Отец Вячеслав стоял как столб. Ахмед толкнул его в спину, дав понять, что надо садиться.

- Ахмет, ты можешь нас оставить, нам надо поговорить, я тебя позову, - в глазах его сверкнула усмешка. - Ах да, Ахмет, принеси нашему гостю стакан горячего чая и аспирин от головы. Ты прости, - обратился он гостю, - похмелиться тебе не дадим, а вот чаю с аспиринчиком - с удовольствием.

Отец Вячеслав неохотно присел и поморщился от головной боли. От еды его все еще тошнило, а вот горячего чаю хотелось нестерпимо, поэтому он был даже благодарен своему похитителю-незнакомцу, по крайней мере, его не сразу будут убивать.

- Зачем я вам понадобился и кто вы такие? - спросил иеромонах.

То, что это люди не от архиерея, он понял уже давно, да и архиерей померещился ему в пьяном бреду.

- А вот вопросы здесь задаю я, - строго ответил Султан и растянул губы в белозубой улыбке.

Отец Вячеслав поежился от его взгляда и проверил наличие на себе одежды, ему вдруг показалось, что его забыли одеть после душа.

«Почудилось, надо ж так перепить, «белочка», что ли, продолжается», - подумал несчастный.

Вошел Ахмет, похожий на араба из древних литографий, — черноволосый, кареглазый и очень красивый парень лет двадцати пяти, на подносе большая кружка дымящегося черного чая и стеклянный стакан с шипящей в воде таблеткой, - поставил перед носом отца Вячеслава и мгновенно удалился.

«Не отравили бы, бестии», - подумал пленник и машинально перекрестил стакан, сложив по-священнически пальцы.

Султан при виде крестного знамения, исходившего даже от такого ничтожества, что сидело перед ним, сделал омерзительно злую гримасу, но удержался от комментариев и каких бы то ни было действий. Он всегда умел держать себя в руках.

Отец Вячеслав гримасы не заметил и мгновенно опрокинул в себя стакан с аспирином.

- Ну что, приступим к делу, а то время идет, мы с вами здесь не на чаепитие собрались. Хотя вы чаек пейте потихоньку, в вашем состоянии очень помогает. Итак, я вам хочу предложить очень выгодную сделку, - он выдержал нужную паузу и продолжил. - Во-первых, я предлагаю вам отречься от вашей ложной религии и перейти в истинную. Вы, наверное, и сами прекрасно понимаете, как человек с академическим образованием, что христиане исказили принцип единобожия и теперь, слава Аллаху, единственная истинная и чистая религия - это ислам, а единственный истинный пророк, чье послание дошло до нас неискаженным, - это Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует.

- О, нет, нет, я с вами дискутировать на богословские темы не собираюсь, - поспешно вставил пленник.

- Не перебивайте, я еще не договорил, я тоже дискутировать, тем более с таким, как вы, не собираюсь.

Султан глянул на своего невольника так, что тот опять заерзал и стал теребить одежду.

- Так-то лучше, я надеюсь, что мы здесь не шутки шутить собрались.

Отец Вячеслав и не собирался с ним спорить, он вообще никогда никому не перечил, но боялся, страшно боялся, он ненавидел себя за эту вечную трусость. Он никогда не мог возразить ни матери, ни другим людям, вершившим его судьбу. И вот теперь какие-то негодяи похищают его и начинают к чему-то принуждать, и он опять не сможет отказаться. Он уже знал, что не откажется, его загнали, как зверя. Вначале Нина, теперь эти.

- Итак, я предлагаю вам принять истинную веру - ислам, я вам предлагаю самый чистый ислам, даже не тот ислам, о котором вы привыкли слышать в своих кругах, но это детали.

- Расстригой, что ли, хотите меня сделать? - робко, почти заикаясь, спросил неволец.

- Ха, ха, ха, - рассмеялся Султан, обнажив стройные ряды идеальных зубов, - ой, не могу, расстригой, да ты и так без пяти минут расстрига. Ты что, думаешь, твой архиерей тебя за твои выходки по головке погладит? Может, он тебе приход предложит и жену при этом в придачу или сделает тебя своим секретарем, а? Да тебе в лучшем случае светит, как там у вас называется, запрещение, а в худшем - лишение сана.

- Извержение, - поправил его пленник, обхватив голову руками и нагнувшись, словно сейчас зарыдает.

- Не важно, извержение - по вашей терминологии. И будешь ты прозябать без денег и без пропитания у себя в вонючей дыре в своем Зажопинске, и твоя любимая Нина тебя бросит, потому что ей такой, как ты, не нужен, и будешь ты жрать свою паленую ханку, пока не сдохнешь, как собака под забором. "Гебе в твоей церкви ловить больше нечего. Или ты думаешь, что твой архиерей ничего не знает о твоих похождениях? Все он знает, и давно, твой настоятель ему все и докладывал. Так что скажи ему за это спасибо.

- Вот сволочь, - в сердцах рявкнул отец Вячеслав, тряхнув головой.

- Кто сволочь?

- Настоятель сволочь. А вам, что, тоже настоятель про меня доложил? - удивленно спросил иеромонах, прищурив глаза.

Эта информация оказалась для него новостью.

- Я, может, и сам уйти хотел, оставить сан и монашество, без вашей великодушной помощи, -поспешил добавить страдалец, потирая раскрасневшиеся глаза.

- Нет, ваш настоятель с нами не контачит, у нас другие источники информации. Впрочем, это отступление от темы. Тем более мы никогда и никого не неволим, все делается добровольно. Но я недосказал: если ты примешь ислам, то мы решим абсолютно все твои материальные проблемы. И ты сможешь жениться на своей любимой женщине и обеспечить себе и ей достойное существование. А можешь выбрать себе любую жену. Цена вопроса - тридцать тысяч долларов плюс жилье в любом регионе, в зависимости от того, где тебя назначат работать. По-моему, недурно, очень недурно, учитывая, что такие деньги в твоей церкви тебе никто никогда в жизни не предложит, тем более сейчас, - Султан натянуто улыбнулся, дав понять, что настроен более чем дружественно.

- А зачем вам опальный монах? За такие деньги вы можете найти и более привлекательную кандидатуру.

- Ну, во-первых, мы не за деньги, как ты изволил неудачно выразиться, ищем себе кандидатуры. Мы обращаем в истину и награждаем достойно в отличие от вашей Церкви, которая считает, что служить в ней должны лишь за одно спасибо и за три копейки, тогда как верхушка ее постоянно обогащается. Во-вторых, ты пока еще не опальный, нет ни одного официального документа, - пока нет, но скоро будет, и тогда ты не отмоешься от того дерьма, в которое влез. Пока есть шанс отречься от Православия по убеждениям. Разобраться в правде, разочароваться во лжи, в которой провел всю свою жизнь. А уж пиаром займутся профессионалы. В Интернете и в прессе появятся сообщения, что очередной священник перешел в ислам и что это не банальная случайность, а закономерность, что служители престола не желают больше врать себе и людям и морочить головы своим прихожанам байками о Троице. Ты станешь известен, ваши поднимут вой и встречную волну в прессе, вся страна, по крайней мере в религиозных кругах, узнает твое имя, а ты будешь ездить, проповедовать и рассказывать о тьме и мракобесье, в котором жил, а теперь избавился от всего этого, будешь призывать свою паству обратиться. Ты вырвешься из своей Тмутаракани, в которой сидишь безвылазно уже много лет, увидишь жизнь, почет и уважение. У тебя будет законная жена, с которой не надо прятаться по углам с тараканами и бояться каждого шороха.

- Мне надо подумать, дайте время, у меня очень сильно болит голова, и это все так неожиданно. Я вообще хотел уйти из религии... - он недоговорил, запнулся, впрочем, он уже и сам не понимал, что хотел сказать.

- Конечно, подумать - обязательно. Отлежись, поешь нормальной пищи, поспи, а потом продолжим, обговорим детали. До послезавтра.

Через два дня иеромонах Вячеслав выглядел и чувствовал себя гораздо лучше. Исчезли мешки под глазами, появился аппетит и даже надежда на лучшую и насыщенную событиями жизнь.

В обед Ахмет проводил его к Султану, тот сидел за богато накрытым столом.

- Присаживайся, угощайся, все очень и очень вкусно, и заметь, что так ты сможешь есть каждый день.

Султан прошелся по всем болевым точкам отца Вячеслава. Это и обиды на священноначалие, которое его, ученого монаха, загнало за можай на гнилой приход, и жажда достойного существования, и даже мечты о вкусной еде.