Найдя выход, Саня успокоился. Выход, он всегда рядом, нужно только уметь искать. И план интервью он сейчас придумает!

Саня указал Севе на выбранный столик, и они вместе опустились на стулья. Запотевший графин с водкой уже стоял посередине стола в окружении салатов.

— Дело, — снова одобрил Сева и налил обоим по рюмке.

Выпили, крякнули и дружно потянулись к закускам. Жуя, Саня все соображал, как бы половчее приступить к интервью, с какого вопроса начать и на какую тему разговорить Севу.

Похрустывая свежей витаминной капусткой, Сева заговорил первым.

— Ну, давай рассказывай, что у тебя стряслось, — предложил он. — Сидишь как в воду опущенный. И выпил с утра, и теперь гуляешь. Сразу видно, полно неприятностей.

Саня поперхнулся, услышав такое, раскашлялся, так что слезы на глазах выступили.

— Да говори же, старик, что там у тебя? — Сева даже платок достал, но тут же снова спрятал и торопливо налил еще по рюмке, заставив Саню сразу выпить.

— Свои же люди, сам видишь. Всем чем могу, помогу, — продолжал он, и в голосе его звучало такое искреннее сочувствие, что расчувствовался и Саня. Но говорить ему было нечего, он стал отнекиваться, попытался перевести разговор на Севу. Однако тот не дал себя сбить и душевно, с участием все расспрашивал и расспрашивал Александра Павловича про то, про се, а главное, как идет работа. Видно, стопорится что-то, иначе тот повеселее был. Потом снова разлил по рюмкам водку и предложил ласково:

— За тебя, Сашура! Пусть все ладится-спорится!

После третьей рюмки Саня не устоял, стал рассказывать о себе. Да и как не рассказать? У него, что, неприятностей не было? Целая куча! И правда, многое стопорилось. Ему тоже, как всем, хотелось кому-то пожаловаться и себя пожалеть. Он и пожаловался, рассказал про одинокое житье в Посаде, про мечту об историческом романе, про киносценарии. Про киносценарии жалобы вышли особенно убедительными, потому что один из них опять бесполезно болтался в сумке, висевшей на спинке стула, там же, где и никому не нужный диктофон.

Сева слушал и с сочувствием покачивал головой. Он потихоньку подливал себе и Александру Павловичу, но Саня больше не пил, он помнил, что ему еще возвращаться в Посад и он во что бы то ни стало должен взять интервью у Севы.

За стеной в банкетном зале готовили фуршет, хрустели пакетами с чипсами, с орехами, звенели бокалами. Звенели, чокаясь рюмками, и Сева с Саней, и под эту ресторанную музыку все душевнее и душевнее тек их разговор. Мало-помалу они перешли на проблемы творчества, и Сане показалось, что вот-вот получится интервью. Он подобрался и приготовил уже вопрос, который должен был повернуть беседу в нужное русло, и уже открыл рот, чтобы его задать, но тут послышался шум в фойе — шарканье ног, громкие голоса. Видно, закончился просмотр фильма. Так и есть! Счастливые избранники лавиной ринулись мимо них на фуршет. Поглядывая на лавину, Сева, нагнувшись к Сане, вдруг проникновенно запел про синий троллейбус. Саня с покорным вздохом налил себе еще рюмку. Момент был упущен. Черт побери! Неужели опять ничего не получится? Еще немного, и Сева снова наберется, не будет лыка вязать, и что тогда делать? Нет, сегодня Сане положительно не везло. А Сева все пел, проникновенно выводя «и всех подобрать…», и вдруг вскочил и куда-то ринулся. Александр Павлович безнадежно махнул рукой, он понял, что Сева — пропащий вариант. Он рассеянно приглядывался к спешащим в соседний зал людям. Может, мелькнет какой-нибудь известный актер, у которого можно будет взять интервью? Они же, в конце концов, в Доме кино, а не в зоопарке. И ему показалось, что он увидел одно знакомое лицо, потом другое. Здесь были не только незнакомые, были и знаменитости. Он снова оживился, загорелся надеждой. Нужно было только немного подождать, чтобы люди выпили, расслабились, и тогда можно будет отправиться на охоту. Он проверил, на месте ли визитные карточки, и стал набрасывать новый трафарет, который подошел бы любому более или менее известному актеру, а самое главное, читателю.

Занятый интервью, он почти что забыл о Севе, а Сева между тем подхватил под руку какого-то невысокого плотного человека в темно-сером костюме и тащил его к их столику.

— Сережа! Сереженька! Ты только к нам! Я тебя с другом Саней познакомлю! Класснейший мужик! Вот увидишь!

Судя по жестам, тот отказывался. Но разве возможно отказать Севе? Через секунду за столом сидел и Сережа, официант тащил на подносе для него рюмку и новый графин водки.

— Сашура! Вот кто тебе нужен! Познакомься, Сереня, это мой друг, Саня Иргунов, сценарист, писатель, журналист, — торжественно провозгласил Сева, — а это Сереня Иващенко, он снимает кино! Но дело совсем не в этом, а в том, что мы все очень хорошие люди, и за это надо непременно выпить!

«Саня» и «Сереня» не без удивления посмотрели друг на друга и чокнулись. Выпив, Иващенко с улыбкой сказал:

— А не с вами ли Печников мне обещал интервью? Помешали, кажется, какие-то дорожные неприятности? Пробки, снег… Я не знал, что вы знакомы с Всеволодом Андреевичем.

— Как же не знаком? Друзья-приятели, — не стал открещиваться изумленный Саня, — а заторы, как видите, нам не помешали.

И какое же вдруг на него нахлынуло счастье! Неужели?! Тот самый Иващенко? Так вот он какой, этот двигатель прогресса, знаменитый кинобосс! Александр Павлович вглядывался в него, улыбался и судорожно старался припомнить свои хитро поставленные вопросы. Хорошо, что сумку с диктофоном прихватил, и кассеты взял с собой, и ничего нужного не оставил в машине. Вот уж жизнь — режиссер! Все у нее получается, и даже лучше, чем по писаному. Естественнее. Непринужденнее. Да здравствует Сева! И значит, все в силе: сначала интервью, потом скромный праздничек, а следом и заявка. Но главное, Влад. Дыры на полосе не будет. Александр Павлович был человеком крайне обязательным. Он сам никого и никогда не подводил — во всяком случае, старался — и терпеть не мог, когда подводили его. Кстати, Влад просил дать еще и портрет.

Александр Павлович завертел головой, ища глазами Севу. Тот снова с кем-то беседовал.

— Сева! А ты, случайно, не при фотоаппарате? — окликнул он его.

— Нужен? Сейчас добудем, — пообещал тот и сорвался с места, извинившись на ходу перед собеседником.

Иващенко улыбнулся, было видно, что он доволен.

— Выходит, чему быть, того не миновать, — сказал он. — Жаль только, что вы фильма не видели. Успех, очередной успех. Ну что ж, поработаем?

— Поработать с вами я давно мечтаю, — многозначительно заявил Александр Павлович. — И с очередным успехом поздравляю от души. А про фильм вы мне сами сейчас расскажете. Сделаете что-то вроде анонса и рекламы.

Хмель с Александра Павловича мгновенно соскочил, сопливой расслабленности тоже как не бывало, он опять был полон энергии, как туго надутый мяч, и уже готов был работать. Собственно, уже работал.

— Потом я и других расспрошу, актеров на главных ролях, режиссера. Вы мне подскажете, к кому лучше обратиться, с кого начать, — продолжал он. — Я видел, тут прошел кое-кто из именитых, вот их и спросим. Выйдет еще интереснее. Многограннее. Объемнее. Дадим целую полосу: «Каждому свое кино». Подходит?

— Разумеется. Только имейте в виду, что на главных ролях именитых я не снимал. Это фильм-дебют молодой актрисы и ее партнера, тоже из молодых.

— Так вы любите дебюты? — обрадовался Александр Павлович удачному повороту темы.

Сейчас они поговорят о разных дебютах, и почему бы Иващенко не дебютировать с фильмом-фэнтези? В общем, сразу быка за рога. Оно и к лучшему. С другими интервью тоже стоит поторопиться. Уж кто-кто, а он-то знал актеров! Работать с ними непросто.

— Конечно, люблю! — кивнул Иващенко. — Думаю, что Алене будет приятно, если вы возьмете у нее интервью, она совсем молоденькая, лучи славы для нее неожиданность.

— А я думаю, она с детства только и ждала, что славы и своего звездного часа, — сделал предположение Иргунов.

— Вот вы у нее и спросите, — усмехнулся Иващенко.