«Какого… лешего здесь все-таки происходит?»

Голова раскалывалась от метавшихся мыслей – я даже не заметил, как меня отвязали от общей вереницы. Шея болезненно дернулась, и слуги нового хозяина повели меня прочь. Вдруг перед глазами из ниоткуда вновь появилась объемная надпись:

«Поздравляем с изменением социального статуса!»

«Вы теперь - раб Квинта Остория Джонса!»

Неуклюже перебирая ногами – повинуясь рывкам веревки, я обреченно шел вперед. Слуги Джонса вели меня через толпу, но двигался я машинально, ориентируясь в пространстве только периферией зрения - стараясь держаться за спиной. И во все глаза рассматривал материализовавшуюся передо мной из ниоткуда надпись.

Я студент. Был – подсказало услужливо воспоминание вспышкой выстрела. Первый курс СФУ, в Красноярск приехал из вымирающего и стремительно деградирующего областного райцентра. В одиннадцатом классе поселковой школы был единственным учеником – и провожали меня в Красноярск, когда уезжал поступать, как героя на войну.

Денег у меня тогда не было даже на обратный билет. С собой вез полторы тысячи рублей и сумку с продуктами – которые должны были помочь мне продержаться в первый месяц. Сразу поступить не удалось, но возвращаться домой я не стал. Не очень люблю вспоминать тот год – первое время, до морозов, жил в шалаше на берегу Енисея. Подрабатывал в очень разных местах – не стыдно вспоминать только работу администратором сауны и грузчиком на овощной базе. А потом мне повезло – на овощебазе познакомился с одиноким и нелюдимым дядей Сережей – он даже здоровался не со всеми. Сергей Иванович – как я его называл, оказался ветераном без удостоверения. Кроме Афганистана, военнослужащие Союза выполняли интернациональный долг в самых разных местах планеты – о чем государству оказалось легче забыть. Или забить.

Сергей Иванович, как казалось, очень устал от жизни. Он неоправданно мало ел и невероятно много пил. Но на работу к семи утра приходил четко, без какого-либо намека на перегар и всегда свежим, несмотря на внешность, на которой годы оставили значимый опечаток. После того, как он несколько раз застал меня моющимся в тазике за раздевалкой, пригласил к себе домой. Зиму и весну я прожил у него – и поступил в университет со второго раза. Сразу после этого Сергей Иванович умер. Он как знал – за несколько дней до его смерти у нас было несколько разговоров, за которые он произнес слов больше, чем за предыдущие полгода. И, как оказалось после похорон, свою трехкомнатную квартиру он переписал на меня.

В моей поселковой школе был мощный компьютер – купленный каким-то чудом по программе министерства образования. К нему - после того как я решил продолжить обучение в десятом классе, по распоряжению директора пускали без спроса лишь меня, а других учеников и педагогов только под моим присмотром. Мне с самого детства нравилось работать с графическими редакторами – которые я, с появлением в школе мощной машины, покупал со значительной скидкой на торрентах. И это мое увлечение уже в Красноярске помимо удовольствия от процесса начало приносить неплохие деньги – после переезда к Сергею Ивановичу, через его знакомого, я смог устроиться на интересную работу – в дизайн студию, с удобным гибким графиком.

Это все к чему: мне был знаком шрифт надписи! На одном из мероприятий студенческого научного форума я видел его в описании инновационного проекта…

Под ногу, возвращая в реальность, попалось гнилое яблоко. Ступня проскользнула, и я взмахнул руками, удерживая равновесие – надпись, стоило лишь отвести от нее глаза, исчезла. Наткнувшись на плечо собрата по несчастью – купленного Джонсом вместе со мной варвара, я вздрогнул – ожидая реакции конвоиров. Но те даже не обратили внимания – продолжали двигаться через толпу.

Раб, которого я толкнул, неожиданно едва-едва поклонился.

- Молодой господин, - произнес он извиняющимся тоном.

Я же раб. Почему господин? И еще я аркадианец. Почему стою три миллиона, в то время как стоимость обычного раба триста сестерциев? Я умер - мне же в голову выстрелили. Но почему я жив? И как мне найти Катю?

Стоило лишь едва задуматься, как навалилось невероятное количество вопросов, на которые пока не было ответов. Стараясь отвлечься, принялся рассматривать своего спутника. Высокий, едва ли не на две головы выше меня, свалявшаяся от грязи рыжая борода лопатой. Грубое, но откровенно бесхитростное и простоватое лицо, волосы заплетены в две косы. Торс его был хаотично исполосован множеством шрамов – самых разных: следы от рваных, резаных и колющих ран. Легионер? Гладиатор? Или разбойник с большой дороги?

- Как тебя зовут? – поинтересовался я негромко.

- Кельтилл из Агединкума, молодой господин.

- Почему ты называешь меня господином?

Вопрос поставил собрата невольника в тупик. Он даже столкнулся плечом со встречным прохожим в яркой тунике - пошатнувшимся и обрушившему нам вслед поток брани.

- Потому что ты аркадианец, господин, - выдал наконец Кельтилл как само собой разумеющееся.

Информативный и познавательный для меня ответ.

Через некоторое время городской пейзаж изменился – улицы раздались вширь, избавившись от толпы. Праздношатающаяся граждане и спешащие рабы исчезли, над головой зазеленели кроны деревьев, высаженных по обочинам мощеной мостовой, теперь круто поднимающейся по склону холма. Мы двигались уже по элитному району, проходя мимо глухих заборов с небольшими воротами – типичных для римской эпохи городских особняков.

Мой новый владелец Джонс явно не принадлежит к верхним уровням местной элиты – подумал я, когда мы остановились у одних из ворот: самые дорогие и роскошные особняки были дальше по холму. Тот, в который мы вошли – не поражал убранством, откровенно говоря. Миновав небольшой вестибюль - под тяжелым взглядом вооруженного коротким мечом охранника, мы оказались в атриуме, большом и самом главном помещении особняка. В центре находился неглубокий имплювий – глубиной едва по колено бассейн для сбора дождевой воды, с плававшими в нем лепестками цветов. По краям бассейна возвышалось четыре изукрашенных колонны, подпирая световой колодец направленных внутрь скатов крыши. Вдоль стен стояли красивые – далеко за гранью легкой эротики статуи – как одиноких девушек и юношей, так и сплетенных в экстазе пар любовников. Не всегда разнополых.

В одном из помещений – столовой, или триклинии, суетились служанки. Они накрывали, готовя к трапезе низкие, типично римские столы - за которые никак нельзя было присесть, только возлечь. Напротив входа в вестибюль виднелась арка, ведущая в перистиль – опоясанной крытой колоннадой открытый сад. Откуда нам навстречу уже спешил краснолицый управляющий в повседневной тоге из тяжелой шерсти. Он резко вскрикнул, и слуги быстро повели Кельтилла мимо бассейна дальше, в сад-перистиль. Накрывавшие на столы рабыни бросили свое занятие и выбежали в атриум. Невысокие и стройные девушки, обе с огненно-рыжими волосами. Из одежды на них были лишь подвязанные на талии небольшие туники – больше подчеркивающие, чем прикрывающие наготу. Несколько фраз на латинском – и приняв из рук надсмотрщика поводок веревки, рабыни – обе как по команде опустив глаза, повели меня следом за Кельтилем. Вот только его конвоиры увели вглубь сада, где в глубине особняка располагались помещения для рабов и коптила кухня, а меня девушки потянули за собой в термы – небольшую баню по типу турецкой сауны.

История античности – второе по значимости мое увлечение, если не считать дизайна. Кто мог знать, что я изучал обычаи Эллады и Древнего Рима для того, чтобы свободно ориентироваться в доме купившего меня патриция?

Усадив на лавку, девушки аккуратно сняли с меня ошейник. Потом - я даже не особо сопротивлялся, рыжеволосые рабыни развязали мою набедренную повязку – усталость давала о себе знать, меня понемногу окутывало мутью тупого равнодушия.