Кит не смогла подавить изумления:

— Но тогда, Доминик, все пропало… Флэндри пожал плечами:

— Я так устал, что не могу думать ни о чем другом, кроме мягкой постели.

Брайс, засовывая бобину под куртку, ухмыльнулся: — Чьей?

Кит напряженно застыла.

— Такие вот дела, — слегка кивнул ей головой Флэндри и взглянул на свой хронометр. — По местному времени скоро полночь. Давай, Брайс, приятель, трогай, да загляни по дороге к доктору Рейнеке и передай ему, чтобы он убрал отсюда аппаратуру и пленника перевел бы куда-нибудь в другое место. Когда тебя ищут, лучше всего быть в движении. И никто, кроме этого клистирщика и кто там еще будет ему помогать, не должен знать, где они будут держать Темулака. Все ясно?

— Доминик… — Кит с такой силой сжала кулачки, что даже костяшки пальцев побелели. Она уставилась в поя, и ему видны были только ее короткие яркие волосы.

Он сказал мягко, тихо и нежно:

— Девочка моя, мне надо поспать, или я сломаюсь. Встретимся завтра в полдень у фонтана «Ракета». Я так думаю, что нам надо обсудить кое-что, касающееся только нас двоих.

Она повернулась и убежала наверх.

И Флэндри ушел оттуда. На ночном небе мерцали первые блески зари, и ему казалось, будто он слышит се ионный свист в молчании затемненного города. Разок он залез на крышу переждать, пока проедет ардазирский патруль. В темноте тускло мерцали синевой их доспехи и зубы.

Его приветливо встретила Юдифь:

— Я так волновалась, дорогой…

Он оценил ее заботу. Он устал донельзя, а она накрыла на стол, подав поздний ужин с вином и холодной дичью — знала, что он любит. При свечах ее волосы отливали золотом, и Флэндри решил — будь он проклят, этот сон, может, завтра он устанет навеки.

Под утро он вздремнул несколько часиков и из дому вышел незадолго до полудня. Когда-то площадь Исследователей была оживленным местечком, в раскинувшихся вокруг нее садиках сидели за чашечкой кофе отдыхающие, слушая, как звучат под ветром арфовые деревья, и наблюдая, как течет жизнь. Сейчас здесь было пустынно. У ракеты; в виде которой был сделан фонтан, еще вылетали из сопел разноцветные холодные струи огня, но они казались поблекшими под унылым зимним небом.

Флэндри достал сигарету, присел на краешек фонтана и стал ждать. На его склоненное лицо упали предвещавшие скорый дождь капли.

Накренись на повороте, с соседней улицы вылетел военный грузовик. Трое ардазирцев выскочили из кабины, и с ними была Кит. Она указала на Флэндри. Но В этот момент над головой сверкнула молния и внезапный гром заглушил ее слова, но звучал голос мстительно.

— Человек, стоять!

Должно быть, каждый из этой троицы знал на англике лишь одну эту фразу. Они пролаяли ее еще раз, когда Флэндри, спрыгнув с фонтана, метнулся в сторону и побежал по площади, петляя.

Но выстрелов не последовало. Один из ардазирхо радостно взвизгнул и открыл дверцу кузова. Защелкали кожистые крылья. Флэндри оглянулся. Десятка два тварей со змеиными телами взметнулись над грузовиком, но, завидев его, со свистом взметнулись вниз.

Флэндри побежал. Сердце бешено колотилось от дикого, инстинктивного, неподвластного разуму ужаса. Летучие змеи настигли его. Он слышал, как они щелкают зубами у него над головой. Гибкое, узкое тело обвилось вокруг его правой руки, Обезумев, он неистово взмахнул рукой вверх, но тварь обхватила его руку своими крыльями, ногти впились ему в плоть, а вся стая кружила вокруг него и стегала его своими хвостами.

Он снова бросился бежать. За ним неслись длинными скачками три ардазирца намного быстрее, чем бегают люди. Они завывали на бегу, ив их вое слышался смех. Улица была пустынна, и топот ног гулко разносился по ней, Смотрели, ничего не видя, закрытые ставнями окна. Двери-были закрыты и заперты.

Флэндри остановился, развернулся навстречу преследователям. Так как правой рукой действовать он не мог, то левой рукой достал из-под куртки игломет, нацелился на ближайшего к нему смеющегося красноволосого дьявола, но тут летучая змея; бросилась на ту руку, в которой он держал пистолет, и натренированным ударом долбанула его по пальцам. Флэндри выпустил оружие из рук, схватил змею — свернуть шею xoть одной из этих проклятых тварей!..

Но она вывернулась, корчась от боли, высвободилась, оскалилась своей змеиной пастью. Тут его и настигли ардазирхо.

Большую часть года Северное полушарие Виксена представляло собой пустыню, болото или, когда пробуждалась к быстротечной жизни растительность и из нор после спячки вылезала разная живность, прерию. В Арктике еще вместе с долгой, на всю зиму, ночью ложился снегу но к лету снега таяли, превращаясь в бурные реки, реки разливались озерами, которые в свою очередь пересыхали. На экваторе и к югу от него в это время бушевали шторма, в более умеренных районах шли дожди, а север, если не считать нескольких небольших морей, ютящихся среди полого спускающихся к ним солончаков, изнывал от палящего зноя. Полыхали по просторам пожары, и за несколько огненных дней прерия снова превращалась в пустыню. Из-за таких эрозийных условий тут не было гор, и полушарие представляло собой почти плоскую равнину, над которой обжигающий ветер взметал пыль и пепел. Кое-где вздымались выглаженные кряжи да безжизненные холмы, стояли выветренные перекрученные утесы и огромными шрамами зияли размытые паводковыми водами овраги.

Как раз в таком районе, чуть южнее Северного полярного круга ардазирхо устроили свой штаб. Тысячи грозящих неминуемой гибелью километров защищали их от наземных нападений людей, а изрезанный ландшафт скрывал и защищал от нападений космических кораблей. Не то чтобы так уж они пытались спрятать, да это и невозможно было сделать, свою цитадель, но она уходила в такие глубины кряжа, что ее как бы и не существовало в качестве видимой цели для атаки.

Время от времени Флэндри видел то космический корабль, дерзко торчащий на открытой местности, то ракетные позиции, то станцию обнаружения или наблюдательную вышку, черным силуэтом вырисовывающуюся на фоне ослепительного неба. Наружные стены цитадели змеились по паводковым расселинам и обнаженным склонам кряжей, и их мерили своими шагами ардазирские часовые, не обращая внимания ни на адское сине-белое светило, изливающее на них потоки излучения, ни на иссушающее все живое пекло. Но основная часть цитадели находилась под землей, где по длинным сводчатым туннелям, от пещеры к пещере разносилось эхо от топота сапог и криков. Строительство велось привычным для проходческих работ способом: обильное применение атомной энергии, чтобы расплавить породы и придать объекту задуманные формы, а затем быстрая установка необходимых механизмов с помощью роботов. А вот построено все было в более грубой манере, с обилием полукруглых сводов, открытым чужому глазу — не так, как это понравилось бы людям или мерсейцам, поскольку предки ардазирхо жили кучно в пещерах, а на охоту ходили стаей.

Флэндри втолкнули в маленькую, оборудованную под лабораторию комнатку, два воина пристегнули его к ступу, а сидевший лаборант начал готовить инструмент.

В последующие день-два Флэндри не раз приходилось вопить, и с этим он ничего не мог поделать — иначе электронное обучение не шло бы так быстро. Наконец, ослабевший и трясущийся, он научился рычать на урдаху. Однако, подумал он, ардазирхо прекрасно осведомлены. Они разобрались в нервной системе человека настолько хорошо, что могли наложить новую языковую систему за считанные часы, не нанося вреда психическому здоровью обладателя этой нервной системы.

Почти никакого.

Флэндри повели по бесконечным гулким залам, флюоресцентное голубоватое сияние в которых резало глаза, й ему всю дорогу приходилось щуриться. Но и в таких условиях он наблюдал за тем, что происходит вокруг. Вот на бешеной скорости промчался груженный боеприпасами грузовик, за рулем которого сидел военный и во всю глотку крыл пешеходов. Вот комната, битком набитая голыми красношерстными тварями, которые лежали, раскинув руки и ноги, рыча друг на друга и огрызаясь. Вот играют в кости, бросая четырехгранный кубик, ставя на кон свое услужение в рабстве в течение года. Вот проходит состязание в борьбе, причем в ход идут и зубы, и копи. Вот проверяют друг у друга нервы, становясь по одному к стене, а остальные мечут топорики. Вот что-то вроде церквушки, в которой какой-то скрючившийся ардазирец катался по колючим веткам перед большим горящим колесом. А вот, должно быть, что-то вроде столовой, воины лежат вповалку на меховых ковриках и, не разжевывая, глотают куски сырого мяса я подвывают хором танцору, отплясывающему на чудовищных размеров кожаном барабане.