалы Совещания 1969 г. были опубликованы в специальном приложении к «African Communist» практически полностью [78] . В том же 1969 г., хотя и до Совещания, на конференции в Морогоро (Танзания) АНК принял новый программный документ «Стратегия и тактика АНК», повторявший основные положения программы ЮАКП 1962 г. Документ открывался словами: «Борьба угнетенного народа Южной Африки происходит в международном контексте перехода к социалистической системе, распада колониальной системы в результате национально-освободительных и социалистических революций и борьбы народа всего мира за социальный и экономический прогресс. Мы – в Южной Африке – принадлежим к региону, в котором национальное освобождение является основным содержанием борьбы». Далее в документе говорилось: «Социальная и экономическая структура Южной Африки и отношения, которые она создает, возможно, уникальны… Делает эту структуру уникальной и усложняет ее тот факт, что эксплуатирующая нация проживает на этой территории, а не на географически отдаленной родине, как в случае классических отношений империализма» [79] .
В резолюции говорилось: «Основным содержанием нынешней ступени южноафриканской революции является национальное освобождение самой большой и наиболее угнетаемой группы – африканского народа». Однако эта национальная борьба «происходит в другом мире… в мире, где горизонты освобождения от иностранного господства простираются за пределы формального политического контроля и включают элемент, который делает такой контроль значимым – экономическое освобождение» [80] .
Те, кто знаком с марксистской терминологией, знают, что под «экономическим освобождением» подразумевается социализм. В документе говорится: «… фундаментальной чертой нашей стратегии является то, что победа должна принести больше, чем формальную политическую демократию». «Наше стремление к национальному освобождению самым реальным образом связано с экономическим освобождением…, – продолжают авторы документа, – а быстрый переход от формальной свободы к подлинному и долговременному освобождению становится более реальным благодаря существованию в нашей стране большого и растущего рабочего класса, чье классовое сознание совпадает с национальным сознанием» [81] .
Морогорская резолюция, как и программа ЮАКП 1962 г., утверждала, что вооруженная борьба – единственный оставшийся для АНК метод борьбы, хотя она и подчинена политической цели. Такой целью, по словам документа, «на первой фазе является полное политическое и экономическое освобождение нашего народа и создание общества, которое соответствует основным пунктам нашей программы – Хартии свободы» [82] .
Все основные элементы программы ЮАКП на этой конференции АНК были приняты: колониализм особого типа; национально-демократическая революция как первая из двух стадий революционного процесса, экономическое освобождение – как вторая стадия или как развитие первой; Хартия свободы как программа национальной демократии; пролетариат как ведущая сила национально-демократической революции. Похоже, правда, что в конце документа авторы смешали две ступени в одну: ведь если экономическое освобождение достигнуто уже во время первой ступени, то за что же бороться во время второй? Возможно, однако, что эта фраза – результат не ошибки, а искренней убежденности авторов в том, что национально-демократическая революция в ЮАР, едва начавшись, неизбежно перейдет в социалистическую.
Следующая программа ЮАКП «Путь к власти» была принята в 1989 г., но и суть, и буква теории в ней остались прежними, несмотря на перемены, произошедшие к тому времени в ЮАР, в мире и в СССР. Она лишь дала значительно более развернутую характеристику каждого из выработанных в начале 1960-х годов положений [83] . Это имело решающее значение в переходный период конца 80-х годов. Так, от ответа на теоретические вопросы о том, была ли Южная Африка колонией или нет и что является конечной целью национально-демократической революции, зависела позиция АНК на переговорах с правительством и то, кому и на каких условиях будет передана власть, а главное – политика АНК и его союзников после прихода АНК к власти.
Те подходы к национально-демократической революции, которые вырабатывались советскими теоретиками в начале 60-х годов прошлого века, до сих пор составляют основу политики правящей партии ЮАР. Блэйд Нзиманде писал об этом в 2011 г.: «Как говорили Оливер Тамбо, Нельсон Мандела, Крис Хани и многие другие лидеры, мы никогда не боролись за то, чтобы заменить белую элиту на черную. Мы боролись не за то, чтобы заменить белый капиталистический класс на черный капиталистический класс. Нет, мы боролись за полное уничтожение всех условий и рычагов угнетения одной группы другой. Эти слова… были сказаны не только о той фазе борьбы, когда они были произнесены. Они отразили суть национально-демократической революции в то время, сегодня и в будущем… Именно по этой причине мы говорили о нашей национально-демократической революции, как об освобождении всех чернокожих вообще и африканцев в частности, как о национально-освободительном движении, но с уклоном в пользу рабочего класса. Такая характеристика нашей НДР недавно была подтверждена на конференции в Полокване [84] и на конференции Национального генерального совета АНК [85] в Дурбане» [86] .
«Красная опасность» и «тотальное наступление»: СССР в идеологии и политике ЮАР в 1960-1980-е годы
Для советских политиков ЮАР была лишь одним из фронтов борьбы против империализма. Но в идеологическом мире творцов доктрины апартхейда и в политике южноафриканского правительства СССР занимал совершенно особое, уникальное и чрезвычайно важное место.
Истоки и эволюция идеи «красной опасности»
Африканерские националисты считали социалистов и коммунистов своим противником со времени появления социалистического движения в Южной Африке во время Первой мировой войны. Филип Нел, южноафриканский советолог конца 1980-х – начала 1990-х годов, писал, что антикоммунизм был ответом африканерских националистических политиков и правительства на радикализацию рабочего движения в 20-30-е годы прошлого века. По его словам, они считали, что марксизм как идеология и коммунизм как политическая система противоположны и враждебны самому существованию африканерской нации. Основой марксизма является классовая борьба, что подразумевает разделение нации по классовому признаку. В глазах африканерских националистов такое разделение ослабляло африканерский народ – «die volk» – перед «черной опасностью». Интернационализм коммунистов и поддержка ими эксплуатируемых и угнетенных превращали их в союзников черного населения, а это в глазах африканеров было главной угрозой самому их существованию. Более того, африканерам казалось, что коммунистическая агитация ухудшает расовые отношения в стране, натравливая черное население на белых. К тому же коммунисты были «безбожниками» – понятие, совершенно неприемлемое для глубоко религиозных африканеров [87] .
В первые месяцы после большевистской революции 1917 г. антиимпериалистическая позиция коммунистов импонировала африканерам из-за их противостояния империализму вообще и английскому империализму в частности. Но в целом африканеры ассоциировали себя с Западом, с Европой – по происхождению, по религии, по глубоко укоренившемуся уважению к частной собственности. Политика Коминтерна, направленная на распространение и поддержку коммунистических партий по всему миру, в том числе и в Южно-Африканском Союзе, неразрывно связала в умах африканеров коммунистическую угрозу с Россией и СССР. Уверенность в том, что коммунизм губителен для африканерской нации сформировалась в умах лидеров африканерской Национальной партии (НП), как и южноафриканских правящих кругов в целом, после того как в марте 1922 г. забастовка белых шахтеров Витватерсранда в Трансваале переросла в восстание. Образованная лишь за год до этого Коммунистическая партия (членами которой тогда были в основном белые) играла в восстании важную роль.