— Почему это?

— Он, может, знает, что за ним следят,

— Я так не считаю. Он должен думать, что раз я отобрал у него «корону», наши дела с ним закончены. Он, конечно, не ожидает увидеть меня!

Николс задумался.

— Я все думаю,— сказал он,—кто была эта женщина? Кто бы она ни была, но у нее есть секс... и много притом! И нужно было ей прервать твой отдых, назваться миссис Денис? втянуть тебя благодаря своим уловкам в историю и в результате удрать!

—- Ну, это еще неизвестно!

Николс снова вздохнул,

— Меня очень интересует,— продолжал он,— почему ты так хочешь влезть в эту историю? Наплевать нам на нее, в конце концов! У нас есть тысяча долларов, не так ли?

Каллаган ответил кивком головы и закурил.

— Правда, у тебя было ощущение чего-то -ire совсем естественного, а ты этого не любишь. Хотелось бы знать, кто же она?

— Кто-нибудь,— ответил Каллаган,— кто близко соприкасается с миссис Денис и хорошо ее знает. Может ее кузина или кто-нибудь вроде этого.

— Что заставляет тебя так думать?

— Когда я вошел в ее комнату, я заметил на карманчике ее пижамы инициалы «П. Д.», то есть инициалы настоящей миссис Денис.

— И считая, что она не стала бы специально для этого случая вышивать инициалы, ты решил, что она взяла пижаму у миссис Денис.

— Безусловно. Эта женщина серьезно приготовилась к своей роли. Ее инициалы находились на пижаме, она не сомневалась...

— Чтобы думать об этом с уверенностью,— перебил его Николс,— ей надо было "быть очень умной! Почему и как она могла предположить, .что ты зайдешь к ней в,комнату? ’

С недовольным видом Каллаган сказал, что она в этом и не сомневалась..

— Возможно,— с улыбкой согласился Николс.— В таком случае, или она из тех курочек, которые готовы пускаться на всякие авантюры и приключения, или она прекрасно знала о репутации агентства Каллагана.

— А я и не знал,— сказал Каллаган,— что в наших привычках делать работу в спальнях!

Николс не ответил. Он воспользовался молчанием, чтобы отнести пустые стаканы на стойку и заменить их полными.

— Итак,— спросил он, садясь,— твое мнение, что миссис Денис была в курсе дела?

— У меня нет в этом никакого сомнения.

— Впрочем, если бы она не знала об этом, у нее был бы удивленный вид и она не стала бы притворяться, что это ее не интересует.

— Тем более,— добавил Каллаган,—что она не знала, кто нанес удар!

— Я понял. Она могла думать, что дело провернула та дама, которой она по близкому знакомству одолжила свою пижаму.

Каллаган посмотрел на часы: они показывали девять часов.

— Когда ты кончишь пить,— сказал он,— ты вернешься в бюро и направишь Хадена и Гильмора на охоту. Мне нужно все, что они смогут добыть, касающееся фамилии Денис. Особенно мне нужно узнать, нет ли у миссис Денис кузины или сестры, или какой-нибудь другой родственницы, приметы которой могут подойти к той особе, которая навестила пас в отеле,

Николс быстро проглотил, свое виски и встал.

— Дело труба. А когда ты хочешь это?

— Завтра в полдень. Нужно делать быстро.

— Говоришь! — воскликнул Николс, пускаясь в путь.

Когда он пришел на Беркли Сквер, Эффи приводила в порядок стол. Он прошел через бюро, на ходу сделал ей приветственный жест и, пройдя в комнату патрона, уселся в кожаное кресло Каллагана. Секретарша последовала за ним.

— Что он собирается делать? — спросила она.

Николс зевнул.

А вы как думаете, что он будет делать? — сказал он,— Он в бешенстве. Эта курочка, которую вы к нам послали, заставила его маршировать, и он в ужасе от этого. У него от этого болит живот. Вы его знаете, как я...

— И он что-нибудь предпримет?

— Судя по тем признакам, которые я наблюдал, похоже на то. В настоящее время он ожидает Сирака.

— А что это даст?

— Спросите меня о чем-нибудь другом! Если я правильно оцениваю обстановку, он будет играть жестко и не будет спать до тех пор, пока не возьмет реванш! Но почему он так поступает, я не понимаю. Ясно, что Свели нагрел его на четыре тысячи, но, тем не менее, мы заработали тысячу от этой мышки.

— Нотариус Свели звонил и сказал, что опротестованный чек аннулировав и что сумма будет полностью выплачена,— возразила Эффи.

— Это ничего теперь не меняет! — заметил Николс.— Вы знаете, каков он, когда занесется. Мне кажется, что его интересует..,

— Я поняла,

— Что говорит...

— Что говорит за то, что дело это стало интересовать его после того, как он увидел настоящую миссис Денис!.. Если он завелся, то это, без сомнения, из-за «нее». Она действительно очень красива?

— Я не могу сказать этого, но только знаю, что она отправила его прогуляться, а это ему не понравилось!

— Так что,— докончила Эффи,— невозможные истории повторяются. Вы увидите, что в один прекрасный день, он наживет себе серьезных врагов!

— Ваши слова —золото, красотка!

И улыбаясь, добавил:

— Вы знаете, что вы сегодня исключительно хорошо выглядите? Ваш костюм идет вам как нельзя лучше и у вас такая фигура, на которую очень приятно смотреть!

— Мистер Николс,—ответила она,— я ухожу. Буду в бюро завтра утром в девять тридцать. Под конец хочу напомнить вам, что моя фигура касается только меня,

— Я знаю,— сказал он вздохнув,— и это ужасно несправедливо.

Она направилась к двери; На пороге она обернулась и спросила:

— Скажите мне, мистер Николс, вам никогда не приходит в голову подумать о чем-нибудь другом, а не о женских фигурах?

После нескольких секунд глубокого размышления он ответил:

— Должен признаться, что это со мной бывает очень редко! Вы понимаете, что я вроде поэта. Во мне сидит артист. Да, это так, я артист!

—. Тогда почему, — возразила она,— вы никогда не ходите в музеи?

Он сделал большие глаза.

 — Что там делать? — спросил он.— Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-нибудь целовал картину или обнимал статую за шею?

Она вышла и захлопнула за собой дверь.

Очень довольный, Николс улыбался.

Была уже полночь. «Китайский дракон» начинал заполняться. Каллаган все сидел в своем углу. Придвинувшись спинкой стула к стене, он созерцал нарисованного на стене напротив него дракона. Он выпил соответствующее количество виски и чувствовал себя довольным.

 Точным броском швырнул он свой окурок в плевательницу, поставленную на порядочном от него расстоянии. Он закурил новую сигарету и увидел Сирака, проникшего в помещение через дверь, замаскированную портьерой. Он заметил Каллагана, улыбнулся ему и направился к бару.

Через несколько секунд детектив, который следил за ним глазами, позвал его. Сирак посмотрел через плечо, потом со стаканом в руке подошел к его столу и сел напротив. Он был хорошо одет, но можно было заметить, что талия его превосходно сшитого костюма была преувеличенно сужена, а плечи слишком широки.

— Итак, мистер Каллаган,— сказал он,— вы не можете претендовать на то, что у вас есть ко мне еще дело?

— Я знаю о вас немного,— ответил Каллаган,— но то, что я знаю, не слишком хорошо. Не будем говорить об этом! Я представляю себе, вы считаете, что кто-то здорово посмеялся над вами в этой истории о «короной». Я не ошибся?

Устремив глаза в стакан, Сирак ответил:

— Для кого в этот момент вы работаете? А, Каллаган?.

— Ни для кого. Это любопытство говорит во мне.

— Тогда,—продолжал Сирак,—знайте: то, что вы сказали, достаточно верно. Я был дураком.

— Вы хотите сказать, что были дураком, когда взяли на себя труд достать «корону», чтобы тотчас же лишиться ее при моей помощи? Сколько вам принесло это дело?

— Вы этого не знаете? Двести пятьдесят фунтов, уплаченных в виде задатка. Это все. И я уверен, что больше не получу. Вы не верите? — И с улыбкой добавил: — Но вы, почему у вас такой недовольный вид?

Каллаган мрачно смотрел на изображение дракона, которое теперь он смог бы воспроизвести по памяти. У него в голове созрела идея, и он размышлял о том, какой линии поведения придерживаться, чтобы использовать Сирака, какую историю он легче проглотить.