Теперь он уже не испытывал ни ревности, ни любви — прошло слишком много времени, все утихло. Кроме саднящего чувства, которое нет-нет возвращалось, — что его предали, — чувства, изменившего его характер и жизнь. Он стал замкнутым, подозрительным, не терпел «откровенных» разговоров и навязываний в друзья.

Кристофер лежал с открытыми глазами и смотрел в окно. В дверь постучали. Женский голос произнес:

— Мистер Холден, ваша машина готова…

Он вспомнил этот низковатый голос: он принадлежал дочери хозяина, крупной, далеко не юной девушке с вьющимися черными волосами и с толстыми ногами. Значит, это она выходит замуж за бездельника! Такая любого научит работать…

Больше остановок Кристофер не собирался делать. Он включил приемник — передавали мелодии из популярного мюзикла… Синяя туча была там, куда он ехал, и двигалась ему навстречу. Вскоре пошел дождь — сперва редкий, мелкий, затем довольно сильный. Туча проплыла над его головой, волоча длинный, слабеющий шлейф. Дождь прекратился, и, когда Кристофер достиг окраинных коттеджей с умытыми дождем садами, их уже сушило солнце.

Неожиданно ветровое стекло залепило комьями жидкой грязи. Кристофер вылез из машины и удивился: лужа была не столь велика, чтобы так изгваздать стекло. Он достал из-под сиденья тряпку и попытался счистить грязь, как вдруг услышал сочувственное цоканье: рядом с ним стояла девочка.

Кристофер спросил:

— Ты откуда взялась?

Девочка махнула рукой в сторону города.

— А здесь почему?

Она побежала в кусты у обочины и вернулась с ведерком, наполненным водой.

— Я помогу. — И начала смывать грязь.

В кустах послышался шорох, какое-то движение. Кристофер взглянул туда и увидел убегающего мальчишку. Он все понял. Спросил у девочки напрямик:

— Сколько берешь за выдумку?

Продолжая размазывать по стеклу грязь, она ответила:

— Доллар.

— Один?

Она кивнула. Он достал из кармана доллар и отдал ей. Спросил про убежавшего мальчишку:

— Он тебе кто?

Отпираться не имело смысла. Она ответила:

— Брат.

— Это ваш бизнес?

Она сказала:

— А что?.. — И, помолчав: — Мыть?

— Деньги получила — мой.

Он стоял и ждал. Девочка очень старалась. Она заслуживала бы одобрения, если бы все не было подстроено. На вид ей было не больше восьми. Она закончила свой труд и посмотрела на Кристофера блестящими голубыми глазами. На ее лбу выступили капельки пота. Ей хотелось похвалы. Но Кристофер молча кивнул и сел в машину. Он миновал пригород с богатыми виллами, окруженными садами, спускающимися к океану. Оставалось доехать до развилки и свернуть…

Мэри заметила из окна остановившийся у ворот «форд», торопливо спустилась в холл и распахнула двери. Сын не предупредил о приезде, и на лице ее была тревога. Кристофер сразу успокоил мать:

— У меня отпуск.

Тревога исчезла, и Мэри уже обрадованно сказала:

— Кристи, ты же писал, что отпуск через месяц?.. Ну, идем…

Он последовал за матерью. Она все еще держала спину подчеркнуто прямо, но кисти рук и шея выдавали увядание. И, как косвенное подтверждение наступающей старости, — в доме появилась служанка. Прежде мать справлялась одна.

— Это Лиз, она помогает мне. — Мэри словно оправдывалась.

Служанка поставила на стол блюдо с яблоками. Она почувствовала, что сын хозяйки не одобряет ее присутствие, и постаралась быстрее уйти. Когда она вышла, Мэри сказала:

— Лиз не будет мешать тебе. У нее много дел. А комната их на первом этаже, в задней части дома.

— «Их»? Она не одна?

— У нее дети. Мальчик и девочка… Конечно, не святые, — Мэри едва улыбнулась, — но они почти не бывают дома.

Кристофер спросил, заранее предполагая ответ:

— Мальчик и девочка лет восьми?

— Ты их видел?

— Видел. Ты права: они не святые.

Кристофер не скрывал недовольства. Жизнь под одной крышей с юными бизнесменами его не воодушевляла.

— Ты в их возрасте тоже не был святым, — примирительно сказала Мэри.

Она говорила правду. Святым Кристофер не был. Но не зарабатывал на своих проделках. Скорее наоборот, — за его выдумки иногда приходилось расплачиваться матери.

— Все-таки они славные, — сказала Мэри. — Ты привыкнешь к ним.

Кристофер пожал плечами. Он не понимал, зачем брать в дом семью, если можно найти одинокую женщину!.. Сказал, что пойдет к Стиву. Стив Уичерли не из тех, кто лезет в душу.

Мать отговаривала:

— Может, не сегодня? Ты только что приехал…

— Почему не сегодня?

— Здесь Дэвид.

Этого еще не хватало! — подумал Кристофер. Спросил:

— Что ему надо?

— Не знаю. Он приходил.

— Не надо было пускать.

— Кристи! Не могла же я сказать ему «пошел вон»!

Он подумал: очень даже могла.

— Он хотел поговорить с тобой.

Кристофера трясло. Все, что казалось забытым, всплыло, будто случилось вчера. Он поднялся в свою комнату. Здесь все было так, как оставил в прошлый свой приезд. Даже спортивный журнал раскрыт на развороте: цветное фото победителей прошлогоднего чемпионата по регби… Его вещи уже были разложены в шкафу на полках. А чемодан задвинут за шкаф. Новыми были свежие синие цветы в стакане на подоконнике. Каждую весну они усыпали склон холма перед женским колледжем.

Какое-то время Кристофер сидел, бездумно уставившись на цветы. Потом надел полосатую рубашку, джинсы и вышел из дома.

Блэкленд был курортный городок. Не из самых престижных, в которые съезжаются звезды кино и воротилы бизнеса. Со «звездами» городу не повезло, возможно из-за названия. На самом деле ничего мрачного — чистый, светлый, с отличным пляжем. Это оценили «тайные» любовники — парочки, скрывающие свои отношения, — и «легальные», бюджет которых не позволял замахнуться на звездные курорты. Вся эта тусовка, в купальный сезон переполнявшая гостиницы и мотели, днем жарилась на пляже, а вечерами и ночами осаждала казино, дискотеку и рестораны… Улицы были предоставлены местным жителям, но те не злоупотребляли праздными прогулками, и Кристофер шел почти в одиночестве…

Наведываться к Стиву домой он считал бесполезным — Стив пропадал в своем ресторане, который выстроил в самом центре города, напротив мэрии.

Ресторан был виден за квартал: солидное, без показной роскоши здание. Архитекторов и дизайнеров Стив приглашал самых известных, из Нью-Йорка. А название придумал сам: «Заходи. Не пожалеешь». Горожане смеялись, считали, что молодой Уичерли спятил, получив после смерти отца наследство: несколько домов и кругленькую сумму в банке. Стив оставил себе один особняк, все остальное, «лишнее», продал и осуществил давнюю мечту, которую его отец, признавая талант сына только в футболе, считал бредовой — открыл ресторан с экзотической кухней, для чего нанял классных кулинаров.

Отдыхающие читали вывеску, тоже смеялись, но заходили и не жалели: кормили здесь вкусно. Стив процветал, и местные жители уже не считали, что наследник старого Уичерли спятил. Сам Стив удивлялся бывшим одноклассникам, которые вместо того, чтобы делать деньги, тратили время на глупости вроде ревности. Стив был не то что странным — он отлично играл в футбол, отлично катался на водных лыжах, вообще был спортивным малым, — но во всем, что касается ревности и всего связанного с прекрасным полом, у него был полный штиль… У Кристофера, Дэвида и других ребят давно были подружки, а Стив, если его спрашивали об этом, отмалчивался. Так никто и не выведал, девственник он или чересчур скрытный. Но другом Стив был настоящим. А главное, у него было отличное правило: не лезть в чужую жизнь. Этому его учил отец. И, если не просили, он не лез…

Увидев входящего Кристофера, излучавший доброжелательность Стив в белом кашемировом костюме с красной «бабочкой» поспешил навстречу:

— Хелло! Рад тебя видеть!

Время ночных завсегдатаев еще не наступило, и в центральном зале были свободные столики. Но Стив направился в боковой зал, куда обычно приводил близких друзей. На стенах висели картины — Стив покупал работы местных гениев — надо же дать им заработать. В центре зала в огромном круглом аквариуме, подсвеченном невидимыми лампами, среди шевелящихся водорослей плавали ленивые рыбы. Демонстрируя другу это новшество в своем заведении, Стив исподтишка удовлетворенно поглядывал на Кристофера. Тот, понимая, что от него ждут восторга, показал на большую рыбу с голубыми поперечными полосами: