Следующий камень уже покрыт зеленой слизью и находится более, чем в шаге от первого. Придётся прыгать. И чем быстрее, тем лучше. Мерлин прыгнул, ноги его скользнули, но он вцепился в камень руками и не упал в воду.

Гибель была близка. Во рту у него пересохло, он весь дрожал. Мерлин продолжал цепляться за камень. Следующий был не так далеко, и его поверхность, хоть неровная и грубая, оказалась сухой.

Однако потребовалась вся его решительность, чтобы перебраться на этот следующий камень. И когда камень качнулся под ним, как бы собираясь перевернуться и сбросить его в воду, Мерлин снова подавил приступ страха.

Следующий камень оказался ровнее, хотя и покрыт слизью. Мерлин перебрался на него с бьющимся сердцем. Он сидел на третьем камне, восстанавливая дыхание и оглядываясь по сторонам: не появилось ли признаков, что за ним охотится какое-нибудь чудовище.

Последним прыжком он приземлился на другой стороне бреши. И оказался на маленьком скальпом выступе, на котором едва умещались ноги. Лицо Мерлина находилось лишь в нескольких дюймах от стены, но которой ему предстояло взбираться. Мерлин вытянулся в поисках опоры для рук, не решаясь поднять голову.

Найдя опору, он подтянулся, и, поднявшись на дамбу, несколько мгновений лежал неподвижно, пока сердце не стало биться нормально, а воля не победила чувства.

Потом он встал на ноги. Перед ним сгустилась тьма, как будто ночь здесь постоянно обгоняла свет дня.

Мерлин отвязал жезл и поднял его перед собой стеклом вверх. Жезл указывал вперёд, почти вырываясь из рук. Но Мерлину не нужно было этого дополнительного доказательства, чтобы знать: то, что находится в замке, не вполне принадлежит этому миру.

Подходя ко входу в чёрный замок, он пытался определить, не идёт ли за ним какой-нибудь новый охранник. Есть ли у Нимье оруженосцы и служанки, может, как и озёрное чудовище, проникшие сюда из другого мира или времени?

Если они и были, то защита их для него непроницаема: он не смог обнаружить ничьего присутствия. Стоя перед дверным занавесом, колебавшимся на ветру, Мерлин понял, что Нимье не нужны ни двери, ни замки. Туманный покров был не менее эффективен, чем каменная стена. Мерлин не мог сделать вперёд ни шага.

Но он не собирался сдаваться. Мерлин достал своё последнее оружие — кусок небесного металла, подарок Лугейда. Металл можно было сгибать как физическим давлением, так и силой воли. Мерлин прижимал металл к стеклу жезла, пока оно не оказалось обёрнуто сверкающим покровом.

Чем ближе он теперь подносил конец жезла к облачной двери, тем ярче светился металл. И вот он ударил жезлом в центр тьмы, как воин ударяет копьём. В ответ блеснул такой яркий свет, что на мгновение Мерлин ослеп. Над головой его ударил гром.

Он закрыл рукой глаза.

Тьма впереди рассеялась. И из-за ясно видного входа пробивался свет, не от лампы или факела, но гораздо более яркий.

Держа жезл перед собой, Мерлин переступил порог.

Как и пещера, когда он её в первый раз увидел, так и это обширное помещение, занимавшее весь нижний этаж замка, было уставлено машинами. Некоторые походили на знакомые ему установки в пещере, на них так же сверкали огоньки. Другие были незнакомы. И никакого зеркала. Нимье получала инструкции иначе, чем он.

Никакой жизни он не смог обнаружить. У дальней стены виднелась извивающаяся лестница, ведущая на второй этаж.

Мерлин пошёл по проходу между установками. Вид знакомых механизмов внушал уверенность. Он поднялся по лестнице на второй этаж, где были окна. Поднявшись через отверстие в полу, он ощутил знакомые запахи — запахи трав и кореньев. Принюхавшись, он смог определить те, которые собирал и хранил и сам.

Длинный занавес делил помещение надвое. С одной стороны табуреты, стол, связки сухой травы на стенах, шкаф с полками, на которых стояли закрытые сосуды и горшки. Осматривая эту комнату, Мерлин чувствовал себя почти дома.

Но было здесь и что-то иное. Аромат трав не мог скрыть другой запах, далеко не приятный. Кто-то здесь создавал иллюзии, используя наркотики, с которыми — Мерлин знал это — лучше не иметь дела. Это был запах зла, коварный, полускрытый, но совершенно очевидный.

Мерлин отдёрнул занавес. За ним оказалась постель, застеленная алой с золотом тканью. Поверх накинут золотой покров со сложным рисунком. На стенах дорогие ковры. Но на них не были вышиты фантастические звери, охотники или другие рисунки, которые вышивают леди при дворе. Линии на коврах резкие, сплошь из углов.

Чем-то этот рисунок напоминал города из снов Мерлина. И чем дольше он смотрел на эти линии, тем всё беспокойнее становился, как будто за ними скрывалось что-то злое, ждущее. И всё же он видел только линии.

Тут находился также ящик в форме кровати, и на нём, прислонённое к стене, — зеркало. Зеркало! Мерлин осторожно двинулся по комнате, тщательно следя за тем, чтобы его отражение не появилось на полированной поверхности. Вполне возможно, что это ловушка и, вернувшись, Нимье узнает, кто вторгался в её обитель. Подойдя ближе, он, однако, убедился, что это не такое зеркало, как в его пещере, а просто предмет украшения.

В этой части помещения не чувствовалось беспокойства. Мерлин решил, что это личная комната Нимье. Вверх хода не было: в замке имелось только два этажа.

Он не увидел ни следа слуг. Нимье, должно быть, живёт одна. Разве что у неё слуги, которым не нужно помещение, еда и питьё.

Вернувшись в первую секцию, снова окружённый травами, Мерлин широко взмахнул жезлом, направляя свой индикатор на стены.

Жезл спокойно лежал в его руке. Находящееся здесь не имело родства со звёздами. Всё звёздное внизу. И Мерлин вернулся на заставленный механизмами первый этаж.

Больше всего ему хотелось уничтожить всё стоявшее здесь. Но если он попытается сделать это, то может не справиться. Медленно прошёл он между машинами, подмечая непохожие на те, что он знал по своей пещере.

Таких механизмов было три. Один стоял вертикально — шкаф выше Мерлина. И поверхность его отличалась от остальных: те были полированные, а эта машина — шероховатая и похожая на непрозрачное стекло. Жезл в руке Мерлина ожил. Прежде чем Мерлин смог удержать его, конец жезла ударился о непрозрачную поверхность на уровне груди.

Поверхность не разбилась, но в ней произошло изменение. Как будто непрозрачная плёнка сдвинулась, и обнажилось то, что стояло внутри.

Мерлин затаил дыхание. Он смотрел на женщину, стоящую в узком ящике. Хотя глаза её были открыты, он не увидел в них признаков жизни. Она могла бы быть статуей, если бы не это удивительное сходство с жизнью.

Рыжие волосы длинными локонами спускались на плечи. На шее ожерелье, на запястье браслет. На первый взгляд она довольно молода, но в то же время в ней ощущалась какая-то зрелость, будто она хорошо познала радости тела.

Вначале Мерлин решил, что она жертва, хотя и тщательно сохранённая способом, неизвестным в этом мире. Потом присмотрелся внимательней и даже решился коснуться пальцем прозрачной теперь стенки. В ответ возле тела девушки слегка закружились струйки. Она была погружена в жидкость, точно так же, как он лежал когда-то в своей пещере, не живой, но и не мёртвый.

Говорят, некогда Нимье привела сюда Моргазу, дочь Утера! Но ведь это юная девушка. Она не может быть матерью Модреда, взрослого человека… Разве что её заключили в этот ящик сразу после рождения сына. Приглядевшись внимательней, Мерлин заметил несомненное сходство с Утером, но с темнолицым Модредом сходства не было ни малейшего!

Зачем Нимье держит её здесь? Леди Озера, должно быть, предвидит какое-то будущее предназначение для дочери Утера. И, зная Нимье, Мерлин не сомневался, что цель у неё недобрая.

Он внимательно осмотрел ящик в поисках какого-нибудь замка. Ничего. Возможно, он открывается нужным словом, сказанным в соответствующем тоне. Хоть ему и жаль было сияющую девушку, он не видел возможности освободить её.

Поверхность снова постепенно теряла прозрачность, как будто изнутри её затягивало изморозью. Плёнка сгустилась совершенно, чему Мерлин был даже рад: чем меньше следов его пребывания останется здесь, тем лучше.