— Двадцать восемь.

Он кивает, будто угадал и это.

— У тебя широкие бедра. Он знает?

Комната вертится у меня перед глазами, и я хватаю халат. Задев Картье плечом, я мчусь к открытой двери в ванную комнату. Наступаю ногами на прохладный мрамор и вдыхаю холодный воздух. Он подходит ко мне сзади, берет у меня халат и осторожно помогает мне его надеть. Потом крепко завязывает пояс на моей талии, обходит и встает передо мной.

Добрые карие глаза встречаются с моими, и он смахивает с моей щеки непрошенную слезу, которую я даже не заметила. Затем улыбается и целомудренно целует меня в лоб, перед тем как прошептать слова, которые мне нужно было услышать.

— Я не скажу ему и не буду снова поднимать эту тему.

С трудом сглотнув, я с благодарностью киваю.

— А теперь давай повеселимся, подружка!

После того как Картье снимает с меня мерки, я провожу большую часть утра в сауне и бассейне. Кристина — очаровательная пожилая женщина — приносит мне поднос с фруктами и выпечкой, а также много горячего чая. Бракс был прав, она мне сразу понравилась. Что-то в ее темных седеющих волосах напомнило мне мою мать, и поэтому я хочу с ней поладить. Она рассказывает мне милые шутки и истории об озере Саммамиш, и к тому времени, когда Картье заходит за мной после похода по магазинам, я уже влюблена в нее и не хочу расставаться.

Кристина пообещала принести нам что-нибудь на обед в салон, и только поэтому я беспрекословно пошла за ним. Картье, казалось, был доволен выбором одежды, которую я еще не видела. Он все время щебетал о сексуальном мальчике-консультанте, который помог ему. То, что он гей, не было неожиданностью, но мне стало обидно за всех женщин в мире. Картье безумно сексуален, и я завидовала тому, кто по ночам прикасается к его ангельскому телу.

Мы проходим мимо двери кабинета, но она заперта — я слегка толкнула ее, несмотря на тычки Картье. Темный восхитительный голос Брэкстона звучит с другой стороны, и я не уверена, с клиентом ли он или говорит по телефону.

— Чем он занимается? — спрашиваю я, когда Картье усаживает меня в кожаное кресло в элегантном маленьком и современном салоне.

— Милая, не мое дело болтать о том, чем занимается мистер Кеннеди. Мое дело — превратить тебя в то, что он хочет, и что ему понравится, — говорит он, отмахиваясь от меня.

Несмотря на жестокий и странный характер Бракса, меня по-прежнему влечет к нему. Он с легкостью возбудил меня в самолете, и я жажду его прикосновений. Если бы я научилась держать свой рот на замке и подчиняться его странным приказам, могла бы наслаждаться шестью месяцами здесь. Это стало бы больше похоже на отдых, а не на работу.

Картье ловко меняет тему и теперь рассказывает о том, как он и Свен флиртовали, и что «по крайней мере, хоть кто-то не боится открыто показать, как сильно нравится ему». Я с грустью смотрю в окно, которое выходит на озеро. Я так много времени провела в Болтоне и других маленьких городках за пределами Лондона, продавая свое тело отбросам, живущим там, что привыкла к дерьмовой жизни. Прошло несколько лет с тех пор, когда я наслаждалась великолепной архитектурой или живописным видом.

— Сначала займемся твоими волосами, а затем поработаем с руками и ногами, — говорит он мне.

В течение следующих нескольких часов Картье возвращает моим волосам цвет темно-красного дерева, из-за чего мои глаза кажутся еще светлее. Кожа кистей рук и стоп стала гораздо мягче после парафиновой маски, а массаж ног почти довел меня до оргазма. Тонкими пальцами он умело подпиливает и полирует мои ногти, окрашивая их в телесный цвет, который мне очень нравится. Слова Картье о том, что нужно удалить волосы воском «везде», приводят меня в шок. Но то, что великолепный мужчина трогает мою киску, пусть даже без всякого намека на секс, стоит того, чтобы позволить ему эпилировать меня «там». После сушки волос Картье укладывает их мягкими волнами. Макияж — последний этап, и, сконцентрировавшись, он хмурится все время, пока работает над моим лицом.

Я смеюсь. По-настоящему смеюсь впервые за долгое время. Картье яркий и веселый. У него в запасе есть истории, которые заставят покраснеть даже проститутку, а сердце у него такое же чистое, как небеса, с которых он спустился.

— Вуаля!

Гордость сияет в его глазах, когда он поворачивает кресло к зеркалу. Знакомая женщина — женщина, которую я так долго пыталась забыть, вновь смотрит на меня. Она больше не выглядит счастливой и полной надежд. Ее глаза стали жестче. Мудрее. Эта женщина повидала многое. Пережила ужасное прошлое. И у нее нет будущего.

— Ты проделал отличную работу, — хвалю я и награждаю его улыбкой, которой нет в моих глазах.

К счастью, Картье не замечает этого и подходит к одному из пакетов, которые он принес с забега по магазинам. Пока я обедала и болтала с Кристиной, он поднялся наверх и заполнил гардеробную моей новой одеждой. Было приятно почувствовать себя изнеженной и избалованной. Надеюсь, что не привыкну к такому отношению. Это не будет длиться вечно.

Картье достает из коробки пару элегантных черных туфель от Лабутена с открытым носком и ставит их на пол. Я с интересом наблюдаю, как он кладет черные кружевные трусики и соответствующий бюстгальтер без бретелек на стул.

— Мистеру Кеннеди это понравится, — говорит он мне с озорной усмешкой, как будто мы подружки.

Не могу не улыбаться в ответ, потому что Картье дарит мне счастливые моменты, несмотря на мое положение.

— Держу пари, что так и будет. — Я наигранно вздыхаю.

Он достает платье, и прежняя «я» в моей голове хлопает в ладоши от радости. Мне, безусловно, нравится платье, и на мгновение забываю, кто я. На одну секунду я становлюсь женщиной из прошлого. Женщиной, которая носила такие вещи с легкостью и гордостью.

Я — проститутка, и у меня нет скромности, поэтому снимаю халат без колебаний. Я слишком долго носила рваные лохмотья, поэтому сейчас хочу надеть что-то изысканное. Картье помогает мне одеться, и когда он подводит меня к зеркалу, я задыхаюсь от изумления.

Приталенное бежевое платье без бретелек длиной чуть ниже колен сидит идеально. Темные волосы спадают мне на плечи, бюстгальтер пуш-ап приподнимает грудь и делает ее более полной. В туфлях я стала на несколько сантиметров выше, и теперь не могу пошевелиться, а лишь в восторге смотрю на свое отражение.

Я прекрасна.

Какая-то больная часть меня не может дождаться, чтобы показаться Брэкстону. Хочу, чтобы он увидел, что я не какая-то уродливая игрушка. Но потом вспоминаю его обещание: «поручить Картье преобразить меня» — восстановить. Меня тошнит от того, что он был прав.

— Гости скоро прибудут на ужин, — сообщает Картье, когда собирает пустые пакеты. — Мистер Кеннеди хочет поговорить с тобой о вашем соглашении, прежде чем они приедут. Я отведу тебя туда.

Он бросает мне игривую ухмылку, которая заставила бы любую девушку почувствовать слабость в коленях, и предлагает мне свою руку. Я взмахиваю длинными ресницами и улыбаюсь ему сексуальной улыбкой.

— Проклятье, девочка. Если бы я любил не только парней, и у меня не было бы бойфренда с шикарной задницей, я бы с тобой прокатился, — дразнит он. — Ты самая красивая игрушка, которую мистер Кеннеди когда-либо покупал.

Я киваю в знак благодарности, пока он провожает меня к кабинету, и молча проглатываю обиду от напоминания, что я лишь игрушка Бракса. Картье собирается постучать, но дверь распахивается, и высокий черный мужчина на пороге глазеет на меня.

Дюбуа.

Умри, черт побери, от зависти.

— Здравствуйте, мисс, — тихо говорит он и быстро осматривает меня. Его взгляд на короткое время встречается со взглядом Картье — этим способом он благодарит его за непростую работу — а затем вновь поворачивается ко мне. — Прекрасно выглядите.

Я улыбаюсь ему, и в этот раз улыбка касается моих глаз.

— Бог мой, ты настоящий джентльмен, — дразню я с южным акцентом, который так его бесит.