Сбежать? Это его совет мне? Как я могу уйти, когда час назад я был так глубоко в ней?

— Как мне теперь тебе верить? Ты испортила Рождество, — вопит Бриджит.

— Я испортила Рождество? Мама, я много лет рассказываю вам, как я счастлива. Я сказала вам, что хочу сосредоточиться на своей карьере, на моей независимости, на моем счастье. Но это было не то, чего хотели вы. За все эти годы ты каждый день об этом мне напоминала. Так что да, я чувствовала такое давление от вас, что наняла себе парня. Вы знаете, насколько это жалко? Насколько я отчаялась, лишь бы угодить тебе и папе? Вот как вы заставляете меня чувствовать. Так что не говори мне о том, как я испортила Рождество, потому что вы виноваты, что я прожила фальшивую жизнь в течение двух недель, — кричит Адалин, ухватившись за край стола.

— Вы казались идеальной парой, — замечает Эбигейл.

— Черт, нет. Удивительно, что могут сделать деньги, не так ли? — отвечает Адалин.

Ауч. А вот это больно. Вытаскиваю маленький конверт из кармана, завернутый в красную оберточную бумагу, который я купил для Адалин этим утром.

— С Рождеством, — еле слышно бормочу, бросая его на кофейный столик.

Незаметно для остальных, я поднимаюсь наверх и складываю сумку. Написав короткую записку для Адалин, оставляю ее на кровати, прежде чем выйти из дома. Очевидно, я заблуждался, она не хочет того же, что и я. Не поймите меня неправильно. Я не о сексе, нет. С Адалин все было иначе. Для меня, по крайней мере, и я уверен, что не буду продолжать изображать ее парня. Это не то, чего я поистине хочу.

Ей нужна была жизнь без парня, так она у нее есть. А у меня - отстойное Рождество. Супер.

— Ты знаешь, что чертовски потрясающе? — спрашивает Эндрю, вставая рядом со мной. Мы все смотрим на него, и он делает глоток пива, прежде чем продолжить. — Вы все так заняты, обсуждая дерьмо, которое сотворила Адди, что никто из вас даже не заметил, как Нейт свалил отсюда. Где-то с полчаса назад. — Он насмешливо поднимает бровь и салютует мне своим стаканом.

Я резко оглядываюсь по сторонам. Что?

— Куда он пошел? — спрашиваю я его.

— Домой, я предполагаю. Он не хотел чувствовать себя ненужным. Как будто у него нет права голоса.

Все вокруг смущаются. Эндрю говорит не о Нейте. Его маленькая речь, которую он только что произнес, не имеет ничего с ним общего. Нет, он говорит о себе. Прежде чем я хочу спросить, голос подает Эбигейл.

— Эндрю, что с тобой происходит?

Оглядываясь ранее, я заметила, что здесь нет Трейси.

— Эй, а где Трейси?

— Она на восьмом месяце беременности и истощена. Где, черт возьми, ты думаешь, она? — отвечает он.

— Значит, ты злишься, что твоя беременная жена нуждается в отдыхе? Это эгоистично, даже для тебя, — упрекает его Эбигейл, повышая голос после каждого слова.

— Последние несколько недель невероятно тяжелы, сейчас не время ругаться, — советует Джейк, обнимая Эбигейл.

— Они правы, Эндрю. Трейси и ребенку нужен покой. Ты должен это понимать, — говорит моя мама.

С грохотом поставив пиво на стол, Эндрю тычет в нее пальцем.

— Ты стоишь здесь и судишь нас, как будто ты чертовски совершенна. Как будто ты в курсе, что происходит на самом деле. Ты знаешь только то, что видишь, и то, что ты видишь, не всегда то, что есть на самом деле. Я понимаю, почему Адди это сделала, она скорее рискнула солгать, чем смириться с твоим снисходительным осуждением. И давай проясним еще кое-что, пока мы разговариваем. Ухожу не я, нет. От меня избавляются.

Мое сердце камнем падает куда-то в желудок, когда я слышу слова Эндрю. Он невероятно грустный, и все, включая меня, не сделали ничего, чтобы выслушать, а сразу обвинили его во всех грехах. Снисходительно осудили, точно так, как он и сказал.

— Эндрю? — зовет его Трейси, и мы все оборачиваемся. — Ты думаешь, я отталкиваю тебя?

Закрыв глаза, он поворачивается к ней.

— Прости, детка, тебе не следовало этого слышать.

— Почему ты думаешь, что я отталкиваю тебя? — спрашивает она снова, становясь перед ним.

Он пробегает пальцами по волосам и тяжело дышит.

— Я чувствую себя ненужным. Ты не позволила мне помочь тебе ни в чем, что касается ребенка. Ты сама выбрала цвет детской, мебель и одежду. Ты не просила меня ходить к врачу и на УЗИ, просто показывала мне фотографии. Я очень рад, что у нас будет ребенок, но я чувствую, что потерял тебя.

В комнате раздается всхлипывание, и я стираю кончиком пальца слезу на щеке. Трейси, напротив, позволяет им ручьями бежать по ее лицу, когда хватает Эндрю за руки. Это выглядит одновременно душераздирающе и очень мило.

— Я не отталкивала тебя, Эндрю. Я слышала очень много историй о том, что мужья недовольны своими женами, потому что они требуют все больше и больше внимания, когда в положении, и становятся капризными и раздражающими. Это то, чего я пыталась избежать, поэтому и поступала таким образом. Думала, что поддерживаю тебя, — кричит она.

Эндрю вытирает ее слезы и целует.

— Мы в этом всем вместе. Ты и я. Я хочу быть рядом, несмотря ни на что. Я люблю тебя. — Он кладет руки на ее живот и улыбается. — И я люблю этого малыша. Вы двое - мой мир. Позволь мне быть частью всего этого.

Они держатся друг за друга, и эмоций вокруг слишком много, особенно для меня. Нейт ушел, и он даже не потрудился объяснить, почему или хотя бы попрощаться. Он просто оставил меня. И я его не виню. Я не защищала его, как Эндрю и сказал. Я ни разу не призналась своей семье, что, хотя и наняла Нейта, я влюбилась в него. И теперь это огромное недопонимание и моя трусость стоили мне чего-то настоящего.

Я иду в гостиную, и мне на глаза бросается маленькая коробочка на столе. Схватив ее, чтобы уложить под ель, я смотрю на открытку и вижу, что это для меня, от Нейта. Снимаю бумагу, открываю крышку. Слезы капают быстрее, когда я прерывисто выдыхаю.

Это ошеломляющее ожерелье из белого золота с бриллиантовым сердечком. Рождественские огни отражаются от кулона, и я поражена подарком Нейта до глубины души. Не могу перестать плакать, мне нужна минутка в одиночестве. Мчусь наверх, в спальню, и тихо закрываю за собой дверь. Заметив на кровати записку, хватаю ее и читаю.

«Я возвращаю тебе деньги. Это не то, чего я хочу.

Нейт.»

Открыв конверт, я вижу, что внутри лежит чек, который я ему выписала. Черт! Что же я наделала?

Медленно ложусь на кровать, не в силах оторвать глаз от ожерелья. Я чувствую себя еще более потерянной и разбитой, чем тогда, когда позвонила Нейту с просьбой о помощи. Теперь я чувствую, что потеряла не только себя, но и его, и это адски больно.

Стук в дверь заставил меня быстро вытереть глаза и спрятать ожерелье.

— Войдите.

Дверь открывает мой отец и входит внутрь.

— Чем занимаешься, Адди?

— Размышляю.

— И о чем тут размышлять? — спрашивает он, садясь на краю кровати.

— Пап, я думала, что у нас с Нейтом нечто большее, но я все испортила. — Прежде чем скажу какую-нибудь глупость, я печально вздыхаю. — Да, мне о многом надо подумать.

Похлопывая мою ногу, он улыбается.

— Адди, тут не о чем думать. Этот мальчик тебя любит.

В моем животе порхают бабочки, а в груди мигом теплеет.

— Я не совсем уверена в этом, пап.

— Я, возможно, многого не знаю, но тут ошибки нет. Поверь мне, Нейт в тебя влюблен. Поэтому я хочу знать, почему ты лежишь здесь, рыдая, вместо того, чтобы найти его? — говорит он, вопросительно приподнимая седые брови.

Выдавив из себя улыбку, я сажусь, нервно покусывая губу.

— Мы приехали на его машине.

Встав, он протягивает мне руку.

— Я в курсе. Хорошо, что у твоего старика есть автомобиль и он хочет свалить отсюда на некоторое время, не так ли?

Поездка, кажется, проходит быстрее, чем я надеялась. Почему, когда вы едете куда-то, вам кажется, что это непомерно долго, но когда вы идете домой, уходит совсем немного времени? Обычно это хорошо, но прямо сейчас, когда мой желудок скручивает от паники, мне жаль, что у нас не было больше времени.