Голова круглая. Лицо напоминает свиное рыло или морду утконоса с выдающимися вперед челюстями. Нижняя челюсть — тяжелая, под ней подбородок; надменно высокий лоб, широкий рот с тонкими губами, словно специально созданными для высасывания крови и соков и для кормления младенцев; желтые клыки выдавали плотоядных — впрочем, это могло быть и не так. Высоко на голове расположены резко очерченные подвижные уши. Что было прекрасно в них, так это глаза: большие, золотистые, характерные для существ с ночным зрением. Внешность их чем‑то отдаленно напомнила Флэндри терранскую рысь. На спине под плечами находились крылья. Женская особь сейчас сложила их перед собой — возможно, ей было холодно в этой надвигающейся ледниковой эре… Мужская же особь при виде Бэннер расправила крылья, словно собираясь взлететь. Флэндри знал, что крылья шли по всей спине вдоль позвоночника; это были сгустки мускулов, сплошь пронизанные кровеносными сосудами. Их нервные окончания воспринимали многие ощущения, а дрожь вкупе с расположением в пространстве служили своеобразным языком жестов, недоступным пониманию человека.

Пока Флэндри следил за ним, самец согнулся, подпорки расслабились, крылья складками повисли вдоль туловища, и он уселся, оставаясь в то же время настороже. Похоже, Йеввл дала знать своим сородичам о происходящем.

Флэндри украдкой взглянул на Бэннер. На лице ее был ужас, вызванный рассказом о недавних событиях, но оно стало каким‑то отрешенным — она была уже не с ним. Она что‑то прошептала и умолкла, желая услышать ответ. Услышать его дано было ей одной.

Изображение на экране резко сдвинулось, потом начало быстро изменяться. Йеввл вскочила на ноги, стала ходить из стороны в сторону — то ли проклиная кого‑то, то ли умоляя. Насколько он мог понять, известие, которое она получила от Бэннер, повергло ее в шок.

Флэндри и Бэннер предвидели такое, однако сейчас ему оставалось лишь догадываться, как развиваются события. То, о чем Бэннер просила, вызвало у Йеввл неподдельный ужас.

Наконец Бэннер выключила экран и тяжело опустилась на стул. Глаза были закрыты, она дрожала и дышала с трудом. На бледном лице выступили капли пота.

Флэндри сжал ее щеки в ладонях.

— Ты в порядке? — спросил он почти с испугом.

Зеленые глаза открылись, она откинула голову назад.

— О, я‑то в порядке, — промолвила она.

— А она — она согласна?

Бэннер кивнула:

— Да. Она не вполне понимает, зачем все это нужно. Да и как она может понять? Но, будучи верна своей названой сестре, она это сделает, чтобы спасти свою же страну. — Она вздохнула. — Только бы это состоялось!

Он попытался было успокоить ее, но время неумолимо подгоняло.

— Возьмем ее на гору Гуньор?

— Нет. — Самообладание быстро возвращалось к Бэннер. Она выпрямилась, голос ее окреп. — Нет смысла. По существу, это могло бы только повредить. Пусть лучше действует на своей земле, пусть посылает запросы другим предводителям племен. Понимаешь, она должна заставить их проникнуться ее идеей и присоединиться к ней. Иначе она окажется на Вулкане единственным представителем клана. А если она возглавит делегацию от всех племен Кулембараха, а возможно, и от пары соседних кланов — ты понимаешь, насколько все сложится по–другому?

Флэндри нахмурился:

— А сколько времени это займет?

— М–м… Три–четыре терранских дня, я думаю. Она ведь совсем недалеко от гор, а рамнуане могут передвигаться очень быстро, если захотят.

Флэндри прищелкнул языком:

— Ты блестяще все продумала. Герцог не сможет опередить нас. У него будет совсем немного времени, чтобы принять решение на Гермесе и снарядить экспедицию на Рамну.

— Да, у нас нет другого выхода, дорогой — Бэннер поднялась. — Я буду неотступно следить за тем, чтобы Йеввл не останавливалась в пути. И потом, у некоторых моих молодых друзей тоже есть связь с аборигенами — не такая тесная, конечно, но можно будет работать в контакте с ними. Мы попросим их отправиться в путь по планете и не упускать малейшей возможности встретиться с Йеввл Едва ли удастся объяснить и моим друзьям, и аборигенам, зачем это нужно. Но я полагаю, что многие согласятся: одни из любо пытства, другие из дружеских побуждений. А это нам поможет.

— Ну, тут тебе виднее, — сказал он почтительно. — Что касается меня, то я умею только нетерпеливо ждать.

— Насколько я тебя знаю, — усмехнулась Бэннер, — ты займешься изучением карт и банков данных, разговорами с людьми, обдумыванием непредвиденных обстоятельств. Но .. можем же мы уделить хоть какое‑то время самим себе?

Засмеявшись, он потянулся к ней. Прошедшая ночь была малоинтересной, однако в каком‑то смысле она оказалась благотворной, поскольку близость — пусть даже деловая — усиливает взаимное притяжение. К тому же он, пожалуй, и впрямь староват, чтобы быть интересным.

Йеввл отправилась в путь на север в сопровождении членов клана как признанная мать семейства, с тем чтобы встретиться с равными себе на Вулкане. Она и несколько ее союзников гостили у ее старшего сына; он, его сестра и их семьи — единственные, кто уцелел. Теперь, когда у нее не стало мужа и младших детей, члены семьи обсуждали вопрос об объединении своих ранчо. Сын ехал сбоку от нее, за ним следовали шестеро его собственных отпрысков. Жена осталась следить за хозяйством в его отсутствие. «Ей это удается лучше, чем ему, — язвительно подумала Йеввл. — Скогда уж слишком импульсивен!»

Перед выходом они разослали гонцов в хозяйства, расположенные неподалеку. Гонцы отправились пешком или полетели, что было быстрее, нежели путешествие на онсарах. Группа Йеввл ехала верхом: нет смысла являться раньше, чем соберутся все остальные. Кроме того, положение обязывало ее сохранять достоинство, а это особенно важно было там, куда она отправлялась, поскольку многие там настроены к ней враждебно. Она избрала путь, лежащий через другие хозяйства, чтобы уговорить глав этих семейств присоединиться к ней. Все они согласились.

Остановки были краткие — иначе можно и опоздать, и теперь они быстро продвигались вперед. Время от времени всадникам приходилось поспать, но они делали это, не сходя с онсаров, независимо от времени суток.

Итак, Йеввл прибыла на Вулкан, как это издревле делали ее предки. Дзай ’х’у” Кулембарах — люди называли его «клан», потому что не могли правильно выговорить, — доказал числом собравшихся представителей, что большинство готово поддержать ее, поскольку весть о ее намерениях уже успела разнестись по округе. И дело не только в том, что члены клана приходились ей более или менее близкой родней; она всегда считалась своего рода главой клана, ее мнение ценили еще со времен самых первых собраний, когда главы хозяйств съезжались, чтобы обсудить волновавшие всех проблемы совместного существования, а заодно поторговать, посплетничать, посвататься, попировать и воздать почести тому, кто их заслужил. Более того, к группе присоединились теперь представители двух других территорий — Арахона и Раавы.

Это особенно важно. Нельзя начать переговоры с Властелином Вулкана от имени всех кланов в присутствии только одного. Но, поскольку у Цха из Арахона и у Нгару из Раавы не было возражений, он сможет, если сочтет целесообразным, снизойти к просьбе Кулембараха — в частности, в таком вопросе, как этот, — здесь, по–видимому, не понадобится больше ничье согласие.

Как ни быстро двигалась группа, на место пришли к вечеру. Остановившись передохнуть, Йеввл увидела далеко внизу равнину, озаренную длинными красными лучами заходящего солнца. Мрачная гряда облаков на севере предвещала шторм не иначе как в сумерки… «Но к тому времени, — вспомнила она, — или очень скоро после того, как смеркнется, она уже будет далеко отсюда, в местах, где успеет воцариться глубокая ночь… если только ей удастся выполнить первую часть загадочного плана Бэннер». От снежного покрова на вершине горы Гуньор, который с каждым годом становился все толще, вниз по склону веяло холодом. Внизу подтаяло, и потоки талой воды казались ослепительно белыми на фоне желтого заката и черного дыма из кратера. Растаявший снег образовал ручей; он каскадом вился по склону, шумя и рассыпая целые брызги. «Золотой поток» окрашивал их в красный цвет и распылял по ветру. Йеввл все острее ощущала запахи, вкус и остроту жизни. Усталость понемногу проходила.