В продолжение нескольких часов Сэнт-Клер и Максимилиан не обменялись ни одним словом.

Но когда первые лучи солнца показались сквозь густую сеть лиан и древесных ветвей, Сэнт-Клер остановился и сказал:

— Четверть часа отдыха, Макс!

Потом, посмотрев на компас, хронометр и шагомер, он сказал:

— Эти тропинки завели нас слишком на юг, надо будет пройти напрямик прямо на северо-запад. Повесь ружье на спину и возьми в руки топор. Я знаю девственный лес и по некоторым признакам вижу, что дорога будет трудная. Ты не устал?

— Совсем нет, начальник!

— Браво, Макс! Закусим и пойдем дальше. К ночи мы должны засесть на опушке леса у таинственной эспланады XV-ти.

— Если вы там будете, и я с вами, начальник!

— Ты славный малый, Макс! Будь покоен, мы отыщем твою сестру.

— И m-lle Сизэра, начальник, — смело ответил Жоливе.

Сэнт-Клер вздрогнул и, смотря на молодого человека, с волнением сказал:

— Вот как. Я думал, что знаю тебя вполне, но вижу, что у тебя больше качеств, чем я думал.

И с тоном непередаваемого авторитета, он прибавил:

— Я доволен тобой, Макс!

— Благодарю, начальник! — воскликнул парижанин, краснея от счастья и гордости. Он живо отвязал ранец, который у него был на спине на манер солдатского, и вынул оттуда две галетки, коробку с консервами и бутылку с кофе.

Завтрак продолжался десять минут. Потом ранец был закрыт, перекинут за спину и они пустились в дальнейший путь с ружьями на перевязи и топорами в руках.

Никталоп сказал правду, говоря о трудностях перехода. Но Сэнт-Клер принадлежал к тем редким в наше время людям, которых настойчивость и энергия возрастают по мере необходимости. А Макс старался быть достойным своего начальника.

Привыкшие быстро подвигаться вперед, они теперь должны были постоянно останавливаться и ударами топора прокладывать себе дорогу в лианах, свешивавшихся с деревьев. В то же время деревья обдавали их каплями росы. Над их головами густолиственные ветви совершенно закрывали солнце. Они пробирались в полусумраке, какой бывает в умеренном климате после заката солнца.

Скоро тинистая почва, по которой они шли, обратилась в вязкую грязь, из которой при каждом шаге брызгала вода.

А сверху на них все падала и падала роса; платье их промокло насквозь, а каски, казалось, были сделаны из олова.

Но не буду описывать всех невообразимых трудностей, которые им пришлось преодолеть…

Истомленные, запыхавшиеся искатели приключений только к двум часам добрались до опушки леса.

Наконец Сэнт-Клер остановился и сдержанным голосом сказал:

— Стой, отдохни!

Они находились перед прогалиной, усыпанной скалами, между которыми извивался ручей, источник которого находился под колоссальным бананом. Тропинка по другую сторону ручья носила многочисленные следы ног и когтей слонов и других диких животных.

— Давай завтракать! — сказал Сэнт-Клер. — Постой вот здесь, на этой гладкой скале!

В самом деле, среди прогалины находился природный стол, образованный большим плоским камнем круглой формы.

И вот, в то время, как Макс вытаскивал всевозможные вещи из ранца, а Сэнт-Клер чистил свой карабин, смоченный росой, в нескольких шагах от них ветки банана тихо раздвинулись, а между широкими листьями его показалась ужасная гримасничающая физиономия. Мало помалу показалось и все тело человека, готового исчезнуть при малейшем движении людей, которых он подстерегал.

Что за необыкновенное существо! Огромная волосатая голова на маленьком голом туловище, нервном, мускулистом, как будто вырубленном топором. Весь он был цвета грязно-каштанового и ростом не более метра.

Вновь прибывший устремил живые и свирепые глаза на Сэнт-Клера и Макса.

Вдруг он поднял лук, который держал в левой руке, и приставил к нему правой рукой длинную стрелу. Потом, как будто раздумав, он опустил лук и снова ушел за банан.

Сэнт-Клер и Макс не подозревали об опасности, которой подвергался по крайней мере один из них. Они продолжали заниматься каждый своим делом.

— Кушать подано, господин начальник! — провозгласил Макс, выпрямившись.

Сэнт-Клер бросил взгляд на консервы.

Никталоп направился в лес.

Макс с кружкой в руке направился к ручью за свежей водой. За спиной у него был карабин. Он повернулся спиной к банану, за которым спрятался карлик; тогда карлик вышел, сделал два шага вперед, поднял лук и прицелился в Макса. Стрела полетела. Но в эту минуту Макс сделал резкое движение, и это спасло его… Стрела скользнула по его руке и со свистом погрузилась в реку.

Быстрее молнии, Макс повернулся и увидел карлика. Одним движением он схватил карабин, приложился и, почти не целясь, выстрелил.

Чудовище подпрыгнуло и свалилось.

— Ну вот, Макс! — сказал Никталоп, который в эту минуту выходил из лесу с пучком бананов в руке и не слышал выстрела.

— Начальник, — ответил Макс, волнуясь, потому что опасность уже прошла, а молодая натура брала свое, — я убил карлика, одного из тех, о которых вы мне говорили; он пустил в меня стрелу… Тогда я, следуя вашему совету, убил его.

— Отлично сделал! — сказал просто Сэнт-Клер. — Это предупреждение для нас, минута невнимания, и мы погибли.

Решено было, что они усядутся спина к спине на камне, чтобы таким образом видеть всю площадку. С карабинами на коленях они принялись есть.

— Я должен тебя похвалить за ловкость и быстроту; ты не терял даром времени в стрелковой школе, — сказал Никталоп.

— Он был всего в десяти шагах! — сказал скромно Макс Жоливе.

В три часа, выкурив папиросу, Сэнт-Клер и Макс пустились снова в путь через лес, направляясь все время к северо-западу.

В семь часов в лесу наступила непроглядная темнота и путники остановились, чтобы снова отдохнуть, на этот раз побольше.

— Если мой шагомер меня не обманывает, мы находимся всего в двух километрах от станции XV-ти. Мы останемся здесь до полуночи. Поевши, я засну на два часа, а ты будешь сторожить, Макс, потом твоя очередь.

— Хорошо, начальник.

— Все, что мы сделали до сих пор, ничего не значит! — сказал Никталоп. — С полуночи мы должны будем напрячь все наши силы интеллектуальные и физические. Надо проникнуть на станцию XV-ти, завладеть ею хитростью или силой. Завтра 14 октября, до 18 мы имеем полных три дня, чтобы победить или погибнуть. Ты понял, Макс?

— Понял.

Хронометр Сэнт-Клера показывал ровно двенадцать часов, когда после короткого сна, не нарушенного никакой тревогой, они двинулись вперед.

Никталоп был холоден, решителен, все чувства, все силы его были страшно напряжены. Макс, более молодой, хуже владевший собой, дрожал от возбуждения. Шли они на этот раз с большими предосторожностями. Никталоп шел молча впереди, пронизывая своим взором темноту, за ним осторожно, по звуку шагов, следовал Макс, не имея на этот раз электрической лампочки. И тот и другой держали карабины в правой руке, готовые стрелять при малейшей опасности. Если бы кто-нибудь из них был ранен зверем или дикарем, все надежды на успех погибли бы безвозвратно.

Три четверти часа прошло со времени их отправления от места их последней остановки, когда Сэнт-Клер, схватив Макса за руку, прошептал:

— Стой! Мы пришли!..

Глубокая тишина царствовала кругом.

Максимилиан слышал, как билось его сердце. Однако он был тверд и решителен.

— Что вы видите? — спросил он Никталопа. Потому что для него черная ночь оставалась такой же непроницаемой как и прежде, и в потемках он видел только светящиеся фосфорическим блеском глаза Сэнт-Клера.

Тот отвечал:

— В двадцати шагах отсюда, между деревьями, я вижу эспланаду.

— Что нам делать? — спросил Макс.

— Стой здесь неподвижно… Повернись в эту сторону… Если ты услышишь мой свист, иди прямо перед собой… Я буду смотреть в твою сторону и блеск моих глаз будет указывать тебе дорогу; но если я не свистну, то что бы ты ни видел, что бы ни слышал, не двигайся!