Теперь это был тигранин–охотник, скрадывающий добычу, использующий каждое укрытие и сливающийся с травой на открытом месте, улавливающий каждое движение, мелькание, шорох, шепот, легчайшие следы, для которых нет слов в человеческих языках. Иногда он застывал неподвижно, когда проходили мимо мужчина или женщина — их можно было рукой коснуться. Были бы тут собаки, пришлось бы уничтожить множество этих мерзких тварей, но, к счастью, у захарийцев хватало вкуса их не держать. Но и так до цели он добирался больше часа.

Она стояла высоко на холмах на краю поселка. Пятиметровая стена длиной тридцать метров окружала зону, запретную для посещений. Когда Хеймдаль показывал ему окрестности, Таргови спросил, что там внутри.

— Оборона, — ответил его гид. — Вам, может быть, это неизвестно, но по договору мы отвечаем за оборону этого острова — не в космосе, конечно: это дело Флота — но против любых враждебных сил, которым удастся прорваться к поверхности. У нас свои установки. Вот эта защищает Януа.

«Ага, защищает». Распластавшийся по земле Таргови ощутил легкое сотрясение почвы. Что‑то происходило в глубине. На глаз он уже оценил, что космопорт — тоже запретная зона для чужаков — лежит точно напротив, на другом склоне гряды. Логично было бы построить туннель.

Таргови обвел глазами окрестности. Над каменной громадой стены поднимались серой тенью холмы, за ними виднелись сверкающие пики Эллады. Обрывались вниз рельефные склоны, пересеченные тенями и освещенные холодным светом. Вдалеке поблескивала еле заметная река Аверроэс, прорывающая себе дорогу к бухте. След ее светился в океане. Под собой Таргови ощущал почву, камни, колючие стебли, покрытые росой.

Его внимание вновь обратилось к крепости. Нет, понял он, это не такая система, частью которой является Санта–Барбара. Здесь должен быть пост управления ракетами, энергетическими лучами, самолетами и всеми прочими средствами обороны. Таргови сомневался, чтобы их было много. Дедал ведь давно находится под защитой Империи. Теперь — под защитой Магнуссона, но непосредственной разницы в этом не было. Кроме того, заметно было, что охрана здесь слаба. Причин ужесточать ее не было, уже столетиями здесь все спокойно, а если сегодня обстоятельства изменились, то вряд ли организация и обучение за ними успели бы.

И все равно достаточно единственной тревоги…

И потому Таргови даже не стал думать о воротах, к которым вела дорога. Вместо этого он выбрал позицию вдалеке от них, где можно было укрыться в тени и как следует рассмотреть стену. Она круто шла вверх, как и требовалось для того, чтобы сделать ее непреодолимой. Стена была сложена из необработанного камня, что должно было затруднить подъем на вакуумных присосках — или такое предположение было бы смешным? Эрозия сгладила неровности камней, но и проела выемки в цементе. Человеку бы здесь ни за что не взобраться, но тигранину это могло удаться — с его силой, когтями и видящими в полумраке глазами. Никаких признаков встроенных систем тревоги Таргови не обнаружил. Зачем бы они могли здесь потребоваться? Было бы чистым безумием — попытаться пробраться внутрь в этом месте!

Будучи представителем своего вида, Таргови не стал тратить время на вопрос о собственном психическом здоровье. Полагаться он мог лишь на интуицию охотника. Что лежит за стеной — оставалось только гадать. Что делать, когда он это выяснит, заранее не сказать никак. Еще раз Таргови с горечью вспомнил оставленное на корабле оружие и снаряжение. Но он не считал попытку безрассудной. Решил — сделай.

После долгого и тщательного исследования он выбрал себе путь. Крадучись, отошел назад на расстояние, которое счел достаточным для разбега. Напрягая глаза, уши и вибриссы, проверил, нет ли кого поблизости. Быстрее! Он вскочил на ноги и бросился вперед.

Здоровый и сильный тигранин при одинарной стандартной гравитации может показать такую скорость в спринте, что любой терранин покажется черепахой. Чистая инерция взнесла Таргови почти на всю высоту стены, остальное сделали пальцы и когти. Единым усилием он взбросил свое тело наверх. Перелетев через стену, он приземлился на подушечки пальцев, принявших на себя удар (остальное погасили упругие, как резина, мышцы), и поспешно бросился в укрытие.

Он спрятался за живой изгородью. Она не скрыла бы его надежно, если бы кто‑то оказался рядом. Прошла минута, он ничего не учуял и не услышал и наконец отважился выглянуть. Вокруг было безлюдно. Готовность биться или бежать сменилась обычной осторожностью.

Приличных размеров дом был окружен садом. Не то чтобы неухоженным, но возделанным как‑то наспех. Это еще раз подтвердило догадку Таргови, что пост давно не использовался и пригодился лишь недавно, а потому до сих пор слаб и недоукомплектован командой. Почему бы и нет? Какая была у захарийцев нужда в военном искусстве с тех пор, как Дедал попал под защиту Паке Террана? Чего бы им, даже сейчас, опасаться вторжения? И все же Таргови не ослабил бдительности. И так его предприятие было как минимум авантюрой.

Прежде всего высмотреть путь отступления. Вон — пара больших дубов. Человеку не допрыгнуть с их ветвей до верха стены, но тигранин справится. Избегая открытых мест, он прополз от изгороди к кусту. Впереди темной массой на полуосвещенном небе маячил дом. Он тоже был старым, с выветренным камнем стен, имел такую же крышу со шпилем, как и дома в долине, но без их изящества — просто каменная глыба, хотя и со множеством окон и дверей. В задней стене дома были два окна, и они светились.

Таргови скользнул вперед и заглянул через подоконник в чистый витрил окна. Дыхание засвистело меж его клыками, шерсть встала дыбом. Это было полное и ошеломляющее подтверждение его… страхов? ожиданий? догадок? Перед ним оказалась та ужасная добыча, за которой он гнался.

Сквозь окно была видна комната с голыми стенами, скудно обставленная, с отгороженной туалетной. Почти все место занимал компьютер. Хотя по причине технической целесообразности все такие машины друг на друга похожи, Таргови видел, что эта сделана не в Терранской Империи. А находившийся на вахте оператор в черном мундире, с бластером на поясе и винтовкой был мерсейцем.

Долгую минуту тигранин стоял неподвижно. Сияние солнечного круга и тени облаков, шелест ветра в листве, запахи зелени, ощущение каменной кладки под его ладонями вдруг отдалились, стали сном, а реальность — вот она, перед ним. Что делать?

Единственно разумное — тихо отойти назад незамеченным, промолчать, дать захарийцам доставить его на материк, связаться с разведкой Флота…

…И более глупого плана не придумаешь, подумал Таргови. Что случилось, когда он лишь намекнул, что некоторые странности стоило бы расследовать? И это было еще до открытого выступления Магнуссона! Какова же сегодня будет цена ничем не подкрепленного слова объявленного вне закона нечеловека?

Подавляющее большинство жителей Дедала — да и военных — не желали гибели Империи. Что же нужно? Нужно доказательство, улики, которые нельзя было бы спрятать или объяснить.

«Когда в родном мире мы охотились на гаарноха, — часто говаривала Драгойка, — и стояли цепью, чтобы всадить ему в сердце копье, надо было оказаться между его рогами».

Таргови скользнул вдоль стены к ближайшей двери. Она была не заперта. Ни через ворота, ни через туннель из космопорта не пропускали никого, кто не пользовался абсолютным доверием. Таргови вошел в небольшой холл, откуда начинался коридор, идущий вдоль всего здания. Не освещенный в этот ночной час, он тянулся между запертыми дверями комнат — офисов, как определил Таргови, давно уже не использовавшихся. Некоторые должны были недавно снова быть отперты, и где‑то нужно было разместить оружие, но немного — захарийцы не ожидали ничего экстренного.

Что Мерсейя не собирается атаковать систему Патриция — они знали наверняка.

Таргови решил, что этот укрепленный пункт должен служить пристанищем нескольких офицеров и их помощников из Ройдхуната, наблюдателей, связных, передающих приказы вышестоящих. На летавших туда и обратно кораблях прилетала смена и улетали для доклада сменяемые. Такое движение кораблей нетрудно было скрыть. Летали они нечасто, у капитанов были нужные коды опознания, командование Планетарной Обороны высылало на орбиты сторожевые корабли, не слишком внимательно смотревшие за такими судами, а на острове ждали собственные посадочные площадки.