Середина XVI в. ознаменована серьезными сдвигами в социально-экономическом и политическом строе Русского централизованного государства. Это было время Экономического подъема страны, выражавшегося в росте производительных сил и углублении общественного разделения труда. Отчетливо наметились предпосылки всероссийского рынка, начальный этап складывания которого относится примерно к XVII в. Обозначалась специализация ряда районов страны на производстве определенных продуктов. Появляются элементы территориального разделения труда.

Рост товарно-денежных отношений в стране приводил к усилению эксплуатации крестьянства. Широкое распространение с середины XVI в. приобретает барщина. Ухудшение положения крестьянства и посадской бедноты обусловило резкое обострение социальных противоречий. Как город, так и деревня в середине XVI в. были охвачены пламенем народных движений. Городские восстания, реформационные движения, локальные выступления крестьянства — таковы формы классовой борьбы этого времени.

Среди класса феодалов интенсивно шел процесс перераспределения земельной собственности. Средний и мелкий дворянин постепенно занимал все более видное место в феодальной среде и устами своих идеологов заявлял о своих требованиях, с которыми вынуждены были считаться и боярская аристократия, и духовные феодалы.

В обстановке широкой волны народных движений представители различных прослоек класса феодалов вынуждены были на время прекратить распри и консолидировать свои усилия, с тем чтобы укрепить свое господство над массами непосредственных производителей.

Перед исследователем реформ правительства Ивана Грозного середины XVI в. встает целый ряд важных задач. Необходимо вскрыть классовую направленность государственных преобразований 50-х годов XVI в., выяснить, в чьих интересах были проведены политические и социальные реформы того времени.

В литературе до настоящего времени ясности по этому вопросу нет. В последней, вышедшей совсем недавно монографии И. И. Смирнова о политической истории России 30—50-х годов XVI в. подчеркивается чисто дворянский характер правительственных мероприятий середины XVI в., тогда как в трудах С. В. Бахрушина и некоторых других советских историков говорится о компромиссном характере реформ, проведенных в интересах господствующего класса в целом. Для решения этой центральной проблемы следует конкретно изучить ход правительственных преобразований в различных областях жизни — судебную, административную, военную и финансовую реформы. Нужно показать связь реформ Избранной рады с напряженной классовой борьбой того времени, а также с перипетиями борьбы внутри господствующего класса. Без понимания сдвигов в социально-экономической и политической жизни России середины XVI в. нельзя разобраться в сложном узле противоречий, приведших в конечном счете к учреждению опричнины.

Таков круг проблем, которые являются предметом рассмотрения в настоящей работе. При этом совершенно естественно, что в рамках одной книги невозможно более или менее равномерно и углубленно рассмотреть все вопросы, касающиеся истории Русского централизованного государства. За пределами данной книги остается история общественно-политической мысли, которой автор посвятил особое исследование, а также внешняя политика России середины XVI в., изученная в трудах Е. Н. Кушевой, Г. А. Новицкого, С. О. Шмидта и других советских историков. Сложные процессы социально-экономического развития в русском городе и деревне рассматриваются лишь в той мере, в какой позволяют выяснить причины роста классовых противоречий и предпосылки общественно-политических преобразований 50-х годов XVI в. Поэтому главы вторая и третья книги в известной мере носят итоговый характер, суммируют результаты наблюдений виднейших советских ученых — С. В. Бахрушина, С. Б. Веселовского, Б. Д. Грекова, П. П. Смирнова, М. Н. Тихомирова и других, много сделавших для изучения экономических и социальных отношений XVI в.

В дальнейшем изложении автор считал необходимым останавливать внимание читателя на важнейших моментах истории Русского централизованного государства середины XVI в., особенно на малоизученных или тех, трактовка которых остается спорной.

Настоящая монография представляет собою первую часть задуманного автором исследования по истории России времен правления Ивана Грозного. В дальнейшем автор предполагает подготовить к изданию книгу, посвященную опричнине Ивана Грозного.

Большую товарищескую помощь автору оказали в подготовке рукописи к изданию И. В. Ледовская, К. В. Миронова, В. М. Покровская, Н. Я. Трофимова, В. Г. Шерстобитова, Л. И. Ивина, которым автор считает своим приятным долгом выразить глубокую благодарность.

Иллюстрации подобраны Н. А. Баклановой.

Указатели составлены И. В. Ледовской.

Первую развернутую оценку событиям политической жизни России середины XVI в. дали в своих сочинениях Иван Грозный и Андрей Курбский. Страстная полемика этих двух виднейших политических деятелей своего времени, остро чувствовавших и зорко всматривавшихся в российскую действительность, оказала сильнейшее воздействие на всю последующую историографию. При этом позднейшие историки не всегда давали себе отчет в том, что пристрастные суждения обоих публицистов рождены были суровой обстановкой опричных лет, которая расцвечивала различными и порой причудливыми красками воспоминания прежних соратников по борьбе за сильное и единое государство.

Говоря, что русские самодержцы «изначяла сами владеют своими государьствы, а не боляре и не вельможи», Иван Грозный в первом послании Курбскому (1564 г.) подвергает язвительной критике всю совокупность мероприятий, осуществлявшихся правительством 50-х годов XVI в. Оказывается, поп Сильвестр и Алексей Адашев лукавством и чародейством на время подчинили своей власти царя. Таков тот несложный прием, применяя который Грозный пытается снять с себя ответственность за преобразования 50-х годов XVI в.[1] Мало того, бояре, виновные во всех злодеяниях, творившихся в малолетство царя, «наустиша народ» во время московского восстания 1547 г. Когда пришли к власти Сильвестр и Адашев, то и они «всех бояр начаша в самовольство приводити». Царь негодует, что правители раздавали вотчины, «ветру подобно», ставили своих «угодников» на государственные должности, «все строения» проводили «по своей воле»[2]. Сторонник самодержавия, отвечавшего в целом дворянским интересам, Иван Грозный выступал против всяких попыток ограничения царской власти.

Совершенно иную картину рисует Курбский в своей «Истории о великом князе московском», написанной к лету 1573 г., когда стоял вопрос о кандидатуре Ивана на польский престол. Беспросветному мраку, террору «кромешников», бессмысленному «мародерству» периода опричнины Курбский картинно противопоставляет идиллически лучезарное время правления Избранной рады. Это название правительственного кружка (полонизированный вариант Ближней думы) позднее широко вошло в научный обиход. Князь Андрей отнюдь не защитник боярского самовольства, как такового. Недвусмысленно осуждая боярских правителей «несовершенных лет» царя, он вместе с другими дальновидными представителями боярства склонен был идти на компромисс с дворянством в целях укрепления централизованного аппарата власти. Его идеал — Избранная рада во главе с Адашевым и Сильвестром и их «разумными советниками». «Суд праведный» (т. е. Судебник 1550 г.), устроение «стратилатских чинов» (военные преобразования), присоединение Казани — вот те стороны деятельности правительства 50-х годов, горячим сторонником которых выступает Курбский[3]. Начало заката Рады публицист связывает с 1553 г., когда Иван Грозный побывал у «прелукавого осифлянина» Вассиана Топоркова, нашептавшего царю, чтобы тот не держал около себя «советника ни единаго мудрейшего собя, понеже сам еси всех лутчши». Окончательно были устранены от власти Адашев и Сильвестр уже после смерти Анастасии, в 1560 г., когда их обвинили в «очаровании» и в убийстве царицы[4].