Как бы то ни было, внутренняя структура кодекса дает нам убедительное свидетельство того, что он постепенно разрастался. Выглядит он так:

Таблица I. «Если человек»

1—6 Убийство

7—18 Нападение и побои

19—24 Владение рабом, включая правила, применяемые к беглым рабам

25 Осквернение сосуда или источника

26—36 Брачный обряд (исключительные случаи)

37—38 Оправданное убийство

39—41 Феодальные повинности, связанные с земельным владением

42 Набор войска для похода (ответственность и ставки оплаты)

43 Несчастные случаи при переправе через реку

44 А Убийство (если кто-нибудь толкнет человека в огонь)

44 Б Порча посредством колдовства

45 Находка собственности

46—56 Условия землевладения

57—92 Кража и другие преступления, связанные со скотом

93—100 Поджог

Таблица II. «Если лоза»

101—118 Проступки, связанные с виноградниками и садами

119—145 Кража и порча разных видов собственности

146—149 Правонарушения, связанные с куплей и продажей.

150—161 Ставки оплаты различных услуг

162 Проступки, связанные с каналами

163 Проступки, связанные со скотом

164—169 Религиозные предписания, связанные с сельским хозяйством

170 Колдовство

171 Лишение наследства матерью

172 Возмещение за содержание в период голода

173 Отказ подчиниться приговору (неповиновение власти)

174 Убийство

175 Незаконный брак (тот же случай, что и в ст. 35)

176 А Проступок, связанный с быком (неясно).

176 В—186 Перечень установленных цен.

187—200 А Половые преступления.

200 Б Типовая плата за обучение подмастерья.

Из вышеприведенной сводки видно, что, в то время как определенные темы, особенно в начале первой таблички, уложены в какое-то подобие системы, отдельные статьи, относящиеся к тем же темам, выглядят как более позднее добавление. Вопрос о землевладении разбит на две части вставкой пяти статей, относящихся к совершенно другим вопросам. Далее, две статьи, по одной в каждой табличке, касаются одного и того же вопроса, но решается вопрос немного по-разному; этот факт неизбежно порождает сомнение в том, что эти таблички можно рассматривать как единую композицию.

Существовало мнение, что дошедшие до нас таблички не могут содержать полного хеттского кодекса, ибо такие разделы, как брак, трактуют только исключительные случаи, а некоторые важные вопросы, такие, как усыновление, наследование и законы, относящиеся к заключению договоров, опущены полностью. Однако было бы странным, если при таком множестве сохранившихся перечней этих законов остаток кодекса исчез без следа; нет также никаких свидетельств того, что хетты когда-либо руководствовались какой-то иной системой законов, по отношению к которой приведенные нами выше статьи носили лишь характер исправлений. Приходится, видимо, признать, что хетты не считали необходимым создавать законодательство по этим вопросам, предположительно по той причине, что эти вопросы не порождали споров, а улаживались на основе обычного права.

Можно ли считать, что эти законы отражают истинную картину хеттской правовой практики? Те же вопросы возникали по поводу месопотамских кодексов. Но в Вавилоне и Ассирии была обнаружена масса частных контрактов и отчетов о судебных случаях, из которых видно, каким образом законы применялись на практике; а хеттских частных документов до сих пор не найдено ни одного, и у нас нет способа проверить, как законы соблюдались на деле. Из других текстов мы знаем, что такие документы существовали, и вполне возможно, что какие-то образцы их будут найдены. Но пока этого не произошло, мы должны полностью полагаться на имеющиеся данные.

За несколькими исключениями, эти законы изложены в форме гипотетических случаев, сопровождающихся указанием надлежащего судебного решения, наподобие того, как это сделано в кодексе Хаммурапи и в других древних сводах законов. Многие из хеттских законов, судя по их своеобразию и включению в них не относящихся к делу подробностей, явно базирующихся на судебных прецедентах, и можно почти не сомневаться, что большая часть кодекса имеет подобное же происхождение. Одна из статей даже содержит прямое описание реального дела, представленного на суд царю. Поэтому между теорией и практикой не могло быть сколько — нибудь серьезных расхождений, хотя, как мы уже видели, законы в разных частях страны могли несколько различаться.

Статьи, устанавливающие цены на продукты и на размеры жалованья, требуют особого рассмотрения. Трудно поверить, что эти предписания были действительны повсеместно. Цены на продукты меняются в зависимости от спроса и предложения, и управление ценами потребовало бы бюрократической организации, существование которой в те времена было немыслимо. Подобные же предписания, содержащиеся в кодексе Хаммурапи, также не согласуются с фактами, известными нам из договоров. Возможно, что цены указывались как максимальные, не подлежащие превышению; однако, взятые как некое приближение, они дают нам довольно точную картину экономических условий в стране.

Итак, мы заключаем, что большинство этих законов составлено, исходя из постановлений судов. Что же нам известно о самих судах?

Надо признать, что наши сведения о хеттских судах первой инстанции и судах царских чиновников очень скудны. Это связано в первую очередь с отсутствием документов, касающихся частных лиц.

Споры в первой инстанции улаживались старейшинами, которые, как мы уже говорили, составляли правящий совет почти во всех городах страны. Они упомянуты в кодексе всего один раз, как те, кто решает вопрос о принадлежности заблудшего скота. Они были народным трибуналом — органом народа — и в этом качестве связаны с государством лишь косвенным образом.

Представителем государства в судебных делах был обычно один из царских офицеров, например начальник гарнизона; его обязанности подробно изложены в сравнительно хорошо сохранившемся документе. Приведем некоторые извлечения из этих инструкций:

Офицеру вменялось при исполнении своих обязанностей сотрудничать с местными властями, что видно из следующего отрывка:

Другой отрывок из того же текста показывает, какое положение занимал царь в качестве высшего арбитра:

Царское решение требовалось, по-видимому, по делам о колдовстве и во всех случаях, в которых речь могла идти о смертной казни. Кража древесины более чем на два таланта также подпадала под юрисдикцию царя.

Авторитет судов поддерживался угрозой ужаснейших наказаний тому, кто нарушит законное решение суда:

Если кто-нибудь воспротивится приговору сановника ему должно отрубить голову.

«Сановником», по-видимому, титуловался всякий, кто был представителем царя.

Примечательной чертой хеттской судебной процедуры была необыкновенная тщательность в установлении точных фактов. У нас имеются чрезвычайно подробные протоколы следственных судов по делам о казнокрадстве и халатности; они уникальны в литературе восточных народов и звучат очень современно. Наиболее сохранившийся текст этого типа начинается так: