Флэндри расслабился, и вся стая стремительно понеслась на север.

Город бурлил. На улице Оружейников произошли вооруженные столкновения и свежевыпавший снег уже окрасился пятнами крови. Вооруженные отряды маршировали вокруг дворца и космодрома. Толпы людей улюлюкали им вслед. Слышались звуки военной музыки, гремели барабаны, визжали флейты. Молодые люди носились на варяках, выписывая головокружительные развороты и сквернословя при этом.

Олег-хан глядел из окна дворца на площадь.

— Вы свое еще получите, — пробормотал он. — Да, народ ты мой драгоценный, ты получишь все, что тебе положено.

Повернувшись к бетельгейзианину, которого только что привела стража, он пристально посмотрел на его синеватое лицо и спросил:

— Ты видел?

— Да, ваше велицество. — Залат обычно говорил по-алтайски бегло и почти без акцента, но сейчас его язык еле ворочался.

Он выглядел очень напуганным. Только вовремя прибывшие ханские охранники спасли его корабль от разрушения многотысячной толпой орущих фанатиков.

— Клянусь, я и мой экипаж не имеем к этому никакого отношения… мы абсолютно невиновны…

— Конечно-конечно! — ребром ладони Олег гневно рассек воздух. — Я ведь не один из этих безграмотных пастухов. Все бетельгейзиане находились под неусыпным контролем с момента… — спохватившись, он замолчал.

— Но я не моту понять поцему? — заикаясь спросил Залат.

— Разве это не ясно? Ты же знаешь, что имперский посланец погиб от руки агента Тебтенгри в день его прибытия. Произошло то, чего я уже давно ожидал: они все стали религиозными ксенофобами. Я уверен, что в городе есть их агенты, которые могут убить и тебя и любого члена твоей команды. Поэтому я приказал охранять вас и проверять каждого, кто захочет хотя бы приблизиться к вам. Это сделано в ваших же интересах.

Собственные слова несколько успокоили Олега. Он уселся, погладил бороду и, глядя на Залата сузившимися глазами, сказал:

— Случившееся с тобой сегодня достойно сожаления. Но все объясняется просто. Ты иностранец, а оскверняющая святыню надпись сделана не на алтайском языке. Поэтому некоторые люди сделали вывод, что это непристойные слова бетельгейзианского языка. Но я-то знаю, что это не так. Сегодня ночью погиб патрульный воздушный корабль. Обстоятельства его гибели не оставляют сомнения в том, что это преступление — дело рук Тебтенгри и их помощников из числа бесовского населения Арктики. Так как племена Тебтенгри не являются последователями

Пророка, для них осквернение нашей святыни — пустяк. Но что меня смущает больше всего — признаюсь тебе откровенно и строго конфиденциально — зачем? Работа, сопряженная с огромной опасностью и весьма трудоемкая, выполнена просто… чтобы нанести грязное оскорбление?

Он снова посмотрел в окно; отсюда Башня казалась такой же, как всегда. Но если смотреть на нее с севера, то результат проделанной ночью работы представлялся весьма впечатляющим: стену со словами Пророка обезображивали пятна разноцветной краски общей длиной в добрый километр. И с этой стороны святотатственная надпись различалась на любом расстоянии, вплоть до самого горизонта.

Пальцы ха-хана сжались в кулак.

— Они заплатят за это сполна, — сказал он. — Верные мне племена теперь еще больше сплотятся. Люди Тебтенгри вспомнят об этом, когда мы станем бросать их детей живыми в кипящую воду на глазах родителей.

Залат, поколебавшись немного, заговорил:

— Ваше велицество…

— Да? — зло отозвался Олег.

— Эти знаки на Башне — буквы терранского алфавита.

— Что-о?

— Я немного знаю англик, как и многие бетельгейзиане… откуда его узнали люди Тебтенгри?

Олег знал ответ на вопрос Залата, но вместо этого он схватил того за воротник и начал с остервенением трясти.

— Что там написано? — вскричал он.

— Самое странное именно в этом, ваше велицество, — заикаясь от ужаса ответил Залат. — В этой надписи нет никакого смысла.

— Тогда как она звучит? Говори, прежде чем я велю вырвать тебе все зубы по одному.

— «Мэйдэй», — задыхаясь выдавил из себя Залат, — просто «майский день», ваше велицество.

Олег оставил его. На минуту установилась тишина. Наконец хан спросил:

— Это терранское слово?

— Наверное… я думаю, цто да. «Май» — это название одного из месяцев терранского календаря, а «день» ознацает сутоцный интервал времени. — Залат потер свои желтые глаза, пытаясь разгадать смысл написанного. — Возможно, надпись говорит о первом дне мая?

Олег медленно кивнул:

— Звучит правдоподобно. В алтайском календаре, который является модификацией древнего терранского, также есть похожее название одного из весенних месяцев. Майский день — день праздника весны? Вполне возможно.

Он посмотрел в окно и окинул взглядом город.

— Весна наступит еще не скоро, — сказал он. — Если надпись устанавливает срок… чего-то… какого-то события… то оно обречено. Мы разобьем Тебтенгри уже этой зимой. А к весне, — он прокашлялся и коротко закончил, — начнем осуществлять некоторые другие проекты.

Залат набрался смелости и возразил:

— Но как эта надпись может быть предписанием срока? Кто в Улан-Балае сможет ее процесть?

— Это верно. Я могу только предположить, что это какая-то дикая попытка бросить вызов… возможно, связанная с суеверием или ритуалом… — Хан резко повернулся и спросил: — Ваш корабль скоро отправляется домой, не так ли?

— Да, ваше велицество.

— Я хочу передать вашим властям послание. В течение ближайшего года ни один торговый корабль не должен появляться здесь. Мы будем очень заняты подавлением Тебтенгри них союзников-аборигенов. — Олег пожал плечами. — Во всяком случае визит сюда торгового корабля окажется бесполезным, так как война неизбежно нарушит производство и доставку экспортных товаров. Позже мы, возможно, все восстановим.

В чем на самом деле он очень сомневался. К лету вернутся мерсейцы и начнут строить базу. А через год Алтай уже будет частью их империи, ха-хан поведет своих воинов в битвы за новые галактические пространства. Новые победы покроют его имя неувядаемой славой, и в песнопениях его народа появится новый герой.

В северных землях наступила ранняя зима. По бесконечным заснеженным равнинам, под небом цвета вороненой стали племя Манту Туман кочевало по своему обычному маршруту. Окружавший Флэндри белый мир был настолько огромен, что люди, стада и повозки казались в нем лишь щепоткой пыли: там — темное пятно, там — вертикальная струйка дыма в неподвижном воздухе. Красна висела, почти касаясь южной кромки горизонта — золотисто-красный диск, как бы покрытый инеем.

Три человека скользили по снегу, удаляясь от орды. Одетые в парки, с винтовками за плечами, они держались за тросы, прикрепленные к антигравитационному буксиру. Буксир летел так быстро, что их лыжи со свистом рассекали снег, покрытый тонкой корочкой наста.

Аргун Тиликский хрипло сказал:

— Я прекрасно понимаю, почему вы с Юши храните в тайне причины твоей эскапады на Башне пять недель назад: тот, кто не знает, не сможет ничего выдать, попав в плен. Но мне непонятно, почему ты обрадовался, когда узнал о последствиях своего «подвига»? Разведка донесла нам, в какое бешенство пришли воины хана и как он поклялся уничтожить нас уже в этом году. А это значит, что всем племенам Тебтенгри придется теперь держаться вместе, и нашим стадам не хватит подножного корма. К концу зимы начнется голод и среди людей. Так что хану остается только ждать, ибо к весне голод выполнит за него половину его плана!

— Остается только надеяться, что он поступит именно так, — сказал Флэндри, — ведь это все-таки лучше, чем воевать, не так ли?

Аргун повернул к нему рассерженное юное лицо и отрезал:

— Я не разделяю восторгов перед всем терранским. Ты такой же человек, как и я. Но в этом незнакомом тебе мире ты больше подвержен ошибкам. Буду откровенным — на ближайшем курултае я призову к походу на Улан-Балай. И это нужно сделать сейчас, пока животы у нас набиты.