Жестом, который трудно было не понять, вождь марсиан предложил чужестранцам приблизиться к летунам, отдыхавшим на желтом песке, вытянув вперед свои красные клювы. Но Аванти указал на «Космополис» и знаками пригласил марсианина сначала посетить «дальтиан». Тот улыбкой изъявил согласие, воткнул свой посох рядом со знаменем Аванти и без колебаний стал подниматься наверх. Он отказался от поддержки протянутых к нему рук и с юношеской легкостью быстро добрался до дверей. Тут он обернулся и сказал несколько слов своим спутникам, после чего десять марсиан выступили вперёд, чтобы сопровождать его.

За гостем последовали Аванти и все его товарищи, кроме Куно фон Хюльзена, который остался внизу у веревочной лестницы. Нелегко было стоять тут на страже: толпа любопытных все теснее и теснее смыкалась около упавшего с Земли шара; все трогали и ощупывали его; замечались и поползновения подвергнуть такому же освидетельствованию оставшегося внизу «дальтианина», что тому вовсе не улыбалось.

И марсиане на «Космополисе» осматривали все с живейшим интересом, По видимому, они быстро усваивали себе устройство даже вовсе незнакомых им приборов. Аванти показал им свои солнечные моторы, остроумную систему проводников тепла и света, замечательные, бесшумно работающие машины, насосы, бак для дистилляции воды, аппараты, возобновлявшие атмосферный воздух, словом, все; и все вызывало, глубокое восхищение.

Тонкие, изящные руки старца скользили по каждому предмету, словно желая ощупать его сущность, а тонкие подвижные ноздри как-будто старались вдохнуть все тайны устройства механизмов. Его спутники тоже, по видимому, отличались высокой интеллигентностью и большими познаниями, так как с живейшим интересом обсуждали между собою каждую новую вещь, очевидно, сравнивая ее с имеющимися у них. В звездных картах они разобрались сразу и водили по ним пальцами, с уверенностью знатоков очерчивая орбиты планет солнечной системы. Не менее знакомы были им и движения Земли и даже Луны, к великой радости земных гостей, которых эта общность знаний как бы роднила с марсианами. Из той радости, с которой последние приветствовали телескоп, как старого знакомца, явствовало, что их астрономические познания были добыты с помощью подобных же оптических приборов. Назначение телескопа они сразу угадали по длинной трубе, и вождь марсиан немедленно занял наблюдательское местом и прильнул сверкающим глазом к окуляру, но скоро понял, что окуляр упирается в песчаный грунт, который и мешает видеть что-либо. Перископы и радиоспектроскоп, которые можно было только частично показать в действии, возбудили особенно глубокое изумление. Марсиане, очевидно, не имели понятия ни о токе, ни о спектральном анализе, и товарищи Аванти торжествовали свое земное превосходство.

Вообще взаимное понимание людей разных планет установилось легче, чем можно было ожидать.

Трудностей возникало едва ли больше, чем при объяснениях между собой представителей двух земных наций, разговаривающих на совершенно не родственных языках. Благодаря своей феноменальной памяти, Аванти быстро усваивал названия и выражения, — наиболее часто встречавшиеся в речи марсиан. Да и все скоро запомнили, что Солнце здесь называется Дуйс, а сама, красная планета — Раль.

Когда они добрались до кают-компании, Аванти счел Нужным угостить посетителей продуктами Земли. Он распорядился, чтобы на стол подали все, что было у них съедобного, и разлил в стаканы кианти. Марсиане брали круглые плоды и пробовали их с довольным видом, как бы узнавая знакомый вкус, а желтые апельсины вертели в руках, словно маленькие золотые солнца. Свежеоткупоренные консервы они только понюхали, попробовать же отказались с видимым отвращением. Особенно не понравились им омары и рыба.

Аванти взял один из стаканов и выпил за здоровье гостей. Старый вождь долго колебался прежде, чем последовать его примеру, но лишь омочил в вине свой беззубый рот и сморщился, словно рубиновая влага была отвратительным ядом. Зато хрустальный стакан стал рассматривать с видимым восхищением.

В эту минуту раздался треск выстрела, заставивший его выронить из рук сосуд с красным ядом.

При звуке выстрела на лица марсиан сразу легла тень, как бы от жутких предчувствий и смутных тяжелых воспоминаний. Старец с выражением мучительной боли закрыл глаза, будто у него внезапно вскрылась старая рана, а его спутники невольно обступили его, как бы ища у него защиты.

Аванти не понимал, — в чем дело. Раздавшийся треск ничуть не напоминал треска от столкновения «Космополиса» с метеоритами. Да, его ухо не могло ошибиться: резкий треск этот был вызван выстрелом. Но откуда и кто стрелял?

Он бросился к выходу, глянул вниз и увидел на веревочной лестнице фон Хюльзена с высоко поднятым дымящимся револьвером в руках. Густые толпы марсиан обступали лестницу и, глядя наверх, с глухим ропотом, угрожающе размахивали руками.

Аванти нагнулся и с негодованием вырвал револьвер из рук немца.

— С ума вы сошли? Откуда у вас это оружие? — крикнул он.

— Я вынужден был обороняться! — ответил тот. — Они напирали всей толпой и собирались лезть наверх. Мои протесты не действовали. Тогда я выстрелил в воздух, чтобы отпугнуть их.

— Этот выстрел может стоить жизни всем нам, — сказал Аванти. — Полезайте скорее наверх. Я помогу вам.

Но было уже поздно. Марсиане повисли на лестнице и ухватили фон Хюльзена за ноги. Их лица и жесты были угрожающи. Фон Хюльзен брыкался и одной рукой шарил у себя за пазухой. Не успел Аванти опомниться и помешать ему, как, он что-то выхватил и кинул вниз в толпу ручную гранату. Она описала небольшую дугу и разорвалась с ужасающим треском.

Когда дым рассеялся, в толпе оказались жертвы Несколько распростертых марсиан плавали в крови. И со всех сторон напирали новые толпы. Слышались жалобные вопли и крики негодования, боли, ужаса, подавляюще действовавшие на ближе стоявших. Нападавшие выпустили из своих рук фон Хюльзена, который и очутился наверху лестницы, бледный от гнева.

Старый вождь марсиан показался в дверях рядом с Аванти и, успокаивая толпу, простер вперед руку. В ответ раздались гневные восклицания. Сотни рук взволнованно указывали то на бомбометателя, то на его жертвы.

Марсианин жестом приказал фон Хюльзену спуститься. Тот не повиновался, но Аванти отрывисто и повелительно сказал:

— Идите! Вы нарушили свою клятву!..

— Чтобы спасти всех нас от гибели!..

— Нет, чтобы погубить всех нас. Вы принесли с собой оружие в мир, где оружия не знают. Теперь мы все поплатимся!..

— Так будем защищаться, пока не падет последний из нас! — ответил фон Хюльзен, сжимая кулаки.

— Глупец! — сказал Аванти, сдвинув брови. — Итак, вы тайком захватили сюда с собою смерть?

Старец в несколько минут восстановил спокойствие. Раненых осмотрели. Двое из них не подавали признаков жизни. Всем перевязали раны. Из опорных шестов бегунов соорудили носилки, которые прикрепили к спинам двух пар высоких, длинноногих страусо-жирафов. Один из марсиан, сидя верхом на передовом животном, выстроил конвой для сопровождения раненых. Бомбометателя без ожесточения, но твердою рукою подвели к одному из животных в арьергарде и знаками дали понять, чтобы он сел верхом. Когда же он отказался повиноваться, его просто-напросто подняли и привязали к спине животного.

Фон Хюльзен молча покорился судьбе и только кинул в сторону Аванти взгляд мученика, когда транспорт с ранеными тронулся в путь через пустыню.

— Мы не покинем вас в беде, — утешал его Аванти. — Мы разделим с вами наказание, хотя вы один виновник.

В доказательство серьезности своих слов, он было двинулся вслед за конвоем, и все товарищи последовали его примеру, глубоко обескураженные разразившейся катастрофой. Но вождь марсиан остановил их, удержал Аванти и, указав ему на отдыхающих летунов, с тихой серьезностью дал им понять, что они должны воспользоваться этим способом передвижения. Летунов спрягли попарно цугом, на каждого переднего сел поводырь, а на спины задних приладили нечто в роде седел для жителей Земли.