Когда с чаем было покончено, он бросил в камин несколько поленьев и вернулся к работе, примостившись на углу стола левым боком к огню. Какое-то время бесконечная крысиная беготня его немного раздражала, но потом он перестал замечать шум, как человек перестает замечать тиканье часов или грохот водного потока, и так погрузился в работу, что весь мир, кроме задачи, которую он пытался решить, перестал для него существовать.

Внезапно он поднял голову. Математическая головоломка все еще не была решена, но в воздухе запахло приближающимся рассветом. Крайне неприятный запах для человека, который никак не может справиться с поставленной задачей. Крысиный шум стих. Более того, ему показалось, что шум прекратился недавно, и именно наступившая тишина оторвала его от работы. Огонь в камине приутих, но по-прежнему озарял комнату густым красным светом. Хоть Малькольмсон и был человеком сдержанным и даже хладнокровным, подняв глаза, он чуть не подпрыгнул на месте.

На большом дубовом кресле с высокой резной спинкой, стоявшем справа от камина, сидела огромная крыса и смотрела на него злыми глазками. Он немного подался вперед, как будто собираясь вспугнуть ее, но крыса даже не пошевелилась. Тогда он сделал вид, что собирается бросить в нее чем-то. И снова крыса не дрогнула, только оскалила пасть, обнажив большие белые зубы, и ее жестокие глаза заблестели еще более угрожающе.

Малькольмсон удивился. Схватив стоящую у камина кочергу, он бросился к крысе, чтобы убить ее, но она не стала дожидаться, и с писком, похожим на облеченный в звуковую форму сгусток ненависти, соскочила на пол, потом запрыгнула на колокольную веревку, быстро-быстро поползла вверх и растворилась под потолком в темноте, которую свет лампы с зеленым колпаком не мог рассеять. Тут же, как это ни удивительно, комната снова наполнилась громким шумом крысиной возни.

К этому времени Малькольмсон уже настолько отключился от задачи, что, услышав донесшийся со двора крик петуха, возвещавший о приходе утра, решил не возвращаться к ней, а отправился в кровать и заснул.

Спал он так крепко, что даже не слышал, когда пришла миссис Демпстер и принялась за уборку. Лишь когда она закончила, приготовила завтрак и постучала в створку ширмы, огородившую его кровать, Малькольмсон проснулся. Он все еще чувствовал легкую усталость после ночного бдения над книгами, но чашка крепкого чая вполне освежила его, и он, прихватив книгу, отправился на утреннюю прогулку. Помимо книги он запасся еще и сандвичами на тот случаи, если у него возникнет желание погулять подольше. Он нашел тихое место под высокими вязами недалеко от города, где и провел бо́льшую часть дня, изучая Лапласа. По пути домой он заглянул к миссис Уитхем, чтобы поблагодарить ее за заботу. Она как раз находилась в своем уединенном рабочем кабинете и, завидев его в ромбовидной формы окно, вышла ему навстречу и пригласила зайти. Внимательно осмотрев его с ног до головы, она покачала головой:

— Не стоит вам так переутомляться, сэр. Вы сегодня утром очень бледны. Слишком тяжелая работа в позднее время никому на пользу не идет! Но расскажите, как вы провели эту ночь? Надеюсь, все в порядке? Клянусь, у меня от сердца отлегло, когда сегодня утром миссис Демпстер зашла ко мне и сказала, что у вас все хорошо и вы крепко спите.

— Да, у меня все хорошо, — улыбнулся он. — Пока «что-то» меня не беспокоило. Только крысы, они там устроили настоящий цирк, доложу я вам. Одна старая чертовка даже уселась на мое кресло у камина и не хотела с него убираться, пока я не взял в руки кочергу. Потом эта тварь взобралась по веревке колокола куда-то на стену или потолок… я не рассмотрел, куда именно, потому что было очень темно.

— Господь всемогущий! — воскликнула миссис Уитхем. — Чертовка, да еще и на кресле у камина! Прошу вас, сэр, будьте осторожны, будьте осторожны! В каждой шутке есть доля правды.

— Что вы хотите этим сказать? Богом клянусь, я вас не понимаю.

— Старая чертовка! А может быть, сам черт? Поймите, сэр, не стоит смеяться, — сказала она, потому что Малькольмсон от души захохотал. — Вы, молодежь, всегда смеетесь над тем, от чего старики приходят в ужас. Ничего, сэр, ничего. Смейтесь на здоровье. А я буду молить Бога, чтобы вам никогда не пришлось плакать. — И добрая женщина, глядя на его веселье, сама начала улыбаться, на короткое время забыв о страхах.

— Ох, простите меня! — сказал Малькольмсон, отдышавшись. — Не подумайте, что я дурно воспитан. Просто ваша идея о том, что вчера ночью на моем кресле сидел сам дьявол… — И тут он опять залился смехом. Насмеявшись вдоволь, он отправился домой обедать.

В этот день крысиная возня началась несколько раньше. Даже правильнее будет сказать, что она началась еще до его прихода и лишь поутихла на короткое время с его появлением. Пообедав, студент немного посидел у огня, покурил, потом, убрав со стола, принялся за работу. В этот раз крысы беспокоили его чаще, чем прошлой ночью. Как же громко они возились! И сверху, и снизу, и со всех сторон! Как пищали, царапались и грызли стены! Как, постепенно теряя страх, высовывали морды из нор, щелей, трещин и прорезей в деревянных панелях! В мерцающем свете камина их глаза светились, как маленькие лампы, но он, очевидно, уже привык к их обществу, поскольку глаза их не казались ему страшными, его даже трогала их игривость. То и дело самые храбрые из них пробегали через комнату или вдоль стен. Время от времени, когда шум начинал уж слишком отвлекать, Малькольмсон хлопал по столу рукой или громко говорил «Кыш! Кыш!», и тогда они разбегались по дырам.

Так прошла первая половина ночи. Несмотря на шум, Малькольмсон все больше и больше уходил в работу.

Вдруг он оторвался от книги. Так же, как прошлой ночью, он почувствовал, как внезапно стихли все звуки. Не было слышно ни писка, ни царапанья. Воцарилась прямо-таки могильная тишина. Вспомнив о странном вчерашнем происшествии, он машинально посмотрел на кресло рядом с камином. И в эту секунду его охватило очень странное чувство.

Там, на большом старинном кресле с высокой резной спинкой у камина, сидела та же самая огромная крыса и наблюдала за ним злыми глазками.

Он схватил первое, что попалось под руку (это оказался логарифмический справочник), и швырнул им в крысу. Поскольку прицелиться как следует у него не было времени, книга полетела далеко от цели, и крыса даже не пошевелилась. Поэтому вновь было проделано вчерашнее упражнение с кочергой, и опять крыса в последнюю секунду успела вскарабкаться наверх по колокольной веревке. Как ни странно, и в этот раз с бегством странной крысы остальная крысиная компания вернулась к своим обычным делам. Сегодня, как и вчера, Малькольмсону не удалось заметить, в какую часть комнаты устремилась крыса, поскольку зеленый колпак лампы не давал свету проникнуть в темноту в верхней части комнаты, а огонь в камине горел не слишком ярко.

Посмотрев на часы, он увидел, что была уже почти полночь. Поэтому он не стал расстраиваться из-за этого крысиного дивертисмента, подбросил в камин дров и заварил ночной чай. Он успел проделать хорошую работу, поэтому решил, что заслужил сигарету. Усевшись на дубовое кресло у камина, он с наслаждением закурил. Втягивая табачный дым, Малькольмсон подумал, что неплохо было бы узнать, куда прячется крыса, поскольку у него появились определенные планы на завтрашний день, в которых не последнее место занимало приобретение хорошей крысоловки. Соответственно он зажег еще одну лампу и установил ее так, чтобы она освещала правый от камина угол комнаты. Затем собрал все свои книги и разложил их на столе в таком положении, которое позволяло при надобности без особого труда хватать их и метать в обнаглевшую тварь. Напоследок он укрепил конец колокольной веревки на столе, придавив его лампой. Взяв в руки веревку, он не мог не заметить, какой мягкой и гибкой она была, хоть и казалась очень прочной. Если вспомнить, как долго она не была в употреблении, это вызывало еще большее удивление. «На такой веревке можно и человека повесить», — подумал он. Покончив с приготовлениями, он окинул взглядом комнату и удовлетворенно сказал: