Я слегка расслабил пальцы, пока совсем не придушил живой барьер, отделявший меня от остальных. Боль в животе всё разрасталась, начала пульсировать. Уже чувствовалась сухая горечь во рту - пока несильная. Тревожный сигнал.

Впервые я оказался в ситуации, когда не смог взять под контроль сознания людей, но предаваться пустым сожалениям было некогда. Шатен стоял совсем рядом - теперь я чувствовал и его запах с возбуждающей ароматной нотой страха. Боялся он явно не за себя. Запахи моего пленника и ближайшего охотника были похожи. Братья!

Растерянность исчезла. Это всего лишь люди. Если я собираюсь жить дальше, то переиграть охотников надо здесь и сейчас. И быстро, пока серебро не сожгло все резервы организма.

- Брось ствол, - я посмотрел на автоматчика.

Мне казалось, что он и ответит, но отозвался шатен - уверенно и язвительно:

- Ну да, конечно! Может ещё и шеи вымыть?

Значит, командует он. Тем лучше. А с чего так осмелел? Я проследил за взглядом - и понял. Подвинулся, чтобы скрыть располосованную ногу, хотя что уж... Поздно. Рана, чёрт возьми, и не думала затягиваться! Нельзя было показывать свою слабость. Я лихорадочно просчитывал варианты развития событий, а человек буравил меня взглядом. Считает лёгкой добычей? Надо не накалять обстановку, а заставить их уйти. Как убедить охотников, что и для них это предпочтительней?

- И так сойдёт, - хотелось произнести это мягко, вкрадчиво, но голос прозвучал сухо и невыразительно. Я снова склонился к пленнику и уже специально провел губами по его шее. Рот свело пронзительной горечью, я судорожно сглотнул и замер на миг, не в силах произнести хоть звук, но сумел отстраниться. Командир охотников подался вперёд и даже изменился в лице. Хорошо.

- Отпусти его, - зло сказал он. - Даже если убьёшь, уйти не сможешь.

- А вдруг мне повезёт? - тихо спросил я. - Если нет - он всё равно умрёт первым.

- У тебя не будет ни одного шанса!

- У него тоже. Может, и ещё кого-нибудь достать успею, - я выдержал паузу, чтобы он обдумал мои слова. - Но я бы предпочёл уравнять шансы по-другому. Вы мне не нужны. Уходите - все. Оставьте оружие, как гарантию того, что не вернётесь, и уходите.

Он вскинул голову, открыл рот - и ничего не сказал. Нахмурился и замер с отсутствующим видом, вероятно просчитывая события. Как продолжить? Я не знал, насколько хорошо охотники осведомлены о наших особенностях. Знают ли о неспособности на прямую ложь? Если нет, просвещать их нежелательно. Ему тоже нужны гарантии, что я не сверну им шеи после разоружения. Что предложить?

- Не слишком честно, - сказал охотник наконец, - ты-то останешься при клыках. Мы уйдём с оружием.

Он смотрел на меня во все глаза. Я ответил не сразу: замер, а потом изобразил на лице даже не усмешку, а тень её. Может, играю, что кого-то услышал, а может и нет. Пусть подумает.

- У меня на руках раненый, да и сам я достаточно ослаблен, чтобы не рисковать наткнуться на серебряный клинок. Зачем мне вас преследовать? А вот для вас ваши стрелялки - слишком большой соблазн вернуться, чтобы добить. Я, может, не слишком осторожен, но и не полный идиот!

Шатен скривился:

- Я тоже! Ты дашь слово, что никто не будет на нас нападать!

Невероятное облегчение смешалось с досадой. Они знали! И даже согласны поверить, что может появиться кто-то ещё. Ничего не надо придумывать, чтобы охотники сочли сделку равноценной. Можно разойтись миром. А всё же я предпочёл бы уничтожить их сразу!

- Оружие останется здесь, - настойчиво напомнил я.

- Мы выбросим болты и патроны, снаряжение стоит слишком дорого.

- Жизнь дороже, - заметил я. - Обещаю, что если вы оставляете автомат и арбалет здесь, мы не будем вас преследовать и не причиним никакого вреда. Сегодня.

Его губы чуть сжались. Долгую минуту он молча пытался испепелить меня взглядом, потом неохотно процедил:

- Саня, давай!

Автоматчик отвёл от меня взгляд, полный ненависти и отшвырнул ствол. Я, не теряя времени, обыскал своего пленника и обнаружил несколько стрел с нелепыми резиновыми насадками и крупным ярким оперением и два нормальных арбалетных болта. Результат их осмотра не порадовал: серебряный наконечник крепился ненадёжно - конечно специально - и при извлечении древка наверняка остался бы в теле.

Командир охотников направился к своему ножу. Отпихнув в сторону заложника, я подхватил с травы арбалет, сломал, сделал несколько стремительных шагов и наступил на лезвие. Шатен замер, играя желваками.

- Ещё доберусь до тебя, - мрачно пообещал он, резко развернулся и направился прочь, его брат и очкарик - за ним. Я поторопился подобрать автомат и согнуть ствол. Какого напряжения мне стоила видимая лёгкость движений! Автоматчик, исподлобья следивший за мной, сплюнул и стал догонять команду.

- Жду с нетерпением, - сказал я в спины охотникам. Их следовало обыскать, но я боялся, что дополнительная задержка полностью лишит меня сил и возможности хотя бы частично восстановиться, и понадеялся, что у них больше нет ничего угрожающего. Похоже, люди действительно собирались играть.

Они двигались в сторону станции и, наконец, скрылись за кустами. Я внимательно вслушивался в шаги, рассматривая клинок. Он выглядел стальным, но на всякий случай я сначала провел пальцем по лезвию - удостовериться. Серебра в нём не оказалось.

Охотники были ещё близко, слишком близко. Но я чувствовал, что дольше тянуть нельзя. Озеро пульсирующего жидкого огня в животе разрасталось, грозя выйти из берегов и затопить меня целиком. Расстегнул рубашку, сел, прислонившись спиной к дереву, сосредоточился и воткнул в себя нож, делая первый глубокий надрез. Мне не приходилось копаться в собственных внутренностях, я боялся, что пытка будет нестерпимой, но несколько ударов сталью немного добавили к тому, что было.

Одну серебряную пулю я нашёл почти сразу и удалил, подцепив кончиком клинка. С поиском другой пришлось потрудиться дольше, да и вырезать её оказалось сложнее, зато после избавления от серебра сразу стало легче. Боль осталась, но она больше не пульсировала и не жгла. Я с облегчением расслабился, прислонившись затылком к стволу и закрыв глаза. Руки действовали сами, заталкивая на место выпирающие из разрезов петли кишечника, сводя вместе и сжимая края ран.

Странно всё-таки: никогда не думал, что можно о чём-то разговаривать с охотниками и даже договориться...

Они ещё находились в зоне слышимости. Группа остановилась. Отдалённые звуки ударов и обиженный возглас:

- Ну ты чё?

Слушая, как командир кроет своего братца последними словами, обвиняя во всех смертных грехах, я получил истинное удовольствие. Даже сумел улыбнуться дрожащими от боли губами.

Боль в животе присмирела, уменьшилась, притихла, но полностью не прошла. Зато теперь я чувствовал, как ноет бедро, рассечённое почти до кости, а голод, терзающий меня нельзя было даже сравнить с тем, утренним. Спустив эмоции, командир повёл охотников дальше, а я, убедившись, что регенерация остановилась, решил, что теперь пора заняться Дэном. Досталось ему изрядно, резервы были на нуле. Выглядел Дэн абсолютно неживым и вряд ли даже чувствовал что-то, кроме сжигающей боли. Одна рука лежала наотлёт, пальцы расплющены и даже перстень лорда был погнут.

Только сейчас я подумал о том, что появись здесь на несколько мгновений позже - и его бы разделали, как принято, и я ничего не смог бы сделать. У охотника и нож был наготове!

Я мог уже сейчас быть лордом! От внезапного осознания я замер.

Сколько колоссальных сражений и мелких боёв происходило из-за титула лорда, какие интриги закручивались вокруг, сколько сил тратилось - а я мог получить его, ничего для этого не делая! Нужно было всего лишь снять перстень - и уйти. Дэн был истощён настолько, что сам не смог бы выйти из этого состояния. Остальное довершит время. И серебро.

Несколько секунд я провёл в неподвижности, слегка ошеломлённый открывшимися перспективами, а потом решительно всадил нож в спину Дэна.