Дрожь проходит через меня, и я рыдаю. Ненавижу то время в своей жизни. Каждый раз, когда я вспоминаю эту часть прошлого, хочу стереть ее из своей памяти. Мало того, что я голодала и мерзла, я еще была голой и уязвимой. Я была мишенью.

— И что потом? — Тело Бракса напряжено, и я знаю, что он в ярости. Он едва может сдержать ненависть, что наполняет его вены, и я молюсь, чтобы в этот раз она была направлена не на меня.

— Клиент нашел меня. Предложил десятку за минет. Я залезла в его машину, не думая, что он мог быть извращенцем или еще кем-то похуже. Я отсосала ему в машине. Должно быть, он сжалился надо мной, потому что сунул мне свою куртку вместе с десяткой, прежде чем уехать. Я взяла деньги, надела куртку и пошла искать того, кто мог дать мне дозу, которую я отчаянно желала. Остальную историю ты знаешь, красавчик. — В моем тоне звучат саркастические нотки, и я пытаюсь проглотить горькую пилюлю презрения к себе, от которой у меня пересохло в горле.

Так много «что, если»…

Лондон должен был стать началом новой жизни. Лучшей жизни.

Вместо этого, он стал прямой дорогой в ад.

Бракс ничего не говорит, но отодвигается в сторону от меня. На мгновение я боюсь, что ему противно со мной. Но затем вспоминаю, что он выбрал меня. Он вырвал меня из жалкого состояния, в котором я была, и восстановил меня.

Как и обещал.

Но почему?

Это вопрос на миллион долларов.

Здесь нечто большее, чем просто получение удовольствия от исправления шлюхи. Знаю, есть еще много сторон его темной души. Но я не боюсь, мне любопытно.

Он подталкивает меня и опрокидывает на спину. Его темные волосы падают ему на лоб, когда он устраивается между моих разведенных ног. Наши взгляды встречаются, и я готовлюсь к тому, что он войдет в меня. Я не возбуждена, расстроена от горьких воспоминаний, которые до сих пор висят в воздухе, но готова сделать это с ним.

Хочу сделать это с ним.

Но он не входит в меня. Он отползает назад, шире разводит мои ноги, и голод вспыхивает в его глазах. В тот момент, когда я увидела его, сразу поняла, что Брэкстон будет хорошим любовником. Но я никогда не воспринимала его, как отдающего партнера в постели.

— Ох. — Я хватаю ртом воздух, когда его горячее дыхание щекочет мою киску. Бракс медленно и слегка неуверенно проводит языком снизу вверх. Но как только он распробовал меня, становится ненасытным. Сильными пальцами впивается в мои бедра и раскрывает их шире. Моя киска увлажняется, и глубоко внутри меня начинает пульсировать страстное желание. Его язык повсюду — исследует и ласкает — и я легко становлюсь мокрой и покачиваюсь в его руках.

— Сильнее. — говорю я, хотя это больше похоже на хныканье, но Брэкстон понимает этот язык. Скользнув рукой вниз, он вставляет два пальца глубоко в меня. Когда проворачивает их, то задевает мою вечно нуждающуюся точку G, и из меня вырывается стон удовольствия.

— Брэкстон! О, Боже!

У меня нет времени, чтобы отругать себя за использование его имени, потому что его движения становятся более интенсивными. Он сосет, кусает и вырисовывает сумасшедшие круги по моему клитору, пока я не начинаю терять рассудок. Кому нужен героин, когда у тебя есть самый лучший проклятый наркотик? Пальцами и языком он сводит меня с ума, и оргазм, как электрический ток, проходит сквозь меня. Его имя срывается с моих губ снова и снова, пока я не вздрагиваю в его руках в последний раз.

Райская пелена в конечном итоге спадает, и Бракс садится на колени, глядя на меня сверху вниз с самодовольной улыбкой на его блестящем от моей влаги лице.

— Ты… я… ах, — я вздыхаю и непроизвольно улыбаюсь, — теперь трахни меня.

Его лицо вспыхивает от гнева, но я вспоминаю, что у Бракса это выражение лица также означает решимость. И это адски сексуально.

— Ты моя, Джессика, — говорит он с рычанием и одним сильным толчком входит в меня, — никогда не забывай об этом.

Он опускается всем телом на меня и прижимается к моим губам своими. Его поцелуй собственнический, но сладкий. Когда он двигается во мне, я позволяю себе роскошь и представляю свою жизнь с ним. Брэкстон, несмотря на его противоречия, не имеет ничего общего с ним.

Могу ли я снова жить?

Там, где я не какой-то кусок дерьма, который используют и насилуют те, кто думает, что у них есть на это право, данное Богом.

С Браксом, который потирает мой чувствительный клитор каждый раз, когда погружается в меня, я становлюсь все ближе и ближе к другому, еще более желанному оргазму. Я так давно не занималась сексом с удовольствием. Он так долго был просто работой, и был таким далеким от того, что мне нравилось. Я использовала его, как средство для получения героина, чтобы потом забыться. И завязла в порочном кругу так сильно, что онемела в нем.

Но теперь, когда я оттаиваю… Теперь, когда мое сердце снова начало биться, прежняя «я» рвется к жизни. Прежняя «я» из прошлого сливается с новой. С той, которая занимается не сексом, а любовью, и вместе они подавляют жалкую наркоманку из прошлого.

Я хочу Брэкстона Кеннеди.

Не только на следующие несколько месяцев. Он не тот мужчина, которого можно просто забыть и двигаться дальше.

— Джесс, — стонет он, его тело дрожит от необходимости кончить. Он ждет меня, а я потерялась в собственных мыслях.

Обхватив его лицо ладонями, я смотрю в его глаза. Я надеюсь передать, насколько он нужен мне, насколько моя душа зависит от нашей связи. Он мой спаситель. Он вытащил меня из-под обломков моей прежней жизни. Я не потеряю его без боя.

Я буду бороться за Брэкстона Кеннеди.

Даже если это означает борьбу против него.

Сделаю его своим.

— Я твоя, Брэкстон.

Он вонзается в меня последний раз, и этого достаточно, чтобы отправить меня в стремительно растущий экстаз. Я вскрикиваю, теряя все границы, и отдаюсь удовольствию, которое накрывает мой разум и тело.

Как только его тепло изливается в меня, он расслабляется и придавливает меня своим весом. Я улыбаюсь под его горячим телом и молюсь, чтобы ковер, на котором мы лежим, не исчез из-под нас к тому времени, как мы проснемся.

Не уверена, что смогу справиться, если он проснется в плохом настроении и вдруг окажется равнодушным ко мне. Нет, на самом деле, я знаю, что не смогу справиться с этим.

Но все равно знаю, что это произойдет. И это печально.

В моей жизни никогда не бывает все хорошо слишком долго.

До самого утра я просматриваю на компьютере отчеты о прибылях и убытках. Мой разум никак не может понять, что произошло прошлой ночью. Я облажался. Тревор прикоснулся к моей игрушке и тем самым привел меня в ярость. В итоге я чуть не убил человека, а потом был готов трахнуть Банни в Дыре.

Однако что-то пошло не так.

Все изменилось.

Я обнаружил, что не хотел причинять Банни боль. Хотел доставить ей удовольствие. Хотел целовать ее и заниматься с ней любовью. Хотел, чтобы она, Джессика, спала в моей постели вместе со мной.

Я окончательно выжил из ума.

И вот поэтому, после того, как она заснула, я отнес Банни наверх и положил в ее постель. А потом засел в своем кабинете, пытаясь выяснить, как исправить это.

— Сэр, — Дюбуа стоит в дверном проеме, — сегодня вы рано встали. И если мне позволено говорить откровенно, выглядите вы ужасно.

Я раздраженно приподнимаю бровь, но когда он протягивает мне чашку дымящего кофе, меняю выражение лица на благодарную улыбку.

— Как Кристина?

— Ей лучше, и она порхает на кухне, занимаясь завтраком, несмотря на больную руку. Сказала, что приготовит на ужин ваше любимое блюдо, — говорит он мне, присаживаясь в кресло напротив моего стола.

Потягивая кофе, я задерживаю взгляд на своем помощнике. В его темных глазах отражается усталость, наверное, как и в моих, и мне интересно, почему он выглядит таким измотанным.