— И как ты это трактуешь? — прошептала она.

— Ты имеешь в виду внутренний смысл? — смех его перешел в стон. — Я не пытаюсь. Слишком хорошо знаю последствия. Я только вижу, что самые полезные элементы психологической войны оказались на стороне Магнуссона. Совпадение? Или попытки форсировать желанный мир? Я могу лишь лелеять подозрения. Отсюда, с Терры, как я могу узнать что‑нибудь наверняка? Каким образом?

Он снова рассмеялся, на этот раз от души, и притянул ее к себе:

— Так что не думай ни о чем, милая! Давай лучше радоваться тому, что мы вместе. Пока можем.

Населенный в основном цинтианами Лулах казался меньше, чем был на самом деле. Дома прятались под деревьями, крыши зачастую были полными зелени террасами, а по стенам вились цветущие лианы. Много домов стояло на ветвях — где листва скрывала их в игре света и тени. Улицы были покрыты дерном, узкие, извилистые, экипажей по ним ездило мало, и те небольшие. Где только возможно, жители предпочитали передвигаться по деревьям, а не по земле.

Вдоль берега стояло несколько зданий побольше, среди них кое‑как сколоченная бревенчатая гостиница. Диана с Аксором остановились в ней и решили исследовать местность. Во Лиа заняла номер там же и поставила своего зверя в конюшню — местные жители использовали животных под седлом и в упряжке, хотя к северу фермы были механизированы.

К рассвету, когда туман с реки приглушил ночной свет Дедала, Во Лиа вышла из гостиницы, объяснив на ходу сонному поваренку, что должна проведать зверя. Поваренок не обратил особого внимания на какой‑то сверток тряпья в руках Во Лиа — наверное, клетку почистить.

В конюшне было тепло, полутемно, в воздухе ощущался сладковатый запах лошадей и терпкий — чангтасов. Во Лиа пробралась к клетке и открыла защелку. Таргови выскочил наружу.

— Хар–руу! — зарычал он. — Долго же ты возилась.

— Должна я была подождать, пока ты сможешь выскочить незаметно, нет? — ответила она. — Антрепренерам этот солнечный круг сильно жизнь портит.

Таргови потянулся и широко зевнул:

— До чего же хорошо! Молись своим маленьким богам, чтобы никогда не дали они тебе попасть в клетку.

По его расчетам с момента отхода «Водного цветка» из Пас де ла Фронтера прошло две терранские недели. Вряд ли выдержал бы он заточение, если бы Во Лиа не выводила его на цепи на каждой остановке — танцевать и делать фокусы под ее аккомпанемент на флейте.

— Что‑нибудь новое слышала? — спросил он.

— Пришло свежее слово с фронта войны, его принесла курьерская шлюпка на Аурейю. Все просто кипят. Адмирал Магнуссон предложил императору Герхарту переговоры. Хватило же у него духу?

— Ну, немедленного мира ему бояться не надо. Просто звучит хорошо и подготавливает почву для следующего его нападения. Даже если Империя всерьёз готова на переговоры, для нее уже слишком поздно — разве что Магнуссон может позволить Герхарту с советниками уйти в отставку, поселиться в далеких дворцах и пировать до смерти, — Таргови развернул сверток и осмотрел его содержимое. — О мерсейцах что‑нибудь слышно?

— А как же. Кто же на Дедале откажется посплетничать о ближайших соседях? Только все как‑то туманно, лишь представитель Флота настоятельно заявил, что нам с их стороны бояться нечего. Потом несколько ученых академиков указали, что, поскольку мерсейцы хотят долгосрочного мира не меньше чем трезвомыслящие терране, они предпочтут видеть на троне Магнуссона, пусть он им не раз в прошлом наносил поражения. И потому они воздержатся от действий, могущих создать впечатление, будто мерсейцы пытаются воспользоваться созданной им для них возможностью.

— А что же еще говорить ученым академикам? — Таргови открыл кошелек и пересчитал деньги. — Что‑то мне помнится, их тут было больше.

— У меня были расходы, — вежливо возразила Во Лиа.

— Что ж, ты не слишком была к себе щедра, как я вижу. Эти средства все равно должны были к этому времени истощиться — как и, боюсь, средства моих спутников.

Гораздо важнее, что его боевой нож был на месте. Таргови поднялся:

— Мне лучше отбыть. Не подведи в той роли, что тебе осталось сыграть — неудача может быть роковой. А если справишься — бакшиш может быть колоссальный.

— Знаю. А если ты провалишь свою роль, я поставлю свечку твоему призраку. Ван дзин рао.

Таргови скользнул в дверь и исчез в тумане. Во Лиа подождала, а потом влетела в гостиницу и завопила, призывая хозяйку. Ее зверь, бесценный дрессированный зверь — где он? Ее единственный кормилец! Она все вокруг обегала — нигде никаких следов! Конюхи ночью проспали, и он убежал? Украли? Она требовала, чтобы ей тут же, немедленно помогли организовать поиски! Все работники гостиницы, патрули, жители–добровольцы! Если не найдется это несравненное, незаменимое животное, она потребует компенсации. Она потребует справедливости, она в суд подаст, она этого так не оставит, пока не получит, что ей положено!

У берега за причалами, надежно скрытый кустами Таргови с облегчением снял гриву с головы. Она не только спуталась и вызывала зуд, но еще и мешала работе оксигилла, создавая Иронический недостаток кислорода. Быстрое протирание химикатом из бутылки, что дала ему Во Лиа, и последующее купание в реке сняли с меха черную краску. Таргови насухо вытерся и надел одежду, что принесла ему сообщница. Кроме бриджей с ремнем, там была еще свободная длинная рубаха с капюшоном, которую Во Лиа купила в Аурейе по его указаниям. Поскольку пока что дальнейшие попытки маскарада не планировались, полный костюм может оказаться впоследствии полезным.

Солнце снова стало диском, поднявшись невысоко над горизонтом. Хотя кишки Таргови терзал голод, он решил найти сначала пристанище, а потом еду. Таргови отправился обратно в город сквозь синий полумрак, сохранявшийся под деревьями. Прохожие на него поглядывали, но тревогу никто не поднимал.

На это он и рассчитывал — собственно говоря, поставил свою жизнь. Шумные объявления о его розыске вряд ли были ограничены окрестностями Аурейи. Но никто бы и не вообразил, что он так далеко заберется необнаруженным через обжитые места: вот попробовал бы он пройти лесными чащами — это было бы действительно опасно. Разосланные по планете бюллетени просто добавили неразберихи в и без того неспокойную обстановку.

Здесь, в Лулахе, он представлялся все тем же простым торговцем с Имхотепа, каким его здесь знали. Он вполне мог приехать на одном из кораблей, приходивших и уходивших круглые сутки. Цинтиане по натуре любознательны, даже, может быть, больше чем люди, но здесь в этой общине у каждого был свой маленький бизнес, а потому никто в чужую частную жизнь не лез.

Таргови знал, что он включен в список разыскиваемых, висящий на каждой станции патруля. Такая информация распространялась автоматически. Каждый, кто обращался в банк данных местного штаба, получал полное описание его и его преступных деяний, а также информацию о вознаграждении. Сидя в клетке, Таргови много думал о том, как это обойти.

Здание патрульной станции представляло собой куб в охряной роще цветущих плодовых деревьев. (Позор, что ни одному колонисту от них не было пользы — только красота. Мякоть плодов не была ядовитой, зато практически безвкусной, а в желудке ложилась бесполезной массой.) Поскольку на Дедале находилась большая база Флота, то Флоту и подчинялись почти все полицейские станции, кроме таких мест, как Захария, пользовавшихся автономией. Мало где поддержание законности требовало больших усилий. И потому персонал почти всегда состоял из местных жителей, служивших ранее в других местах, а теперь подошедших к возрасту отставки. При необходимости они могли быстро вызвать помощь извне.

Войдя внутрь, Таргови обнаружил цинтианку, щеголявшую кометой лейтенанта на воротнике (который и составлял большую часть ее наряда), занятую болтовней с двумя местными унтер–офицерами.

— Привет! — удивленно сказала она. — Что тебя сюда привело?