У Дианы были крупные сомнения. Очевидно, у других тоже, иначе Аксору не пришлось бы пробираться через всю Империю на свои скудные средства. Но у нее духу не хватало это сказать прямо.

— И что тебе уже удалось найти? — спросила она.

— Не мне одному, никак не мне одному. Я по большей части просто изучал отчеты археологов, а потом отправлялся смотреть сам. Но иногда… — Воданит глубоко вздохнул: —Я не должен хвастать. Я работал с таинственными остатками случайно найденных записей. Вытравленные на стенах и камнях схемы, иногда почти совсем стертые. Запечатленные в молекулах и кристаллах коды, читаемые электроникой, но столь же стертые и раздробленные. Некоторые никто понять не может. Другие могут быть астрономическими символами — например, обозначением пульсаров со значками атомов водорода, с числами, дающими периоды и пространственные соотношения. Можно оценить, как замедлились и сдвинулись в пространстве пульсары, и попытаться их идентифицировать, тогда можно будет предположить, на какое солнце указывает запись… На пустынной планете в пяти парсеках отсюда, среди легенд о заброшенных шахтах я нашел такие намеки. Мне показалось, что они указывают на солнце Патриций.

Аксор прервал свою речь, глядя куда‑то вдаль.

Помолчав, Диана набралась храбрости заговорить снова:

— Но ваше… ваше преподобие, вам еще рано впадать в отчаяние. Что вы скажете, если мы на несколько дней обоснуемся в городе? Вы отдохнете, а я организую конференции, транспорт и все такое прочее. Видите ли, в горах едва ли что‑нибудь найдется, а вот тигране говорят о каких‑то островах, где вроде бы есть какие‑то естественные формации, которые могут оказаться и разрушенными стенами. На Имхотепе никогда не было своей разумной жизни. Если это не поможет, я могу расспросить космонавтов, организовать наш отлет с планеты — куда вы захотите. И это не будет вам слишком дорого стоить.

Аксор улыбнулся. Крокодилий оскал его пасти вызвал у одной из веселых девиц жуткий визг.

— Воистину ты Богом послана! — заревел воданит.

— Да нет, я не святая, — ответила Диана. Неужто он так наивен, что подумал, будто она тут же воспылала любовью к его делу? Хотя оно может оказаться забавным. — Я почему предлагаю? Я так себе на жизнь зарабатываю. Договоримся о моей дневной плате, и я начну выискивать. А к тому же мне это нравится.

Упоминать свои мечты было пока преждевременно.

Аксор надел очки — получше ее рассмотреть.

— Вы — выдающееся юное создание, донна Кроуфезер, — сказал он, неожиданно применив куртуазное обращение. — Если позволено будет спросить, то как вам удалось ознакомиться с этой планетой?

— Я тут выросла. — И неожиданно, то ли от возбуждения, то ли оттого, что голова слегка кружилась от пива, она добавила: — И мой отец ответствен почти за все, что вы тут видите.

— В самом деле? Я был бы очень рад узнать подробнее.

Откровенно говорить со случайным знакомым ксенософонтом

не в пример легче, чем со своим братом — человеком. И к тому же манера Аксора располагала к общению, и никаких секретов не было в том, что она собиралась рассказать. Ее историю знал весь квартал и все тигране в радиусе тысяч километров.

— Мой отец — Доминик Флэндри. Может быть, ты о нем слышал. Он потом стал адмиралом Флота, но сорок с чем‑то лет назад он был новоиспеченным лейтенантом с назначением на планету Старкад, в этот самый сектор. Тогда как раз заваривалась эта каша с мерсейцами, и… В общем, как бы оно ни было, он понял, что планета обречена. Там тогда жили две разумные расы — сухопутные тигране и подводные моряне, и оставалось всего пять лет на эвакуацию всех, кого удастся, пока солнце не сошло с ума. А единственная подобная Старкаду планета была вот эта. К счастью, на Имхотепе уже существовала научная база и кое–какая промышленность для ее поддержки, а Дедал был колонизирован и стал важным форпостом Флота. И все равно переселение было дикой суматохой, не хватало ни денег, ни людей, и все наспех.

— У Терранской Империи множество потребностей, начиная с обороны, и они поглощают почти все ее ресурсы, — заметил Аксор. — И хотя любое насилие достойно лишь сожаления, нельзя не восхищаться элегантностью, с которой адмирал Магнуссон отразил прошлогоднее нападение мерсейцев.

— Двор императора и бюрократия тоже очень дорого обходятся, — отрезала Диана. — Ну ладно, не обращай внимания. Я‑то налоги не плачу.

— Я… да, я слыхал рассказы об исследованиях адмирала Флэндри, — спешно сменил тему Аксор. — Но ведь он никак не мог провести на Имхотепе много времени.

— И не провел. Он только заглядывал от раза к разу, когда бывал поблизости. Естественное любопытство. С моей матерью он… — я всегда сама себе говорю, что не буду его винить. Она не винила.

Когда‑то Мария Кроуфезер призналась дочери, что завела ребенка от Доминика Флэндри в надежде, что из этого выйдет что‑то постоянное. Не получилось. И когда он узнал о ее беременности при своем очередном посещении, он очаровательно и печально с ней распрощался. Мария осталась предоставлена самой себе.

— Твоя мать работала в программе переселения? — тактично спросил Аксор.

— Ксенологом, — кивнула Диана. — Погибла при несчастном случае — внезапная Приливная волна на незнакомом берегу. Три стандартных года назад.

Мария Кроуфезер родилась на планете Атейе в автономной общине Дакотия. Ее основали в годы Прорыва, когда Содружество покидала одна этническая группа за другой, чтобы избежать ассимиляции в его однообразии. Народ Дакоты хотел воскресить чувство идентичности с Северной Америкой. Правда, до самой Дианы дошли только обрывки воспоминаний о древних традициях — неясные и грустные. Свою жизнь она провела среди тигран и морян.

— Оставив тебя, по сути, сиротой, — ответил Аксор. — А почему никто о тебе не заботился?

— А я сбежала.

Мужчина, живший в те времена с Марией, не проявил себя плохим человеком. Он оказался очень официальным, что было куда противнее. В свое время он хотел законным образом жениться на матери девочки, а теперь намеревался отправить ребенка в школу для детей космофлотчиков на Дедале, и пусть она в конце концов выйдет за какого‑нибудь достойного офицера. А порывы ветра колыхали лес на холмах, где охотились тигране, и под тремя лунами разбивались волны прибоя о берега девственных островов.

— А как отнеслись к этому власти?

— Сначала не могли меня найти. Потом забыли.

Аксор издал носом какой‑то звук, который мог быть эквивалентом смеха.

— Ну что ж, маленький друг–эльф всего мира, посмотрим, каким гидом будешь ты для бедного странника. Подготовь все и оставь меня наедине с материалами и молитвами до тех пор, пока не будет все готово к отъезду. Но можешь ли ты мне хоть идею дать, чего следует ожидать?

— Постараюсь, но обещать не могу, — ответила Диана. — Особенно в эти дни. Вы не в лучшее время прибыли, сэр.

Над дугами бровей колыхнулись платы чешуек.

— Прости меня, что ты имеешь в виду?

Ее обуревали мрачные предчувствия. По мере сил она старалась не обращать внимания на новости. Что она может сделать? Она мысленно вспомнила разных беженцев, прикидывая, где она окажется, когда начнется — если начнется — заваруха. А вот теперь она сама себя втравливает в экспедицию, которая может забросить куда угодно, и…

— Та битва с мерсейцами в прошлом году — это всего лишь стычка где‑то в космосе, — ответила она. — Но с тех пор ходят слухи — и попроси своего Бога, чтобы это были только слухи, ладно? Короче, сэр, может быть, мы на грани настоящей войны.

На Дедале, планете без горизонта, тигранин все еще был непривычным зрелищем и потому привлекал общее внимание. Таргови был исключением. В столице Аурейе, в глуши, в общинах вдоль всей реки Высокой Дороги до самого Фосфорического океана, в немалом числе поселков по всей планете народ к нему привык. Он садился в космопорту на своем потрепанном «Лунном кузнечике», перебрасывался шутками с охранниками и чиновниками, пытался им что‑нибудь продать, потом грузил товары в столь же непрезентабельного вида фургон и отбывал. Его товар с Имхотепа был примером бесконечного разнообразия, свойственного любой планете. Были у него изделия ремесла его народа, ножи, ножницы, гобелены, духи; вещи странные и тонкие, сделанные под водой морянами, экзотические произведения природы, кожи, минералы и самоцветы, сухопутный жемчуг, странные пряности и продукты — по иронии судьбы, на большом Имхотепе была жизнь, могущая прокормить терран, как и старкадцев, а на террестроидном Дедале ее не было.