– Джек, – я взяла его за руку. Я не могла поверить, что он позволил. – Ты прошел.

Его глаза покраснели.

– Что?

– Ты уже прошел проверку, – сказала я, слезы лились по щекам. – Не видишь? Ты совладал с гневом, безопасно вывел нас отсюда. Ты можешь жить без Грегори, Джек. Мы все живы, и это доказательство.

Я смотрела, а брат плакал. Он стоял октябрьским днем и плакал от скорби по нашим родителям. Мы попрощались с ними и знали, что их будут помнить. Наше горе никогда не покинет нас, но мы справились. И теперь могли идти дальше. Как сказал бы Грегори: «Бери ружье и иди на север. Если повернешь направо, там будет знакомое лицо. Это дом, где бы ты ни был».

Дастин сидел в индийском стиле напротив меня на моей кровати в Нью–Джерси.

– Готова? – спросил он.

Я кивнула, он прижал ладони к моим вискам, а я – к его. Мы сосредоточились на барьере, что закрывал мой разум от его телепатии.

А потом нас унесло в прошлое, мы смотрели воспоминания нашего детства и юности.

Шесть: я на качелях в парке. Дастин подошел сзади и толкал меня.

– Быстрее, – говорила я, сияя улыбкой, не хватало зуба внизу.

Воспоминания менялись быстрее обычного, показывая обрывки нашей жизни.

Восемь: Дастин взял кусок торта на мой день рождения и хитро посмотрел на меня.

– Нет, Дастин, – предупредила я.

Он толкнул торт мне в лицо. Я рассмеялась и бросила тортом в него.

Десять: я шла по коридору школы с книгами, прижатыми к груди, кривясь от эмоций вокруг.

Дастин подошел ко мне сзади и закрыл руками мои глаза.

– Кто?

Я сжала его руку и отодвинула, давясь от эмоций.

– Аманда, – сказал Дастин с тревогой. Он притянул меня к себе. – Управляй этим. Дыши.

Я закрыла глаза, и он прошептал:

– Чувствуй только меня.

Двенадцать: Дастин сидел у ручья, зло бросал камешки в воду.

Я подошла к нему.

– Не хочешь поговорить об этом?

Дастин встал и обернулся с синяком на глазу.

– Я больше не буду биться. Плевать, если Киллиан злится.

Я схватила его за руку, он пытался пройти мимо меня. Он замер на миг, и я поняла его взгляд. Он был очарован моими действиями, хоть ему было всего четырнадцать.

Четырнадцать: я плакала на полу ванной. Дастин открыл дверь, сел и прислонился к стене напротив.

– Будут и другие парни.

– Он… был моим первым…

Глаза Дастина расширились.

– Парнем, – я всхлипнула.

Дастин вздохнул и потер мою руку.

– Как я и сказал, будут другие. Тайсон – дурак, Аманда. Найдешь себе лучше.

– Кого? – я почти взвыла. – Кто захочет быть со мной?

– Если так говоришь…

– Я заплакала сильнее.

Он обнял меня, и я увидела его взгляд, он пробормотал то, что я раньше не слышала:

– Посмотри на меня, – прошептал он и тяжко вздохнул.

Шестнадцать: я сидела за рулем джипа, Дастин – рядом.

– Ногу на тормоз, – сказал он. – А потом на газ.

Машина дернулась. Он схватился за панель приборов.

– Не убей меня.

Я уставилась на него.

– Ты должен меня учить.

– Я пытаюсь. В прошлый раз ты даже с парковки не выехала.

– Но у меня есть прогресс… да?

Он провел рукой по волосам.

– Хочешь, чтобы я врал?

Я улыбнулась.

Видение угасло, и появилось, я пришла к Дастину на парковку с бумажкой в руке, он стоял рядом с джипом.

– Ну как?

– Я провалила, – сказала я, показав ему листок. – Плохой из тебя учитель.

Он посмотрел на листок.

– Пятьдесят? «Сбила шесть конусов, включила не тот поворот, не остановилась на знаке», – Дастин посмотрел на меня. – Серьезно? Ты меня хоть слушала?

– Да. Ты о многом говорил. И все.

Дастин закатил глаза.

– Я рад, что для тебя это забавно, но свободу ты не получишь.

Я забралась в машину с ним.

– Будто мне дали бы водить. Мне разрешили попробовать сдать экзамен, потому что ты упросил Грегори, – я пристегнулась и посмотрела на Дастина. – Кстати, спасибо. Вроде бы, я еще не говорила этого.

Теперь я поняла, что он выглянул в окно с печалью.

Семнадцать: я танцевала на балу с Кайлом, разноцветные огни мелькали вокруг нас. Дастин стоял в углу, с ним говорили пара девушек, но он смотрел на меня. Он смотрел на меня так, что, если бы я увидела его, поняла бы, что он любит меня.

Видение сменилось. Я лежала с ним на крыше и одеяле.

– Комета должна быть в четыре утра. Ты продержишься? – спросила я.

– То, что я не гуляю допоздна, не значит, что я усну, – сказал он.

– Я просто уточнила.

Он взглянул на меня.

– Аманда?

– Да?

Он хотел что–то сказать, но остановился. Он покачал головой и посмотрел на небо.

– Ничего.

Время будто ускорилось, мы смеялись, болтали, притихли и смотрели на небо. Я уснула с головой на его плече. Время стало нормальным. Он посмотрел на часы и подтолкнул меня.

– Аманда, четыре.

Я зевнула и посмотрела на небо.

– Там, – я указала на пронесшуюся комету.

– Хочешь трюк?

– Я пропустил, – надулся Дастин.

– В наблюдении за кометами? Я не знал, что такой есть.

– Конечно, есть, – сказала я. – Не моргай. Если моргнешь, она пролетит. Это как любовь.

– Любовь не мимолетна.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю, – твердо сказал он.

Я села и повернулась на живот.

– Ты кого–то любишь? Дастин Винтер, ты влюбился в Сару Гарнер и не сказал мне?

Дастин покраснел. Он посмотрел на звезды.

– Сказала девушка, что не верит в любовь.

– Я верю в любовь. Просто она редкая, – я повернулась на спину и посмотрела на небо. – Там, – я указала на комету.

– Я увидел, – сказал он. – И знаешь, что? – мы посмотрели друг другу в глаза. Я забыла, как сильно старалась в семнадцать подавить чувства к нему. – Я моргнул.

Мы были вместе, и если бы я не хотела сохранить дружбу, если бы не прогоняла мысли о нас вместе, мы могли бы там поцеловаться.

Видение прервалось, и я вдохнула в настоящем, реальность ударила меня. Я встала с кровати и отвернулась от него.

Эмоции бурлили во мне, и я ощутила его руки на своих плечах.

– Аманда, – прошептал он.

Я развернулась и долго смотрела на него. Все воспоминания с ним остались в моем разуме, говорили, что я глупо не видела этого раньше. Глупо оттолкнула его, а теперь не могла убежать от своих чувств.

И я поцеловала его. Поцеловала так, как хотела бы тогда на крыше. Я целовала его, словно не видела восемнадцать лет. Словно он мог уйти завтра. Словно хотела быть с ним до конца жизни.

Он первым отодвинулся и прижался лбом к моему.

– Что это значит? – выдохнул он.

Я сжала его руки.

– Тебе решать.

Дастин коснулся моей щеки.

– Я хочу, чтобы ты была моей.

Покатилась слеза.

– Пришлось ждать вечность.

– Но это не прошло мимо, – сказал Дастин и обвил меня руками. Он держал меня и давал ощущать все его эмоции. Я не хотела отпускать.

– Я тебя люблю, – сказала я ему.

Он отодвинулся, я секунду глядела в его глаза.

– Я ждал двадцать лет, чтобы услышать это и обрадоваться, – я вытерла слезу на его щеке. Он прижался лбом к моему. – Я будто сплю. Скажи, что мы проснулись.

– Все настоящее.

Его губы снова нашли мои. Мы вернулись друг к другу. Впервые за месяцы я ощущала себя целой. Часть меня была сломана, может, не полностью исцелилась, но Дастин все исправил, ведь был рядом, когда был нужен больше всего.

И тут я поняла важность того, что он со мной. Он помогал мне в самые уязвимые часы, от моей эмпатии в десять до горя из–за потери родителей в восемнадцать. Он был рядом со мной во всей боли, держал меня за руку, даже если сам был причиной боли. Сомнений больше не было.

Я любила Дастина Винтера.

Джек бросил Тревору ключи от машины.