Итак, обнаружилось тело, которое торжественно погребли — с внешними выражениями печали, но с внутренним удовлетворением. Очалл, — советник мрачно улыбнулся, — был одурачен, переигран. Очень хитро сыграно, а те, у кого возникли подозрения, предпочли держать язык за зубами. Но вот потерянный Каскар… можно сказать, «погребённый», стоит в своём дворце в преданном ему Видине и готовится возглавить поход преданных ему людей против узурпатора.

Он бросил взгляд на Рамсея.

— Ты говорил о Просвещённых. Не стану сомневаться в твоих словах. Известно, что они играют в сложные игры, и не всякий может их разгадать. Они говорят, что ты Каскар. Нам приходится признать второе чудо. Но, возможно, даже Просвещённые не могут предвидеть все последствия чудес. Со временем мы это увидим.

Время… — советник вернулся к своему первому утверждению. — Нам нужно время. Никто не может заставить ветер, воду, флаер, корабль или рельсовый поезд двигаться быстрее, чем тот может. Я не тратил времени зря, верховное могущество. Я докажу, что Очалла не легко снять с игровой доски. Даже Просвещённым.

— Однако похоже на то, что времени-то у нас как раз и нет, верховный советник, — подчеркнул Рамсей. — Ты говоришь, что моё появление в Видине — чудо. Конечно, но весть об этом чуде должна скорее распространиться за пределами Видина, если мы не хотим, чтобы Бертал был коронован законно, — он искал на ощупь. Очевидно, что-то скрывалось за озабоченностью Очалла временем. — Сколько тебе нужно времени, чтобы твой план принёс желаемые плоды?

Верховный советник долго не отвечал. Снова ущипнул нижнюю губу большим и указательным пальцами.

— Кажется, на время Просвещённые на твоей стороне. Или их желание бросить большой камень в пруд Улада, смешать там все дела работает на тебя. Что касается времени — может быть, пять дней…

Он опять начал играть блестящим ключом, и Рамсей отвёл взгляд. Очалл снова заговорил.

— Кто ты? — он задал вопрос прямо, как будто сама его простота обеспечит правдивый ответ.

Рамсей обнаружил, что сейчас улыбаться ему стало гораздо трудней, чем раньше.

— Каскар, избежавший большой опасности и явившийся потребовать то, что принадлежит ему по праву.

Очалл испустил странный звук. Если бы не полное отсутствие веселья, его можно было бы принять за смех.

— Хороший ответ, верховное могущество. Ты говоришь, что ты Каскар, значит, и будешь Каскаром. Но я думаю, понимаешь ли ты, что слишком торопливо протянул руку к короне. Если ты идёшь на поводу у Просвещённых, тебя можно пожалеть…

— Предупреждение, верховный советник? — спросил Рамсей. — Я принимаю его за выражение твоей озабоченности. Я знаю только, что в Ломе засели те, с кем я должен свести счёты. Если мне понадобится, чтобы приблизиться к цели, потребовать соблюдения моих прав, я перекричу все твои трубы. Будь уверен в этом. А на что тебе нужны пять дней? — он пытался узнать правду, если можно рассчитывать на какую-то правду от Очалла.

— Оружие с севера, — так же откровенно ответил верховный советник. — Нашли новое оружие, ещё не испытанное в больших битвах, но мощное, как докладывают мои лазутчики. Торговцы с севера хвастают его эффективностью, и если они говорят правду…

— Его испытали в действии? — Рамсей постарался не проявлять особого интереса. В каком действии? Что если отсюда их вольное общество безжалостно обрекли на смерть? Может, это была только демонстрация оружия, чтобы произвести впечатление на таких покупателей, как Очалл?

— Испытали, — подтвердил верховный советник. — Его сила доказана. Не знаю, какие ещё тайны имеются у северян, но такое оружие не видано со времён Великой Эры.

— Но говорят, именно такое оружие оставило мир полумёртвым, — заметил Рамсей. — Даже самый честолюбивый человек ради власти в Уладе не решится им воспользоваться!

— Нет, это не Абсолютное Запретное. По сравнению с ним это камешки из рогатки мальчишки. Использование этого оружия не нарушает Вечный Завет Живым. Вообще-то, это простая модификация уже известного оружия, — но Очалл не стал вдаваться в подробности.

— И на ком демонстрировалось это новое оружие? — настаивал Рамсей.

Очалл пожал плечами.

— В незначительной стычке. В бою между пиратами и наёмниками Тантанта из пограничных районов Олироуна. Конечно, в наших интересах, чтобы внимание Олироуна было занято набегами на его границы. Нельзя поддерживать независимость герцогства. Но никаких явных нарушений.

Говоря это, верховный советник пристально наблюдал за Рамсеем.

— В будущем, когда герцогиня Текла выйдет замуж за повелителя Улада, такие дела следует организовывать незаметней. Не нужны будут вторжения, — сказал Рамсей.

— Совершенно верно. Но это хорошо, что Олироун занят своими внутренними трудностями до благоприятного брака. Нужно лишь предотвратить действия таких, как Тантант, привлечение наёмников. Поэтому испытание оружия достигло сразу двух нужных результатов. Не думаю, чтобы Тантант нашёл какое-либо другое вольное общество, которое теперь примет его предложение, а пираты Линарка теперь будут заняты…

— Пираты! — повторил Рамсей. — Им передали оружие? Разве это не опасно? — про себя он удивлялся собственному спокойствию. Сознание того, что бойня на скалистой гряде была всего лишь сознательным экспериментом, вызвало такой гнев, с которым раньше он бы не справился. Обсуждать спокойно смерть людей, принявших его товарищем, их смерть — как результат демонстрации оружия!.. Он внутренне кипел и сражался с собственными эмоциями. Императрица и шаман — они могли обречь одного человека на изгнание, а потом на смерть от руки наёмного убийцы, успокаивая свою совесть «долгом». А Очалл обрёк на смерть множество людей только потому, что это удовлетворяет его честолюбие…

— Значит, если у тебя будет пять дней, ты собираешься выступить на Лом с этим оружием? — внешне спокойно спросил Рамсей.

Он настолько был занят борьбой со своими чувствами, что на этот раз не очень тщательно подбирал слова.

— Я, верховное могущество? — Очалл покачал головой.

— Моя власть — только тень твоей законной власти. Я отдаю приказы только твоим именем…

Рамсею не нужно было даже закрывать глаза. Между ним и Очаллом словно возникла паутина иллюзий. Он видел не этого сильного человека, воплощение жажды власти, а жёлтый туман, в котором извивались и кричали люди. Это было не видение из сна, но зрелище запечатлелось в памяти так же прочно, как посланные Оситесом сны, с которых и начался весь этот кошмар.

Действовать совместно с Очаллом, использовать его? Он был глуп, поверив в возможность этого. В новом мире у него нет ни одного человека, которому он смог бы поверить, кроме Дедана. А капитан лежит далеко, раны не позволяют немедленно призвать его. На секунду или две, осознав своё величайшее одиночество, Рамсей испытал настоящее потрясение.

Он не сознавал, что пошатнулся и в поисках поддержки ухватился за подлокотник массивного трона. Но тут же заметил устремлённые на него пристальные жадные глаза Очалла. Рамсей не осмелился подумать, что же понял верховный советник за эти несколько секунд, когда юноша утратил самоконтроль. Но, несомненно, Очалл поверил, что имеет дело с ещё одним слабым принцем. И Рамсей понял, что отныне, что бы он ни делал, внешне ему придётся выполнять предложения Очалла.

Послать туман, это жуткое пламя на Лом — немыслимо! Знают ли Просвещённые, что планирует Очалл? Если знают, они должны были подумать об этой предательской угрозе. Он сам ничем не обязан императрице и её партии. Вернуться в Лом — значит, встретиться с нападением другого наёмного убийцы. Но куда ещё ему деваться? Даже если он сумеет скрыться из Видина так же внезапно и таинственно, как появился, его визит сюда, открытое признание Очалла при дворе дадут верховному советнику право действовать от его имени. Никто не усомнится в приказах, отданных им именем императора.

— Пять дней… — Рамсей ухватился за первый же предлог. — Пять дней — это слишком долго. Если Бертала провозгласят императором, многие, как было сказано, которые не поддерживают моего дорогого кузена, переменят своё мнение, чтобы не расколоть Улад.